— И то и другое. Но скажи хоть, где вы все обитаете? Я уже луну умираю от любопытства и выдумываю сам себе разные бредовые объяснения, нервничаю, психую, а мне это вредно…
— Мы живем в других мирах.
— В нескольких?
— Да.
— Одна семья?
— Так получилось. Могу еще добавить, чтобы ты не мучился подозрениями: ничего плохого твоему миру Макс не сделал. Даже наоборот.
— Наоборот — это как?
— Его предназначение — оберегать и охранять. И уйми пока свое любопытство. Никуда твой папенька теперь не денется, явится и все объяснит. Только ты уж потрудись ни с кем не делиться своими новыми познаниями. Ни под каким видом. Это слишком серьезно.
— Не маленький.
— Вот и чудесно. Кофе действительно отличный, спасибо.
— А ничего, что без сахара? — не удержался Кантор, чтобы хоть частично не проверить свои подозрения.
— Мне все равно, я и так и так люблю. А теперь мне пора, так что я откланяюсь. А ты спи дальше. Сон хороший, приятный.
— Подожди! — спохватился Кантор. — Ты не рассказал мне, как сниться другим людям!
— А, ничего сложного. Бредешь по своему сну и усиленно думаешь о том человеке, который тебе нужен. В какой-то момент ты пересечешь границы снов и попадешь в чужой. Ты сам почувствуешь, в чужом сне ты не сможешь так легко менять реальность, как в своем. И даже собственный вид не сможешь контролировать. Можешь попрактиковаться, если хочешь, хоть сейчас. А мне в самом деле пора.
На этот раз дядя Дэн не растворился в стене по своему обыкновению, а обычным образом дошел до ближайшего угла и свернул. Слышно было, как он, беззаботно насвистывая, шагает в направлении центра города, где, наверное, как раз и находилась «граница снов».
Кантор выждал немного, чтобы это не выглядело преследованием, и неторопливо направился в ту же сторону, размышляя, на ком бы для начала потренироваться.
Последняя чистая ложечка заняла свое законное место в буфете, полотенце вспорхнуло на подобающий крючочек, и Ольга с облегчением оглядела чистую кухню. Где-то в комнате еще хлюпала половая тряпка под аккомпанемент залихватской разбойничьей песенки — Зинь завершала уборку после ухода гостей. Хорошо все-таки иметь энергичную и напористую подружку. Сама Ольга оставила бы все последствия приема гостей до завтра, если бы возбужденная новыми впечатлениями Зинь не воспылала трудовым энтузиазмом.
Вопреки опасениям хозяйки вечеринка удалась на славу, и все вроде бы остались довольны. Почетная гостья оказалась не из тех дам, которые морщат носик по любому поводу и высокомерно обсуждают каждое подобное мероприятие. Напротив, маэстрина Аллама оказалась своим человеком с правильным пониманием истинных радостей жизни. Прощаясь, она долго и растроганно благодарила всех и повторяла, как давно ей не случалось провести время в такой душевной и приятной атмосфере.
Господин Пуриш скромно улыбался и вздыхал, вспоминая давние времена, когда он был молодым, стройным и бедным, а его общение с бардами проходило непринужденно и неофициально. К счастью, он занимался только музыкантами и певцами, и непризнанный драматург от него быстро отстал, философски смирившись с жестокостью бытия, а Зинь даже не успела подкатиться с корыстными вопросами. Так что Ольге не пришлось краснеть и чувствовать себя сводницей.
Элмар, как ни странно, не напился и вел себя исключительно пристойно. Зато Жак, похоже, перебрал, так как на этот раз превзошел самого себя по части нахальства. То ли ему король поручил, то ли он сам вбил себе в голову, что идея организовать театр непризнанных талантов во главе с Ольгой должна быть непременно реализована, но приставал он с этой идеей ко всем подряд. Нет, сама-то по себе идея была неплохая, но вот одна ее практическая часть Ольгу решительно отталкивала. Не находила она в себе сил пойти к несчастному бомжу и бесстыже наврать ему с три короба, да еще на больную для него тему.
Все, за исключением Жака и Зинь, единодушно признали, что лгать действительно нехорошо, но бедного маэстро надо спасать, и поэтому следует придумать какой-нибудь другой способ, не столь безнравственный. И решили, что каждый должен самостоятельно поразмыслить над проблемой, а потом они встретятся через недельку тем же составом и подробно все обсудят. Ольга даже не сомневалась, кто будет автором дюжины вариантов, которые Жак выложит на следующей встрече и бессовестно выдаст за свои. Оставалось только надеяться, что из всего этого действительно получится что-то стоящее.
Она еще раз оглядела кухню и заметила, что под салфеткой хитро спряталась сахарница, явно не желая быть оторванной от жизни и спрятанной за дверцами буфета. В другой раз Ольга и наплевала бы, но сегодня неприбранная посудина столь вопиюще дисгармонировала с редкостным порядком на кухне, что смотреть на это было даже неприятно.
Запихнув сахарницу в буфет, девушка обнаружила, что дверца отчего-то перестала закрываться. С какой бы это радости? До сих пор вся посуда умещалась внутри, а лишней вроде не приносили… Или Юст опять со своей чашкой приходил?
Ольга раздвинула чашки в поисках приблудной соседской посудины и наткнулась на спрятанного от гостей зверька, о котором уже успела забыть.
— Ой, суслик мой бедненький! — ахнула она с таким искренним раскаянием, будто неподвижная животинка была как минимум одним из гостей. — Я совсем о тебе забыла!
Воображение у Ольги и так не страдало ограниченностью, а после Элмарова гостинца разыгралось с особой силой и живехонько изобразило, как несчастное животное стоит в шкафу, затиснутое между кружками и чайником, и ему там темно, одиноко и страшно.
Пустынный скалозуб трогательно и беспомощно таращил блестящие черные бусины, лежа в руках хозяйки теплой пушистой игрушкой. И так вдруг стало жаль бедняжку, что Ольга чуть не прослезилась. Вот, подумалось, жила себе зверушка в своей пустыне, никого не трогала, и тут пришел злой волшебник, поймал, заколдовал, сделал сувенир… А вдруг она все видит, слышит и чувствует, и лапки у нее болят от стояния в неудобной позе, а ни пошевелиться, ни пожаловаться не может?
— Бедненький, — повторила Ольга, ласково поглаживая серую шерстку. — Я больше никогда не брошу тебя в шкафу!
— Ты его еще поцелуй, — язвительно заметила Зинь, войдя на кухню как раз в этот душещипательный момент.
— Да и запросто! Он такой славный!
— Фу, противная крыса! Да я б его и в руки не взяла, не говоря уж о поцелуях! Даже если б он в принца должен был превратиться!
— Он хорошенький и несчастный! — упрямо возразила Ольга и нарочно, чтобы подразнить подружку, чмокнула пушистика между лопушистыми розовыми ушками.
