Лэя спохватилась, что ее вид сэйла мог напугать человека, и остановилась на полпути.
— Не беспокойтесь, он не тебя, Лэя испугался, просто его душа сильно травмирована. Самая большая проблема, что вылечить ее фактически невозможно без проникновения в тот мир, где она побывала. И то, вернуть этой душе прежнее состояние можно будет только в том случае, если мир сохраняет ту часть памяти, которую он стирает у своих гостей.
Соединившись вместе после возвращения на прежнее место беседы, Женя с Лэей почувствовали, в каком смятении они оказались. Одно дело было ворчать, пока это не коснулось их непосредственно, а другое — вот так, встретиться лицом к лицу с продуктом творчества этого мира. СР знала что делала — ни Женька, ни Лэя теперь не могли отказать в своей помощи.
— А сколько там еще может оказаться таких несчастных? — немного ехидно заметили из несуществующего пространства.
— Хорошо, что нужно делать? — безнадежно вздохнув, спросил Женька.
— Большой спешки нет, на подготовку внедрения уйдет пару месяцев. Так что младенца вы успеете принять в мир Сэйлара. Но вот потом…
— Что потом? — тревожно спросила Лэя, будто предчувствуя, что-то ужасное.
— Потом вас придется разъединить!
— Как это разъединить? Это невозможно! — воскликнул Женька.
— Здесь, на четвертом уровне, возможно. Сразу предупреждаю — будет очень тяжело.
Но это необходимо, так как иначе мир не примет Женю. Мы надеемся, что одно обстоятельство будет вам облегчением — по косвенным данным, в том мире время течет в десять раз быстрее, и Женя, скорее всего, не будет отсутствовать долго,
— СР-ное божество продолжало в полной тишине грузить расстроенных гостей. — Мир изымет из Жениной души всю память на конкретные даты, людей и события, но мы сделаем маленькую хитрость. Во-первых, мы оставим вам по изрядной части друг друга, продублировав их — это позволит вам сохранить почти тот же созидательный потенциал, что и сейчас. А во-вторых, мы скопируем Женину душу и спрячем ее в энергетическую капсулу, внутри его копии. В этой внешней копии не останется ни капельки от других душ (частички которых он нахватал в астрале), чтобы мир не распознал подставу. Когда Женя будет входить в закрытую пирамиду, он забудет все о своей прошлой жизни, но потом, внутри мира, по истечении какого-то времени, эта закапсулированная, настоящая личность вырвется наружу и вытеснит, или сольется с тем суррогатом, который останется от наружной души.
— Ой, мудрено! — испуганно заметил Женька. — А вдруг что-нибудь не получиться?
— Должно получиться, — послышался неуверенный ответ, спустя минуту молчания…
Последнюю неделю Женька пребывал в смешанных чувствах. Из головы не выходила беседа в Службе Равновесия, но действительность почти не давала ему предаваться горестным раздумьям о предстоящей миссии. Он почти не вылезал с Сэйлара. Они с Лэей ждали со дня на день самого важного и ответственного события в их трех жизнях. Третья жизнь была, понятное дело, их малышки, которая вот-вот должна была появиться на свет.
Молодой химерный папаша, состоящий из тела сэйла и души человека буквально разрывался на части, надоедая всем своими дотошными расспросами и распоряжениями, как в астрале, так и в реале. Столкнувшись со средневековыми традициями принятия родов на Сэйларе, Женька пришел в ужас от антисанитарии и иррациональности процесса. Проблему усугубляло еще и то, что в долине уже давно ни у кого не было маленьких детей, и что с ними делать, никто не знал. Одна только Шэл знала и справлялась со своим пушистым ушастиком без проблем. Но она была лонком и то, что годилось для них, не очень нравилось Женьке.
В общем, Женька, готовящийся стать отцом, поставил на уши всех кого знал и не знал, добывая нужную и ненужную информацию о беременности, родах и ухаживании за новорожденными. Особенно он достал Ташу со Славкой, вынюхивая и выспрашивая в мельчайших подробностях, как нужно принимать роды и что при этом делать, так, что Таша уже взмолилась, не зная, смеяться ей или плакать:
— У тебя совсем уже крыша съехала! Нельзя же к женщине приставать с такими бесцеремонными вопросами!
— Это тебе так кажется! А представь меня там, в этой дикой долине, без какой-либо помощи! Я же все должен сделать сам! Они же ничего в нормальной медицине не понимают, — паникуя, причитал Женька.
— Но я же не врач-акушер, чтобы тебе все знать о родах! — смеялась Таша.
— Но ты же все-таки врач! И к тому же, рожавший врач! — убеждал бесноватый папаша.
— Слушай, а иди-ка ты… ну, на Землю, что ли. Там любую консультацию можешь получить!
— Там не те врачи. Кругом двадцать первый век! Откуда им знать, что в диких условиях нужно делать.
— Слушай, достал! Ты уже и так все знаешь. Роды, к твоему темному сведению, процесс не патологический, а естественно-физиологический, и если все пойдет нормально, то ребеночек сам родится!
— В том-то и дело, что если все пойдет нормально… — и Женька опять завел свой сломавшийся патефон с занудной пластинкой про роды.
Кроме этих рысканий по астралу и Земле в поисках знаний, он все время проводил с Лэей и, не смотря на почти шизоидное расстройство по поводу предстоящих родов, ему удалось по максимуму организовать приход в мир нового жителя. Женька был даже во всеоружии, чуть ли не к Кесареву сечению, приготовив из местных трав наркотиков для усыпления своей принцессы, изготовив примитивные хирургические инструменты и изучив досконально все сходства и отличия человеческой и сэйларской анатомии с физиологией.
Сама мамаша с дочуркой в животе беспечно радовались своей скорой встрече в мире Сэйлара. А Женька продолжал суетиться, придумывая имя их малышке. Ей хотелось что-нибудь необычного и напоминающего о Жене, а он заявил, что у них будет ангелочек, как и у Таши со Славой испросил, как звучит слово ангел по Сэйларски.
Лэя стала вспоминать, как звучат такие имена. А Женька стал послушно слушать:
— Элай, Элиала, Элия…
— Стой! Так и назовем! — воскликнул Женька. — Элия! В нем звучит твое имя! И означает оно ангелочек!
— Да, — усмехнулась Лэя. — В нем даже одна буква от твоего имени нашлась — последняя, правда!
— Не смейся! Я отец, и у меня тоже есть право назвать дочурку! — начал спорить Женя.
— Я и не спорю, очень красивое имя! — Лэя, кажется, и сама была довольна именем.
По общему закону подлости, который одинаков, что на Земле, что на Сэйларе, роды начались чуть не в полночь. Еще вечером, Женька наглаживал покруглевшую женушку по налившимся золотистым грудям и белому животу, прислушиваясь снаружи к толчкам дочурки к ее шепоту внутри открытых ему Лэиных чувств. Он все не мог понять, какая ему Лэя нравиться больше — стройная и легкая в астрале или вот такая, полная значительности и восторженного ожидания, несущая в себе плод их любви.
