— Он платит, я читаю, — я пожал плечами. — На самом деле довольно у него неплохой подход к структурированию информации. Легко усваивается.
Я взял, было, другую тетрадь, про сказки и фольклор, но тут в дверь позвонили. Курьер из доставки привез наш завтрак. Некоторое время мы не общались, увлеченно поглощая омлет с овощами и горячие еще тосты. Не знаю, откуда именно Прохор заказывал завтрак, но, судя по оформлению, его цена наверняка повергла бы меня в шок. Я заикнулся об оплате, но Прохор только отмахнулся. Забей, мол. Было стыдно, но я обрадовался. И снова подумал, что фигово быть нищебродом.
— Так что мы будем делать в ноктюрнете? — я допил остатки кофе и отставил кружку.
— Ну как… Выполнять квест с проклятым домом, разбираться дальше с тем, что нам выдаст дядя Нэнси. Качать статы, ходить по кабакам и борделям. В чем проблема-то? — кажется, Прохора отпустило. К нему вернулось его привычная самоуверенность, хотя сорок минут назад он выглядел потерянным и где-то даже испуганным.
— А этот твой странный сон?
— Да ну, переживать еще из-за каждого кошмара! — Прохор махнул рукой. Я его уверенности не разделял, но возразить не успел — в моем кармане завибрировал телефон. Напоминал мне, что уже 11:00, а к 12 мне надо быть на другом конце города. Вроде и не надо было пока вписываться в очередное испытание лекарств, но ипотека — штука беспощадная, подворачиваются деньги — не откажешься.
— Ладно, мне уже пора бежать, — я поднялся и сложил тетради обратно в конверт. — Увидимся в ноктюрнете тогда.
— Бывай, напарник, — Прохор закрыл за мной дверь.
Я вернулся домой уже после десяти вечера. Меня слегка подташнивало и голова кружилась. Сказали, что такая побочка от таблеток возможна, но если вдруг начнется рвота, немедленно звонить. Я выложил в холодос продукты. Разогрел вчерашнее рагу и открыл ноут.
В чате «Хакни ноктюрнет» обсуждали стрим одного парня, который утверждал, что если в ноктюрнете пить кровь премиальных юзеров, то сам получишь премиальный доступ. Стрим уже удалили, просто кому-то попалась ссылка на пересказ своими словами, он ее кинул в чат и началось. Читать все полторы тысячи сообщений я, конечно же, не стал. Вместо этого заглянул в свой профиль. Не увидел ничего принципиально нового. Глаза слипались. Все-таки день был очень длинным. Я сунул тарелку в мойку, решив отложить мытье посуды на завтра, и забрался под одеяло.
Время начала сеанса: 23:01Прогноз: Сматывать веревку в клубок надо уметьБазовые сомнабулические характеристикиТочка сборки: ЖЕРТВАФокус: ЖЕЛТЫЙТекучесть: ЖЕЛТЫЙКонтроль: ЗЕЛЕНЫЙСталкинг: КРАСНЫЙСияние: ОРАНЖЕВЫЙИндульгирование: ЗЕЛЕНЫЙДОПОЛНИТЕЛЬНОРебус фэмилара: ЖЕЛТЫЙКомандный пакт первого типа с proshka731
— Доброй ночи, — со мной поравнялся высокий тощий негр в кожаном цилиндре и клетчатом пончо. Смотрел по-доброму, улыбался.
— Здравствуйте, — я оглядел себя. Да что за нафиг? Ну почему ноктюрнет из раза в раз одевает меня в какую-то дичь? Сегодня я был похож на ковбоя-стриптизера. Обтягивающие леггинсы с бахромой, короткая кожаная курточка и косо болтающийся на бедрах ремень с кобурой. Из кобуры торчит банан. Каждый раз думаю спросить у поддержки, от чего зависит мой внешний вид, и каждый раз забываю.
— Симпатичная шляпа, — мой попутчик продемонстрировал в улыбке белоснежные зубы. А до меня только сейчас дошло, что со мной вообще-то разговаривает Папа Легба, лоа перекрестков, отвечающий за вход в ноктюрнет. Я его в самом начале видел, но потом что-то было много всяких впечатлений, так что даже узнал не сразу. У меня что, доступ закончился? — Не могли бы вы изобразить ваш идентификационный веве?
