испытывали ни восторга, ни рвения, а про Даниэля дед всегда говорил, что к нему уйдут тайны лоа.
Мэтт не понимал, что именно это значит. Как он знал, Даниэль тоже. Мэтт предполагал, что-то вроде хрустального шара или какой-нибудь старинной плесневелой реликвии, которая связана с магией. Даниэль интересовался историей семьи и подобными вещами, еще и слышал лоа, логично, что ему и стоит ввязываться в такие дела.
Главное, его всегда тянуло к новым знаниям. Мэтт этим втайне восхищался и не то чтобы втайне, но завидовал. Он предпочитал проявлять осторожность — и сам признавал, что временами излишнюю. Но в памяти засели школьные годы, когда его клеймили психом только из-за того, что он говорил с пустотой.
О которой вспомнил и Даниэль.
Он запер дверь и повесил на ней табличку с объявлением перерыва, чтобы никто не побеспокоил. И прямо-таки лучился энтузиазмом, когда подошел к Мэтту.
— Сейчас здесь нет призраков, — сказал Мэтт. — Похоже, они по-прежнему тебя избегают.
— Позови.
— С чего ты решил, что придут?
— Позови и узнаем.
Старушка всенепременно затеяла бы разговор, тем более с таким благодарным и вежливым слушателем как Даниэль. Она явно была из тех, кто ценил манеры. Мэтт не был уверен, что его перерыв настолько долгий… еще и не хотел признаваться самому себе, но его пугало, что брат видел призраков. Это как будто напоминало, насколько Даниэль сам близок к смерти. Как он однажды умирал. Это может быть небезопасно для него.
Поэтому Мэтт закрыл глаза, положил руку на плечо Дана и попробовал позвать девочку без лица. Он сам не знал, как это сделать, но вызвал в памяти ее образ. Вспомнил короткое платье и торчащие из-под него панталоны. Жидкие русые волосы и развороченное лицо. Мэтт вложил в призыв всю свою силу воли, желание.
По сдавленному звуку Даниэлю стало ясно, что всё получилось. И по тонкому перезвону колокольчиков Генри над дверью.
Открыв глаза, Мэтт и вправду увидел девочку. Она стояла между книжными стендами и смотрела на них одним уцелевшим глазом. Если близнецы в особняке выглядели почти осязаемыми, этот призрак казался зыбким, мерцающим, хотя раньше Мэтт видел ее отчетливо. Похоже, девочку как будто заглушала сила Даниэля, но она явилась на зов.
Почти как лоа к брату.
Он сам казался одновременно ошарашенным и восхищенным. Без малейшего страха подошел к неподвижно стоявшей девочке и присел на колено, так что их лица оказались на одном уровне. Призрак не шевельнулась, но ее глаз уставился на Даниэля.
— Мэтт!
Голос Даниэля звучал странно сдавленно, так что Мэтт приготовился прогнать призрака.
— Мэтт, ей… больно.
— Она же молчит.
Мэтт точно услышал бы призрака. Но эта девочка молчала, ее рот почти полностью отсутствовал.
— Ты ее слышишь? — не понял Мэтт.
— Нет. Это как лоа, скорее ощущение. Образ. Эмоции. Она показывает. Похоже, она жила здесь до Гражданской войны, но здание рухнуло, а балка пробила голову. И ей больно, Мэтт! Она запомнила эту боль во время смерти и несет ее с собой.
Даниэль поднял руку, как будто хотел коснуться того места, где у призрака отсутствовала голова. Девочка отшатнулась, а ее единственный глаз расширился. Силуэт замерцал, как будто хотел исчезнуть.
— Всё хорошо, — мягко сказал Даниэль. — Не бойся.
Его пальцы, конечно, прошли сквозь воздух, но Даниэля это, похоже, ничуть не расстроило. А вот Мэтт заметил, как на белоснежном бинте на запястье брата выступила капелька крови.
— Шшш, — успокаивающего сказал Даниэль. — Мне жаль, что тебе больно. Всё будет хорошо.
Шагнув вперед, Мэтт хотел отпустить призрака, но оказался пригвожден к месту взглядом обернувшегося Даниэля.
— Полторы сотни лет боли, Мэтт! Помоги ей.
— Как?
— Отправь на ту сторону. Она сама не знает, как это сделать, умерла слишком неожиданно.
На лице Даниэля отражалась такая мука, будто он чувствовал боль призрака… а может, и действительно, если это похоже на лоа.
Посмотрев на девочку, Мэтт и сам почувствовал ком в горле. Он никогда не ощущал призраков или их эмоции, только слышал. Они предпочитали рассказывать о жизни, он и не думал, что они могут застыть в боли смерти.
Впрочем, он же видел призрака брата в момент аварии. Тот тоже оказался ошарашенным… и он определенно испытывал боль.
Мэтт подошел к Даниэлю и девочке, не зная точно, что и как он должен сделать. Он хотел ее освободить. Пусть она двинется дальше. Пусть наконец-то обретет покой.
Протянув руку, он положил ее на макушку девочки, ощущая холодок и дрожь. А потом выдохнул.
Его дыхание как будто снесло бестелесную оболочку, заставило превратиться в дымок, повиснуть туманом. Но Мэтт ощутил, что девочка растворилась, ее дух двинулся дальше.
— Ты смог, Мэтт! У тебя получилось!
Даниэль вскочил на ноги, и его тут же повело в сторону, так что он наверняка бы рухнул, не подхвати его Мэтт. Он и сам ощущал усталость, но скорее пополам с потрясающим удовлетворением. Как будто он наконец-то сделал самое правильное дело в мире.
А вот Даниэль выглядел бледным и тяжело опирался на брата.
— Это проклятие? — встревожился Мэтт.
— Нет. Просто совершенно не моя энергия. Похоже, отпускать их из этого мира будешь без меня. Дома такого не было, а тут прям… как будто провел тяжелый ритуал. Здесь же есть туалет? Не уверен, что меня не вырвет.
— Пойдем. Тут и комната Адама есть, можно отдохнуть.
— Угу. А то нам еще сегодня Таро на лоа раскладывать.
16. Это связано с мертвецом
Мэтт ворчал, что терпеть не может туристов, но Даниэлю всегда нравился бурный центр города. Вечером, когда спадала жара, тут становилось ужасно шумно. Из каждой кафешки доносился джаз или подобная музыка, а в воздухе витали ароматы специй и еды.
Уже стемнело, когда братья обошли суетной район Сторивилла и Бурбон стрит по дуге, нырнув в более тихие, хотя еще полные туристов переулки.
— Так что сказала старушка? — допытывался Даниэль.
На улице призраки по-прежнему обходили его стороной, как сообщил Мэтт. По крайней мере, он не видел ни одного, а специально никого не звал.
После общения с девочкой Даниэль вырубился до самого вечера, когда уже начало темнеть, в книжном почти не было посетителей, а Мэтт заканчивал смену. После которой они направились заглядывать в Таро.
Мэтт рассказал, что попробовал позвать призрака старушки, которая любила бывать в магазине. Но с ней так не вышло. Хотя позже она сама зашла.
— Она ужасно своенравная! — фыркнул Мэтт.
Он сказал это таким тоном, что Даниэль не сомневался, в глубине души Мэтт восхищен. Что ж,
