- Прошшшу прщщщения.
Руфиан хлопнул его по спине, так, что Змей чуть не упал, и, подмигнув, заявил:
- Не шипи, чудик. Всё в норме. - и повернувшись к Трэйтону - Ну как тебе мой товар? Согласись, я ещё мало запросил!
- Можешь не продолжать. Большего тебе точно не позволят. Радуйся, что прежнее положение вернёшь.
И, приобняв меня за талию, повёл к выходу.
Стоило нам только выйти в коридор, как проход тут же пропал. Смотреть, как из глухой стены появляется довольнющий Руфиан, а за ним и присмиревший Змей было жутко. Но эйфорию от спасения, пусть и чужого, мира, а главное, от осознания, что мой малыш остался со мной, уже ничто не могло омрачить. До зала перемещений мы добрались беспрепятственно. Нигде никого не было, казалось, это место давно пустует и мы единственные, кто здесь находится. Позже Трэйтон рассказал, что так оно и было. Произошёл всплеск энергии, открылся новый источник силы и все обитатели Стархэйма устремились к нему, в надежде на возрождение своих былых способностей.
А сейчас мы без проблем перенеслись в наш дом. Руфиан сказал, что ему нужно разобраться со своими владениями и, пообещав навестить нас, когда у Трэйтона появится наследник, пропал в соседней зоне перехода. И вот, стоим мы, обнявшись, в нашей спальне и я не могу поверить, что всё закончилось.
- Сейчас мыться, обедать и спать. - скомандовал муж.
- А ты куда? - напряглась я.
- Я по-быстрому, смотаюсь во дворец. Отправлю Лэя наводить порядок в Галаксиуне и к тебе под бочок. Договорились? - и, не дав мне возможности возразить, стремительно поцеловал, отдавая часть энергии. Прошептал - Маленького тоже кормить надо. - чмокнул в кончик носа и исчез. А я погладила животик и вдруг чётко осознала, там не маленький, там маленькая!
* * *
Трэйтон вернулся только под утро. Уставший и раздражённый, он быстро принял ванну и лёг на другой край кровати, подальше от меня.
- Что-то случилось? - тихо спросила я, подобравшись поближе к мужу.
- Не сейчас. - коротко ответил он и затих.
Я долго вертелась с боку на бок, гадая, что же такое могло произойти, из-за чего Трэйтон так разозлился? Но в результате, всё же, уснула и пропустила момент, когда муж встал и ушёл. Это сколько же он поспал? Выходило, что не более трёх часов. И он так и не рассказал, что же его взбесило. Ну что ж, значит, опять придётся всё узнавать самой.
Дворец встретил меня пугающей тишиной и абсолютным запустением. И куда все подевались? Даже слуги не сновали по чёрным коридорам, через которые я пошла в покои дедушки. Его там не оказалось, как и принцесса отсутствовала вместе со всеми фрейлинами. В саду тоже никого не было и я отправилась на кухню. Уж там-то всегда было полно народу. Но, вопреки ожиданиям, и на кухне было безлюдно и тихо. Только какая-то старушка сидела у окна и меланхолично толкла что-то в каменной ступке.
- Бабушка, а куда все подевались?
- Ась? - спросила старушка, поворачиваясь ко мне ухом и подставляя к нему руку.
- Где все?! - проорала я в самое старческое ухо.
- И чего так кричишь? Ишь, нервные какие все стали. - возмутилась бабуля - Нету никого. На площадь пошли, казнь смотреть.
У меня сердце замерло. Казнь! У нас уже лет десять никого не казнили принародно. Были конечно преступники, приговорённые к самому суровому наказанию, но их казнили по тихому, в тюремных застенках. А тут на площади! Это что же нужно натворить, чтобы из смерти устроили потеху?
Кучер, стоило мне назвать новое место назначения, мгновенно оживился и, скинув сонливость, погнал лошадей ещё до того, как за мной закрылась дверца кареты. Похоже, с ним уже кто-то поделился "радостными" новостями. Мы неслись по опустевшим городским улицам на неимоверной скорости. Он же так лошадей загонит! Я постучала по передней стенке экипажа, но это не возымело никакого действия. Человек стремился поспеть к началу ужасающего действа и совершенно забыл как о своих обязанностях, так и об осторожности. В результате мы не вписались в очередной поворот, карета наскочила колесом на бордюр и... лошади умчались вперёд, а мы, я, кучер, ну и карета, соответственно, остались посреди дороги со сломанным колесом и кучей, не высказанных мной, но так и вертящихся на языке, эпитетов в адрес возницы. Пришлось продолжить путь пешком, благо, недалеко уже было.
Площадь была переполнена и все входы на неё были запружены людьми. Простые горожане были вежливы и даже уступали мне дорогу, пропуская к центральному возвышению. Но рассмотреть, что там происходит, через головы и шляпки присутствующих, не было никакой возможности. Ближе к середине собрались придворные, а они не отличались особым пиететом к себе подобным, и мне пришлось прокладывать себе путь локтями. Слева от себя удалось разглядеть помост с несколькими креслами, в которых удобно расположилась императорская семья. А вот ни Трэйтона, ни Эвилэя нигде не было. Толпа шумела так, что невозможно было услышать собственные мысли. А я целенаправленно продвигалась к эшафоту, работая локтями и стараясь отрешиться от, всё нарастающего, гула. Я пробилась вперёд, один из придворных, которого я немного грубо потеснила, чтобы оказаться в первом ряду, ответил мне не менее грубым тычком. Я вылетела вперёд и едва не упала, но удержалась, оказавшись прямо перед эшафотом. Подняла взгляд на возвышение и открыла рот в немом крике. Прямо на меня смотрели звёздчатые, сиреневые глаза стоящего на коленях и положившего голову на Камень Искупления, триумвира Эрт'Лайлэйка.
Метнула полный ужаса взгляд на императорскую ложу и натолкнулась на хмурый, решительный взгляд принцессы. Как?! Как она может просто сидеть и смотреть на то, что здесь творится? Это не правильно! Это просто чудовищно! Перевела взгляд обратно, на, смиренно ожидающего смерти, Лэя и заметила, что его грудь стягивает, едва заметно мерцающая цепь. Этой же цепью за спиной связаны руки. Проследила взглядом за, тянущейся от рук смертника, цепью и вера в этот фарс пропала окончательно. Край цепи сжимал в руках и направлял по ней сдерживающую магию Трэйтон. Мой Трэйтон! Это просто не могло быть правдой. Но это был мой муж, он стоял на эшафоте, закрыв глаза и сжав зубы от напряжения, и удерживал собственного брата, для казни.
И вдруг всё стихло, а это могло означать только одно - казнь начинается! На помост поднялся палач в красной мантии с капюшоном и, скрывающей лицо, маске. В лучах полуденного солнца блеснуло лезвие огромного топора, а я по-прежнему стояла в трёх метрах от эшафота и не могла ни пошевелиться, ни закричать, чтобы прекратить этот кошмар. В полной тишине палач занял своё место и поднял топор. Я наконец-то отмерла, но только и смогла всхлипнуть и закрыть лицо руками. Послышался свист, рассекающего воздух топора, громкий удар металла о Камень Искупления и глухой стук упавшей и покатившейся по помосту головы. А потом, нет, только не это, об мои ноги что-то ударилось и воцарилась абсолютная тишина. А я больше не могла выдержать этот ужас, закричала и, не отнимая рук от лица, попятилась назад.