— Я что-то нарушил? — вот всегда со мной так! Ни разу в жизни даже жвачки из супермаркета не стырил, но каждый раз если выхожу с пустыми руками, мысленно пытаюсь внушить охранникам, что я ничего не украл. Папа Легба не ответил, просто молча смотрел. Так. Веве. Я зажмурился, вспоминая. Трихлистный клевер в овале и пара завитков. Кажется так. Я открыл глаза. В воздухе перед моим лицом этот узор светился бледно-лиловым и медленно исчезал. Папа Легба снова улыбнулся.
— Скажите, а правда, что если в ноктюрнете пить кровь, то можно получить премиальный доступ? — неожиданно для себя спросил я.
— В ноктюрнете, мсье Остап, правда — неоднозначное понятие, — Папа Легба извлек из кармана темные очки, но надевать не стал, просто начал протирать стекла платочком.
— Это запрещено? — на самом деле мне хотелось спросить совсем про другое.
Вместо ответа Папа Легба громко рассмеялся. Прохожие начали останавливаться и оборачиваться на нас.
— Извините, молодой человек! — лоа поправил засохшую розу на своем цилиндре. — Если вам можно друг друга убивать, то почему должно быть запрещено пить кровь?
— Но… — я смутился. Действительно. Но на вопрос он мне так и не ответил. Все сообщения чата я не читал, но так понял, что реально проверивших эту тему среди общавшихся не было, но большинство сходилось на том, что это чушь полная.
— Давайте присядем, мсье Остап, — Папа Легба махнул клетчатым крылом своего пончо, и рядом с нами появилась скамейка. Покрашенная в зеленый цвет. — Я чувствую, что вы недовольны моим ответом. С одной стороны, мне на это наплевать, но вы мне нравитесь, и у меня есть время. Ноктюрнет — это пространство символов, оно только выглядит обыденно. Здесь возможное становится настоящим, как, впрочем, допустимое или желаемое. Я заметил, что вы недовольны своим нарядом. А знаете, почему вы так одеты? Потому что где-то в глубине души вы, очевидно, мечтаете быть в центре внимания.
— Да уж, быть ковбоем-стриптизером — моя гилти-плеже, точно… — я хмыкнул. И даже немного заскучал. Что я никогда особо не любил, так это психологические умствования. Все эти рассуждения о подавленных желаниях, детских травмах и прочих токсичности, границах и триггерах, с которыми все сейчас так любят носиться. — Я вообще-то не об этом спрашивал.
— Ах да, кровь, конечно же! — Папа Легба похлопал меня по колену, обтянутому блестящим латексом «под замшу». — Кровь, молодой человек, это давний символ жизненной силы. Теряешь кровь, теряешь жизнь. Истинность обратного утверждения спорна, но, как я уже говорил, желаемое в ноктюрнете легко может стать возможным, а возможное — реальным.
— То есть, если я зажму в уголке какого-нибудь типа с премиальным доступом и налотаюсь его крови, то я получу премиальный доступ?
Папа Легба извлек из воздуха сигару, поднес ее к огоньку, загоревшемуся на указательном пальце другой руки и выпустил в черное беззвездное небо струйку дыма.
— А кто такой Ананси? — спросил я.
— Ананси? — с лица лоа пропало безмятежное выражение. В его руке снова появились темные очки. — Понятия не имею, о ком вы говорите… О, смотрите! Смотрите!
Узловатый палец Папы Легбы указывал куда-то за мою спину. Я оглянулся, но ничего интересного там не заметил — Рю-де-Бурбон была такой же, как всегда. Шумной и многолюдной. Я повернулся обратно, но рядом со мной уже никого не было. Только в свете фонаря кружился едва заметный пыльный вихрь. Хорошо хоть скамейка осталась, а то мог ведь и ее с собой забрать… Но на всякий случай я решил все-таки встать. Как только я поднялся, скамейка тоже исчезла.
Интересно, что ему от меня было нужно? Просто формально проверял документы? Или мы с Прохором все-таки ввязались в неправильную авантюру?
— Привет, Остап! — лоа Эдна помахала мне с другой стороны улицы. Она стояла рядом с куаферной и ела мороженое. Ее платье сегодня было оранжевого цвета. — Отлично выглядишь!
— Ну да, давай издевайся! — я одернул коротенькую курточку. — Не понимаю, что за чувство юмора у тех, кто меня так наряжает…
— Так ты легко можешь это поменять в настройках, — Эдна пожала плечами.
— Да? — я еще раз осмотрел свой стриптизерский наряд. — А Папа Легба сказал, что меня так подсознание одевает, что, мол, это потому что я на самом деле хочу танцевать у шеста, чтобы девки мне в трусы купюры засовывали, а не это вот все…
