— Ниалл хочет поговорить с тобой.
— Ниалл? — Страх и надежда охватили ее при мысли о разговоре с ним. Она пыталась связаться с ним в первый день после того, как пропал Сет, но Ниалл отказался встретиться с ней.
Обычно Кинан не скрывал своих эмоций, что сейчас Эйслинн не имела ни малейшего понятия, что он чувствует.
— После того, как ты поговоришь с ним, мы можем просмотреть записи Тэвиша и пообедать.
Грудь Эйслинн так сдавило от напряжения, что она едва могла вздохнуть.
— Ниалл здесь?
Лицо Кинана на миг озарила ярость.
— В нашей студии. Ждет тебя, чтобы поговорить наедине.
Эйслинн не стала его поправлять, как сделала бы когда-то; теперь студия принадлежала и ей. Это был ее дом. Так должно было быть. Я бессмертная, только если меня не убьют. Она не думала о вечном и преходящем до того, как стала фейри. Но с тех пор, как она изменилась, мысль о том, что вечность может закончиться вместе со следующим ударом сердца, ужасала ее. Недавние угрозы от Бананак, Донии и Ниалла дали ей ясно увидеть возможность смерти. Были те, кто мог отнять у нее все, и один из них сейчас ждал ее за закрытой дверью.
Осознание того, что Кинан находится поблизости, помогало, но от мысли о встрече с Ниаллом ее охватывала жуткая дрожь. В самом начале, после изменения, она чувствовала ужас, сомнения, беспокойство — все то, что годами скрывала, когда видела фейри. Однако тогда Эйслинн должна была хранить в тайне тот факт, что обладает Видением. Эйслинн стала фейри, и страх за свою безопасность исчез. Теперь он вернулся и был сильнее, чем когда-либо прежде.
— Хочешь, я зайду с тобой? — спокойно спросил Кинан.
— Он же хотел, чтобы я была одна… Если он что-то знает и не сказал мне из-за… — Она бросила на Кинана умоляющий взгляд. — Мне нужны ответы.
— Если я понадоблюсь, я здесь, — кивнул Кинан.
— Знаю, — ответила Эйслинн и открыла дверь, чтобы встретиться с Темным Королем.
Ниалл сидел на диване и, казалось, чувствовал себя так же комфортно, как и в то время, когда жил здесь. Для Эйслинн это было привычно, и она ощутила, что напряжение вот-вот ослабеет, но презрение на лице Ниалла отнюдь не успокаивало.
— Где он?
— Что? — Эйслинн почувствовала, как у нее задрожали колени.
— Где. Сейчас. Сет? — Ниалл сверлил ее злым взглядом. — Он не вернулся домой; не отвечает на мои звонки. Его не видели в «Вороньем Гнезде».
— Он… — начала Эйслинн, но запнулась, почувствовав, что все ее спокойствие как ветром сдуло.
— Он находится под моей защитой, Эйслинн. — Темные фигуры появились позади Ниалла, возвышаясь над ним, словно судьи, готовые вынести приговор. Мужская и женская тени уселись по обе стороны от него; их бесплотные тела наклонились вперед, выражая внимание. — Ты не можешь держать его вдали от меня лишь потому, что тебе не нравится…
— Я не знаю, где он, — перебила Эйслинн. — Он исчез.
Темные фигуры беспокойно сдвинулись, когда Ниалл спросил:
— Когда?
— Восемнадцать дней назад, — ответила она.
На лице Ниалла появилось осуждение. Он несколько мгновений пристально смотрел на нее, не произнося ни слова и не двигаясь. Затем встал и вышел из комнаты.
Эйслинн побежала за ним.
— Ниалл! Подожди! Что тебе известно? Ниалл!
Темный Король одарил Кинана неприязненным взглядом, но не остановился. Он открыл дверь и ушел.
Эйслин последовала было за ним, но Кинан придержал ее, когда она пыталась пробежать мимо него, и ей не удалось дотянуться до Ниалла.
— Он что-то знает. Пусти… — Она оттолкнула Кинана. — Он что-то знает.
Кинан больше не попытался остановить ее или закрыть дверь.
— Я знаю Ниалла девятьсот лет, Эш. Если он уходит, идти за ним глупо. Он больше не один из нас. Ему нельзя доверять.
Эйслинн уставилась на пустой коридор.
— Он что-то знает.
— Может быть. А может, он просто злится. Возможно, он ушел, чтобы проверить подозрение.
— Я хочу, чтобы Сет вернулся.
— Знаю.
Эйслинн закрыла дверь и прислонилась к ней.
— Ниалл не знал, что Сет ушел. Значит, Сет бросил не только меня.
— Ниалл тоже будет его искать.
— Что если он ранен? — спросила Эйслинн, дав волю страху, который пыталась скрыть даже от самой себя. Легче было поверить, что он бросил ее, нежели что он ранен, и его нельзя найти.
— Он забрал змею. Дверь была заперта снаружи.
Несколько минут они стояли молча, потом Кинан указал на студию:
— Не хочешь просмотреть записи, которые сделал Тэвиш? Или хочешь что-нибудь отметелить?
— Сперва отметелить.
Кинан улыбнулся, и они отправились в один из тренажерных залов, где можно было от души поколотить висевшие там боксерские груши.
Позже, когда Эйслинн избила грушу до такой степени, что мышцы живота заболели так сильно, что ее, казалось, вот-вот стошнит, она наскоро приняла душ в своей ванной. До недавнего времени она не чувствовала, что все это принадлежит ей. Это было место, где она спала и хранила некоторые вещи, ни больше и ни меньше. Все изменилось, когда ушел Сет. Несколько раз она удалялась к себе в комнату, просто чтобы спрятаться от мира, а оттуда она выходила, чтобы побродить по дворцу, где ее окружали Летние фейри, в которых она так нуждалась.
Однако вид Сиобан, сидящей, скрестив ноги по-турецки, на ее кровати с балдахином, сильно удивил ее. Сплетенная пауками тончайшая ткань, словно стеной окружавшая постель, была откинута и закреплена шипами на стеблях роз, которые обвивали столбики кровати. В сказочной обстановке Сиобан была похожа на принцесс из мультиков, которые бабушка не разрешала Эйслинн смотреть. Волосы Летней девушки были настолько длинными, что касались мягкого покрывала. Лозы, обвивавшие ее тело подобно живым татуировкам, зашелестели, когда листья потянулись навстречу Эйслинн.
Она слишком красива для человека. Нереально красивая. Эйслинн отбросила свои прежние предрассудки, но не раньше, чем успела подумать: Совсем как я теперь. Нечеловечески красивая.
— Мы грустим из-за того, что он ушел. — Голос Сиобан напоминал шепот. — Мы пытались заставить его остаться.
Эйслинн замерла.
— Вы — что?
— Мы танцевали и даже сняли с него амулет. — Сиобан надула губки. Она казалась обманчиво юной, когда так делала. — Но пришел Ниалл и увел его от нас. Мы пытались. Пытались удержать его.
Кричать на Сиобан не имело смысла. Несмотря на кажущуюся легкомысленность, Сиобан была умна. Иногда Эйслинн это беспокоило. В целом, она думала, что Летняя девушка преданна Двору — просто не настолько, чтобы можно было ей доверять.
