У меня только один интерес был, но это я мог увидеть и без всякой дальнозоркости. Я высматривал магию Саффы. Она должна бы к этому времени уже быть в форме, а, следовательно, участвовать в бою. У Совета наверняка отличные лекари, а собачьи укусы залечить — это не такой уж трудоемкий и долгий процесс. Но заклинания, которые сейчас использовали маги Совета, не имели ничего общего с убойными атакующими Озерной Ведьмы. Мне стало не по себе. А что если она так и не добралась до своих? Умерла где-то в лесу. Что тогда? Я помню ее, но ведь этот пес шелудивый сказал, что мои воспоминания не изменятся в любом случае. Что будет, если, вернувшись, я узнаю, что Саффы никогда не было в моем времени? Мне стало не по себе. Хоть и не собираюсь я больше даже близко подходить к этой ненормальной, но я не до такой степени на нее зол, чтобы желать ей смерти. Тем более вот такой дурацкой — от зубов взбесившегося полковника.
Тут Иоханна закричала и бросилась бежать. Кир за ней. Да что ж они за сумасшедшие-то? Куда они? Из-за заклинания невидимости, мне было видно только их прозрачные размытые силуэты. Хорошо я их упаковал, вот даже сам почти не вижу. А оно мне надо? Я снял с них невидимость, а заодно и дальнозоркость. Это удобно, если стоять и спокойно наблюдать, ведь видно только то, что далеко, а близкие предметы кажутся размытым пятном. Расшиблись бы на ровном месте, бегуны недоделанные!
Я не стал утруждать себя бегом с препятствиями в виде трупов людей и лошадей. Просто телепортировался туда, где пес рвал Флипу, а Ханна сходила с ума над трупом полковника.
Мне сказать Киру спасибо за то, что он порвал этого человека? Обойдется! Второй убегал, нахлестывая взмыленного коня. Кир-пес растерянно стоял перед Иоханной, которая дезертировала в обморок, и, кажется, не знал, что делать — то ли охранять бездыханное тело невесты своей бывшей, то ли догонять беглеца. Я с улыбкой смотрел вслед улепетывающему человеку. Убить его я успею. Это даже не займет много времени и сил. Достаточно будет простой воздушной волны, которая собьет его с лошади. Учитывая, с какой скоростью он спешит убраться отсюда, падение вряд ли для него успешно завершится. Хочу ли я его видеть с поломанной шеей? Нет. Это слишком просто.
— Не убьешь его? — спросил пес.
Я пожал плечами, подхватил Иоханну на руки и активировал заклинание возврата, которое несколько минут назад вошло в силу. Очень вовремя! Здесь нам больше делать нечего.
А что касается этого беглеца, то пусть себе бежит. Долго ли он проживет, привороженный к мертвой женщине? Такие умирают долго и мучительно. А приворот к покойной не возьмется снимать ни один маг. Ну, вот разве что Кардагол смог бы. Только я сомневаюсь, что он станет утруждаться.
— Привет, мама, — с дурацкой улыбкой изрек Шеоннель и начал заваливаться на бок.
Пришлось поймать ребенка и уложить его голову к себе на коленки. А он стойкий — дольше всех продержался и вот только теперь свалился. Да и то подозреваю, что это он с перепугу, при виде мамаши своей.
— Что все это значит? — спросила Лиафель.
Ледяная маска с ее лица слетела, и она совершенно квадратными глазами уставилась на Шеоннеля, который с блаженной улыбкой свернулся калачиком на полу, зарывшись лицом в подол моего платья.
— Да ничего особенного. Мы тут просто немножко отпраздновали возвращение блудного сына, — я хихикнула, — не хочешь присоединиться?
— Вальдор! Что это за безобразие? Она напоила нашего сына! — звонко цокая каблучками, эльфийка подлетела к столу, принюхалась и сморщила свой красивый носик. — О! Она его напоила гномьей водкой! Ни один эльф не опускался до того, чтобы пить водку этих грязных карликов!
— За карлика ответишь! — это очнулся Пардок и решил вступиться за честь своих друзей — гномов.
— Кто это? — зашипела Лиафель.
— Это мой брат, — кажется, Вальдор заразился от эльфийки хладнокровием, еще немного и он ее просто заморозит своим ледяным тоном.
— У тебя не двор, а бордель! А эта что за белобрысая шлюха?
К счастью ни «белобрысая шлюха» (то есть Брианна), ни ее вновь уснувший сын, этого не слышали, а то пришел бы Лиафельке незамедлительный мандоса трындец.
— Это вдовствующая королева Брианна.
Вальдор был все так же холоден, а эльфийка все больше распалялась. Шагнула ко мне и, сверкая на меня глазами сверху вниз, потребовала:
— Немедленно отпусти моего сына, ты… ты…
— Опять забыла, как меня зовут? — вкрадчиво спросила я, многозначительно помахивая тапком.
— Княгиня Эрраде, отпустите моего сына! — процедила Лиафель.
— Вообще-то, я его не держу, — возразила я, нарочно погладив Шеоннеля за ушком, от чего он довольно заворчал и заулыбался, не просыпаясь.
— Вальдор, сделай что-нибудь! — взвизгнула эльфийка.
— Да, Валь, сделай что-нибудь, — поддержала я, — например, заткни эту свою блудную жену и подумай еще раз над моим предложением насчет прикапывания ее в саду.
— Вальдор!
— Хватит, Лиа, не начинай скандал.
— Но она… наш сын…
— Мальчик расслабился, выпил. Это нормально, — король повернулся ко мне, — Дусь, ты… ну в общем спасибо, но…
— Не стоит благодарности, — перебила я и, назло Лиафельке начала перебирать шелковистые волосы Шеоннеля. А он в пьяной улыбке расцвел и мурлыкнул:
— Дульсинея.
А потом еще что-то добавил, к сожалению, на эльфийском языке. Я ничего не поняла. А вот Валь с Лиафель поняли. Он удивленно на меня посмотрел, а она аж задохнулась от ярости.
— Как мило.
Я едва не подпрыгнула, услышав голос Терина. Впрочем, прыгать из сидячего положения, когда на коленях покоится голова спящего полуэльфа, как-то не того.
— Теринчик, и кто это тебя научил подкрадываться? — ехидно спросил я.
— А кто Вас, Дульсинея, учил спаивать малолеток и…
Тут Терин меня удивил до смерти! Он перешел на совершено нормальный тон и даже позволил себе выказать какие-то эмоции при посторонних!
— Какого хрена здесь происходит? Почему этот мальчишка спит у тебя на коленях и признается тебе в любви?
— Наверно потому что я такая вся из себя красивая, — томно пробормотала я и послала Терину невинную улыбку.
Он шагнул к нам.
— Терин, — настороженно окликнул Вальдор, кажется, решив, что мой супруг сейчас в приступе ревности будет убивать меня, а заодно и Шеоннеля.
Терин проигнорировал Валя, присел на пол рядом со мной и посоветовал:
— Когда в следующий раз решишь напиться в такой теплой компании, не забудь пригласить меня.
— Ты меня не пригласил, когда напивался в одного как последний алкаш! — парировала я, — и мы с тобой еще поговорим на эту тему. Надо же было такое придумать — я с Кардаголом! И кто ты после этого, Теринчик?
