"Библиотеку нашу перенесли из дворца сюда, в монастырь. Я долго ходила вчера между рядами полок, рассматривая старые, любимые книги… Попросила слугу достать с верхних полок несколько книг — во-первых, конечно, романы — Лурна Тиана и еще некоторые. А потом прихватила один из томов энциклопедии, тот, где говорилось о различных народах".
Желтолиствень, день шестой.
"Сегодня днем мы видели страшную картину. Над Гранианом сбили три военных дирижабля — всего их было пять. Какая ужасная картина. Огромные черные дирижабли, медленными рыбами плывущие в небе, вдруг вспыхнули, превратились в небесные костры, горящие над головой — алое на синем. Кажется, они должны были сбросить бомбы на дворец. Я стояла и смотрела, просто забыла обо всем. Прибежала монахиня, сестра Юния, схватила меня за руку (никакого почтения к старшей принцессе, ну и ну!.. я шучу, конечно…) и заставила спуститься в монастырский подвал. Там уже были все монахини, мои брат и сестра. Было решено, что мы будем спускаться туда, если еще раз прилетят вражьи дирижабли. То есть не вражьи, это солдаты так говорят, наша охрана, а на самом-то деле нам они — союзнические. И, конечно, бомбы они должны были сбросить не на дворец, а на казармы. Но могли попасть и в нас. Я сказала настоятельнице об этом, еще прибавила, что рыцарский порыв наших союзников — они же хотят нас спасти — мог бы нас убить. Настоятельница сказала, что шутки сейчас неуместны. Какие уж тут шутки! Впрочем, нельзя же все время плакать, бояться… разве это — подлинная жизнь? А она, такая печальная и тревожная сейчас… и так и проходит…"
Желтолиствень, день тринадцатый.
"Случилось ужасное несчастье. Мой брат — погиб… Это произошло три дня назад, но я не могла об этом писать… плакала все время…
Союзное войско не прекратило войну, теперь она идет в интересах моего младшего брата… Но ведь регента нет, значит… Как все запуталось… Брата похоронят в столице Королевства семи островов. И мы не сможем даже побывать на его могиле… Как все плохо, бессмысленно, тяжело…"
Желтолиствень, двадцать второе.
"Ночь. В небе — яркие точки звездочек и редкие снежинки. Рано что-то наступают холода… Горит тоненькая свеча, разгоняет мрак по углам комнаты. Мне грустно, какое-то предчувствие…
Прочитала о марра. О них написано не очень-то много, к тому же, столько разных ненужных мне сведений. Зато это уже не сплетни, а научные факты. Оказывается, марра в родстве с пустынниками, странным народом… В книге тоже говорится об их способности предсказывать будущее и о некоторых суевериях, связанных с этим. Марра, в самом деле, не очень-то любят и, пожалуй, бояться.
А вот то, чего я не знала раньше. Считается, что в каждом предсказании марра есть некий подвох. Например, если они говорят о несчастии, которое должно случиться, то никогда не объясняют из-за чего. И если человек пытается избежать беды — она как раз и происходит. И счастливые предсказания у марра, как шкатулка с потайным дном. В них всегда бывает что-то, о чем марра не говорят. И счастье часто (часто или всегда? Вот что важнее всего узнать — но как?) становится бедой…
Но что может произойти с тем, что мне предсказано? Все должно быть хорошо, если двое любят друг друга. Может быть, в войне мятежники проиграют, и Донна казнят? Тогда я умру вместе с ним… Не зна, как, но не представляю, что буду жить без него. Разве это не счастье — быть до конца с любимым человеком? А я его люблю… И еще я уверена — он меня тоже любит. Когда переносили книги, точнее, перед этим, он пришел, наконец, в монастырь, говорил с настоятельницей. А потом попросил разрешения побеседовать со мной. Мы не говорили ни о чем серьезном, Донн спросил, всего ли нам хватает, просил извинения за то, что ради нашей безопасности приходиться держать королевскую семью под охраной — но ведь для нашего же блага… Я вспоминаю его глаза, как он держался, как говорил… Он тоже любит, нельзя в этом сомневаться! Я недавно случайно услышала разговор — беседовали две придворные дамы, из тех, что остались с нами. Одна из них говорила, что Донн теперь в Севруме больше, чем король… А вторая ей ответила, что если бы Донн решил жениться на старшей принцессе, то его правление стало бы даже отчасти законным… Я тоже так думаю. И ведь это могло бы прекратить гражданскую войну — а с одним Королевством мы бы справились, если бы союзники не отступились и все-таки не признали новую власть.
Я повторяю про себя то, что сказала мне гадалка в тот день, и не могу представить, что может случиться плохого. Но на душе у меня темно… предчувствие чего-то страшного, тяжелого… Может быть, я сама себя запугала? Но мне очень тоскливо…"
Желтолиствень, тридцатое.
"Мне говорят все — и я им верю, что никакой опасности нет, что можно доверять слову Донна. Он поручился за то, что жизнь наша будет спокойна и никто не тронет нас. Еще мне говорят, что я невозможно исхудала, под глазами — вечные тени. Успокаивают… Но они не понимают простую вещь — мой брат воевал с Донном и его убили… А я — не могу жить без Донна, я люблю его… И чувствую себя предательницей… Я вдруг подумала — может, это и есть тот "подвох", который был в предсказании? Я всегда буду мучиться и никогда себе не прощу… Но если только это — я согласна, лишь бы только быть с ним рядом, пусть уж лучше мучиться, но только бы не расставаться".
Месяц Первых Заморозков, второе число.
"Сегодня Донн принес мне одну книгу по истории, старинную, даже не представляю, где он ее нашел. Я сказала ему в прошлый раз, что никогда не видела старое издание "Истории Севрума" с иллюстрациями Гвирина Таффа. И вот он принес мне "Историю". Какие удивительные картинки — безыскусные, немного наивные. Все эти стародавние короли, добрые королевы, рыцари на маленьких упитанных лошадках, геральдические львы с поднятой правой лапой, войска, неспешно и чинно идущие на войну.
Донн сказал, что книга — моя. Я так привыкла, что последние недели только теряю — близких, привычный порядок жизни, кажется, даже мои сны уже не мои. И от этого подарка, да еще от него — чуть не заплакала".
Месяц Первых Заморозков, четвертое число.
"Сегодня мы с Донном в лесу попали под дождь. Сначала потемнели на песчаной дорожке редкие капли, и мы повернули к монастырю. Потом, почти сразу, шумно и сильно капли забарабанили по листьям, а мы побежали под клен. Спрятались, как в шатре, да еще Донн поднял над нами свой плащ. Пахло дождем и мокрой шерстяной тканью. Около ног собиралась лужица. Мы почти не говорили, но вот это чудесное ощущение сразу и ненастья, и уюта. Как будто отделены от всех, там где-то непогода, а мы в своем собственном убежище".
