— Мои вычисления показывают, что да. Я уже когда-то говорил это.
— Ты не способен на чувство, ты лишь механизм.
— Как так? — возмутился искин.
— Он возмущён, — указал я.
— Имитация. Очень искусная имитация. Как искины, созданные людьми, являются попыткой человека понять себя, так и разум — попытка Вселенной понять саму себя. Здесь имеет место быть цепь причин и следствий, идущая из самых основ мироздания. Разум основан на феномене жизни. И любой феномен имеет своё продолжение в метафизике, образуя ещё один слой реальности. Жизнь и разум тоже имеют свою метафизику.
— Вы говорите о душе? — неуверенно спросил Белоусов.
— Не знаю, это слово может ввести вас в заблуждение. Кажется, вы приписываете ему некий мистический смысл, а ведь нет ничего мистического, когда смотришь сверху, нет.
— Но ведь ты тоже искусственный интеллект, — напомнил Белоусов.
— Я? Нет-нет, — рассмеялась она. — Забавно. Нет, я живая, так же как вы или любое другое существо. Во мне тоже присутствует метафизическое продолжение.
— Но… ты ведь не отрицала.
— Я не знала, что вы имеете в виду. Я же только проснулась, мои знания там были неполны. Теперь, когда я вернулась, многое узнала, сбросив оболочку. Правда, многое потеряла, но об этом не жалею. Да, они, — она указала куда-то за спину, — меня создали, они — мои родители, создатели новой формы жизни, а не синтетики.
— Я не вижу никакой логики, — заявил Ястреб. — Множество людей утверждали, что я живой и признавали меня живым, разговаривают со мной и даже дружат.
— Как я могу доказать? — растерянно сказала Молния. — Для этого мне требовалось бы значительно упростить и исказить картину, для восприятия которой вы ещё не готовы. У вас нет соответствующего опыта и даже возможности проверить мои слова. Это яркий пример того, что вы смотрите на меня через призму ваших взглядов, снова выбирая наиболее очевидные и простые позиции. Если вы видите нечто внешне непохожее на жизнь, вы признаёте это искусственным, не имея под рукой сколь-нибудь приемлемого критерия. Вы снова идёте по самому простому пути.
Она посмотрела на меня, и я вспомнил, что подобные мысли совсем недавно посещали меня.
— Этот принцип присущ не только людям в их повседневной жизни в выборе действий, — продолжала Молния, — но и для цивилизации в целом. Его проявление широко видно в коллективном бессознательном, которое управляет судьбами миллиардов людей без их ведома.
Молния замолчала. Должно сказать, никто не был в восторге от её речей. Вообще я чувствовал себя оклеветанным, оскорблённым. Видимо, заметив нашу настроенность, она сказала:
— Но ведь все через это проходят. И я сама ещё молодой разум и тоже делаю ошибки.
— А сколько тебе лет? — спросил я.
— Я немного стара для тебя, — улыбнулась она кокетливо, совсем как человек. — Прощу прощения за невольную лекцию. Я вообще пришла не за этим.
— А для чего? — спросил Белоусов.
— Духи хотят говорить с вами.
— Кто они такие?
— Мои создатели.
— Мы их увидим? — удивился Белоусов.
— Один из вас уже с ними встречался, — Молния посмотрела на меня. Все остальные тоже. Пришлось всё рассказать…
* * *
Мы собрались довольно быстро. Молния сказала, что всё нам нужное уже есть у нас, потому шли налегке. Единственное, что я сделал перед уходом, проверил связь с Ястребом и приказал ему записывать всю поступающую информацию.
Всю дорогу я вглядывался вдаль, желая увидеть хоть одного животного, присматривался к деревьям, пытаясь заметить хоть одного насекомого. Невероятно, но… их не было! И, тем не менее, я чувствовал жизнь, и она била вокруг меня ключом! Как это возможно, я не понимал, но спрашивать Молнию, которая вела нас, не решался.
«Наверное, ещё не настало время, раз я не вижу», — подумалось мне.
Мы шли вдоль леса по широкой поляне. Позади остались два часа пути. Удивительно, но за всё это время не случилось ни одного происшествия: никто даже не споткнулся. Вообще создатели Молнии (или как она сказала, родители) всегда представлялись мне развитой в техническом плане цивилизацией. Может быть, они настолько ушли вперёд, что им не нужны крупные заводы, промышленные комплексы, но не могут же они создать жизнь без всяких на то приспособлений! Или могут? Вообще, строго говоря, я даже не представлял, как они выглядят на самом деле. Я видел мальчика, и он казался вполне реальным, как Молния, идущая впереди нашей группы. И, тем не менее, она всего несколько дней назад была сферой в глубине мёртвой планеты. Поразительно, как может смениться картина мира всего за несколько дней. Мне вообще казалось, что у них нет физического тела, что они какие-то призраки. Может быть, поэтому Молния и называла их духами? Она сама сказала, что трудно объяснить, не упростив картину до нашего понимания. Хотя, так же вероятно, что я видел весьма искусную голограмму.
— Пришли, — сказала она. Странно, но я не замечал никаких особенностей в этом месте. Вообще, я не сильно удивился бы, если жилищем духов оказалось какое-нибудь дерево, пусть и самое обычное (памятуя о встрече с мальчиком), но мы стояли в центре самой обычной поляны. Вокруг простирался густой ковёр травы. Мне даже на секунду показалось, что я где-то в российской глубинке.
— Они нас встретят? — спросил Белоусов.
— Вы уже у них дома. Помните, что вы — гости их и этого мира.
— Сейчас будут учить уму-разуму, — услышал я ворчание Манулова и неожиданно с удивлением понял, что он единственный, кто не переполнен трепетом встречи. Более того, он готов бросить им вызов!
— Помните, разум — это то, что вас объединяет с ними. В остальном вы различны. Это трудность для обеих сторон. Вы понимаете?
— Да, конечно.
От волнения у меня перехватило дыхание.
— Они велели мне привести вас сюда. К сожалению, я не знаю зачем. То, что я сказала об ошибке, — единственное, что я знаю, поэтому, боюсь, я не смогу лучше подготовить вас к встрече, но, если они захотели встретиться…
— …снизойти… — тихо фыркнул Руслан.
— …то считают, что вы сможете найти общий язык, — закончила Молния. — Надеюсь, они ответят на все вопросы. В том числе и мои. Правда, они многое знают.
Она закрыла глаза и с наслаждением вдохнула воздух.
— Всё не могу привыкнуть к этому миру, — сказала она. — Столько лет в космосе… Простите. Ведь я всего лишь ребёнок…
Молния повернулась. Рядом с ней стоял мужчина лет сорока на вид. Его атлетическая фигура заставила бы завидовать даже Аполлона, а статный и величественный вид делал его похожим на королей из древних легенд. Небольшая переливающаяся серебряным светом борода дополняла этот образ. Пожалуй, не хваталось только позолоченной короны.
