Пенске пошел ва-банк. Его фраза была очень многозначительной в смысле дальнейших выводов. Как бы ни ответил на нее незнакомец, Станислас смог бы извлечь какую-то информацию.
- Мои люди служили мне до своей смерти, - незнакомец, видимо, оценил логику хозяина дома, - Будет справедливо, если они станут служить мне и впредь.
Ответ сказал молодому человеку больше, чем все, что было до того. Во-первых, его предположение оказалось истинным: незнакомец допускал, что духи могут вселяться в живых людей сами, без посторонней помощи. Во-вторых, до этих духов ему не было никакого дела. В-третих, его собеседник существует уже достаточно долго, чтобы 'его люди' успели умереть. В-четвертых, он нуждается в новых 'слугах', кем бы они ни были.
- А кто вы такой? - Станислас, обнадеженный тем, что его вопросы не игнорируются, решил повторить то, что спрашивал в первый визит. Дальнейшие расспросы по поводу отличия одних духов от других он решил оставить на потом.
- Это неважно, - сказал незнакомец, - Ты перестанешь мне мешать?
- Иначе вы меня убьете? - уточнил Пенске.
- Да, - сразу же прозвучал ответ.
- Почему тогда сразу не убили? Почему спрашиваете?
- Так положено. Таковы правила. Все так делают.
Тоже очень полезная информация, с точки зрения Станисласа. Осталось лишь выяснить, кто такие 'все'.
- А кто такие все?
- Люди, - произнес собеседник.
Пенске понял, что разговор опять приближается к тупику. Слово 'люди' мало что значило. Только то, что незнакомец берет пример с каких-то людей.
- Может быть, не можете убить? - спросил молодой человек. Это был опасный вопрос. Олег Викторович его бы не одобрил. Но Станислас почувствовал азарт. Ему казалось, что он близко к разгадке. Возможно, к разгадке всех волнующих его загадок.
- Могу, - ответил незнакомец, - Смотри.
Пенске рискнул и выиграл. Незнакомец обладал приемлемой логикой, человеческой. Он не стал доказывать, что может его убить, самым прямым образом - пытаясь убить. Напротив, он хотел что-то показать, что убедило бы хозяина дома.
Гость медленно нагнулся и поднял сиротливо лежащую дверцу шкафа. А потом, не напрягаясь, сжал свои пальцы. Дерево под ними начало вдавливаться и крошиться. Послышался треск. Станислас расширившимися глазами смотрел на это. Он не представлял, какой силой нужно обладать, чтобы сделать такое. Наверняка это находилось вне человеческих возможностей.
- В этом нет ничего невероятного, - словно услышав его мысли проскрипел собеседник, - Просто я очень сильный.
Фраза была характерной. Конечно, 'он просто очень сильный'. Смешно даже. Пенске неожиданно для себя подумал о том, что ни нож ни пули, наверное, не возьмут незнакомца. Окажется, что 'он просто носит бронежилет' или еще что-то в этом духе. Но проверять свою мысль не стал. Человеческая логика может подразумевать человеческую реакцию - ответную агрессию. Ему было очень интересно: кто же перед ним.
- Мое время подходит к концу, - сказал незнакомец, - Отвечай.
- Вы можете прийти за ответом завтра? Я как раз подумаю над всем. А завтра его точно дам, - по всему выходило, что с собеседником можно договориться. Станислас решил этим воспользоваться.
- Завтра. Хорошо. Ответ будет завтра. Закрой глаза.
Гость казался покладистым, но Пенске не обольщался на этот счет. Наверняка незнакомец следует какому-то плану, а 'покладистость' строго лимитирована. Поэтому Станислас не стал спорить. Он допускал, что визитер обладает очень большими возможностями. Положив телефон с включенной видеокамерой на тумбочку, молодой человек отвернулся. Видимо, против записи гость не возражал. Потому что, когда Станислас повернулся к нему опять, того уже не было.
Пенске не стал гадать. Он сразу же бросился к телефону, выключил запись и включил функцию воспроизведения. Сюрпризов не последовало. Незнакомец был зафиксирован видеокамерой. Быстро перейдя к концу записи, Пенске уставился на небольшой экран.
'Закрой глаза', - сказал незнакомец. А потом, когда Станислас отвернулся, растаял в воздухе.
Пенске просмотрел запись несколько раз. Сначала - только окончание разговора, а потом и всю встречу. Он оказался прав - посетитель не был духом, а обладал вполне реальным телом. Вот только чудеса, которые незнакомец демонстрировал, молодому человеку очень сильно не понравились. Все, что Станислас знал о реальных телах, противоречило тому, что он увидел сегодня.
Несмотря на удивительные вещи, произошедшие с ним в последнее время, Пенске остался консервативным в своих убеждениях. Ему не хотелось верить в чудесные исчезновения обычных тел. Поэтому просто предположил, что тело незнакомца было все же необычным. Несмотря на то, что сломало шкаф и записалось на видеокамеру.
Глава 16. Бальная куртка.
Когда человек отгадывает загадку, на которую потратил много времени, он кратковременно входит в состояние довольства собой или даже испытывает счастье. Станисласа нельзя было назвать ни самодовольным ни счастливым. Хотя причины радоваться у него были - загадку он почти решил.
Второй визит незнакомца дал Пенске больше информации, чем даже интуитивное знание, которое, как он подозревал, присуще многим шаманам. Но если интуицию иногда трудно использовать в размышлениях, то 'чистую' информацию - легко и приятно.
Прежде всего, не возникало сомнений в том, что незнакомец занимался противоестественными вещами - помещал духи из Олоха в тела людей реального мира. Более того, поставил это дело на поток. Станислас искренне считал, что место всем духам - в Олохе. В других местах их не должно быть. Будучи нормальным человеком, Пенске не принимал в рассчет Француза и Помора. Они 'принадлежали' ему, а следовательно их присутствие не нуждалось в критике. Так, к примеру, заурядный обыватель может злобно ругать какого-нибудь преступника, но как только сам вольно или невольно совершает сходное преступление, то тут же меняет мнение на противоположное.
Далее, Станислас допускал, что незнакомец обладает, в принципе, такими же способностями, как и он сам. У них было много общего. Они могли находиться в Олохе (иначе откуда бы визитер взял духи умерших?) и перемещать духи между обоими мирами. Конечно, незнакомец имел странное и, похоже, неустойчивое тело, но у Пенске уже были кое-какие идеи на этот счет. Вполне могло оказаться, что подобные 'фокусы' доступны и ему.
Различие между Станисласом и посетителем заключалось лишь в том, какие духи 'работали' на одного, а какие - на другого. Разница была в желаниях и устремлениях. В целях. И вот эта часть молодому человеку не нравилась. Потому что о своих желаниях он знал. Во-первых, Пенске хотел жить, во-вторых, делать это как можно более комфортно, но при этом, в-третьих, приносить какую-то пользу и другим. Без последнего пункта для Станисласа два первых выглядели как-то странно. Но если духи, 'работающие' на незнакомца, не совместимы с ним, с Пенске, то молодой человек допускал, что цели другого либо противоположны его целям, либо чересчур экзотические. К экзотике он относился спокойно, а вот противоположность беспокоила. Потому что Станислас догадывался, что незнакомец тоже хочет жить и жить комфортно, если, конечно, обладает жизнью. А различия заключаются лишь в третьем пункте - в пользе.
