Сначала мне не поверили, но потом, после нескольких ударов и одной проткнутой вилкой руки, босодзоку признали во мне лидера. Я сказал, что всё это время не просто пропадал, а планировал операцию, и что от четкого выполнения моих указаний, будет зависеть будущее всех членов банды. Простодушных и прямолинейных босодзоку было легко убедить в том, что их всех ждет безбедное существование. Их ждет сколько угодно вина и легкодоступных девушек для подкладывания риса. Их ждут реки золота и жизнь без забот… Правда, для этого нужно всего лишь…
Босодзоку с радостью согласились принять участие в предстоящем приключении. Ещё бы — их лидер вернулся и позвал за собой. Банда снова оказалась на коне. А уж сделать то, что просит лидер… Да они большие преступления совершали, причем порой даже без выгоды. А тут…
Я выпил с ними пару литров пива, а после снова отправился по делам. Большая сеть, наброшенная мной на Токио, начала стягиваться. Осталось только нанести один четко выверенный по всем фронтам удар.
Странно, что молчали ниндзя. Я вылавливал крупицы информации, касательно деревни, скрытой в бамбуке, но ничего не было. Как будто в деревне ничего не случилось. Да, не было наблюдателей, но и не было нападений на Хино-хеби. Неужели ниндзя отказались от мести Мацуде? Неужели я напрасно менял личность на рожу Сэтору? Или они планируют нанести свой удар неожиданно?
Много вопросов, касательно ниндзя, но они пока остаются без ответа. А самому появляться в деревне и пытаться всё узнать было бы верхом глупости.
Сколько бы сказке не длиться, а конец всё равно будет. Вот и настал день «Черного кумитэ». Я на всякий случай попрощался с Норобу, Киоси, Тигром и Малышом. На всякий случай…
Весь день с лица Сэтору не сходила улыбка. Он наслаждался каждой секундой, проведенной в классе. Я даже заметил, что он держал возле глаз небольшое зеркальце — наблюдал за мной. Я ласково улыбнулся в ответ.
Чтобы он мне не приготовил — я приготовил ему гораздо хуже. Причем не только в этой жизни…
Станция, поезд. Всё тот же лимоннорожий мужчина-проводник. Опять автомобиль и уже знакомое поместье. То самое место, где мне предстоит умереть…
И, в лучших законах жанра, меня провожают не на скользкий путь, ведущий на Арену Смерти, а в уже знакомую комнату. Когда-то здесь сидел комиссар Мацуда, отец Сэтору. Он тогда лучился самодовольством и был рад видеть моё унижение. А сейчас за кофейным столиком восседал сам Сэтору.
Парадное кимоно, расшитое золотой нитью, должно было внушить своим видом трепет и страх. Ну да, вышитые на черном поле тигры были как живые, особенно когда Мацуда шевелился, чтобы поднести к губам чашку чая или же откусить кусочек рисового пирога.
— Вот и на хрена ты напустил пафоса? Думаешь поржать от души? Твой папашка сделал так и где он теперь? — спросил я прежде, чем Сэтору открыл рот.
— Я решил в последний раз взглянуть на своего заклятого врага, — ответил Сэтору. — Решил взглянуть прежде, чем твои кишки расползутся по арене.
— Теперь меня ждет получасовой монолог главного злодея? — спросил я. — А что — в хреновых фильмах без этого никак.
— О чем ты?
— О том, что каждая мстительная сопля упивается собственным превосходством. Но делает это ровно до той поры, пока герой не заставляет злодея нажраться вдоволь собственным дерьмом! И я думаю, что ты нажрешься от души…
— Да? — улыбнулся Сэтору.
— Манда, — огрызнулся в ответ.
— Вот про неё-то мы и поговорим, — хмыкнул Сэтору и вытащил из кармана небольшой черный пульт. — Это заветный ключик от ошейника нашей дорогой Шакко Дзинко. И этот заветный ключик всегда со мной. Всегда…
— После этого боя Шакко засунет тебе этот ключик в вонючую скважину…
— Да? Может быть, но только ты этого уже не увидишь, — расхохотался Сэтору. — С Арены выйдешь либо ты, либо твоя подруга…
— Ты так думаешь? А как же наш договор, скрепленный Дьявольским Шаром?
— А он не будет нарушен. Всё будет так, как мы договаривались. Но я припас небольшой сюрприз… Уверен, что он тебе понравится.
— У меня для тебя тоже кое-что припасено…
— Нападение на офис? О-о-о, это так нелепо, — усмехнулся Сэтору. — Десяток мертвых слуг большой роли не сыграют.
— Ты… Ты об этом знаешь? — я постарался сделать настолько озадаченную рожу, насколько это представлялось возможным.
— Ну неужели ты думаешь, что у меня нет глаз и ушей в Токио? Да твоё нападение всего лишь капля в океане моей империи. После твоей смерти я начну наступление по всем фронтам. Останется всего один клан якудза, а остальные… Остальные либо сольются с моим кланом, либо будут уничтожены! Только Хино-хеби-кай будет главенствовать в Токио! Сначала столица, а потом и вся страна!
— Ты псих, — покачал я головой. — Такой же припизднутый, как и твой отец.
— Мой отец… — улыбка Сэтору чуть померкла. — Увы, он не смотрел настолько далеко. Ему хватало небольшой группировки, но мне этого мало! Я должен стать королем преступного мира! И никто мне не помешает! Никто!
— Кроме одного хинина, — скромно заметил я.
— Ты? Хинин, мерзкая кровь… Я ненавидел тебя с самого твоего поступления в школу. Ты был таким тихим, вежливым, скромным! Я возненавидел тебя сразу же! Ты грязь под ногами аристократов! И эта грязь посмела подумать, что может сравняться с особами древних родов? Да я помню своих предков до седьмого колена, а ты? Что ты знаешь о своих предках?
— Только то, что им не повезло родиться не в той семье, — пожал я плечами. — Если бы ты родился хинином, то…
— Я не мог родиться этой мразью! Я существо высшего порядка!
Всё-таки у меня получилось вывести Сэтору из себя. Он покраснел, а его правая ладонь смяла рисовую булочку.
— А между тем твой папашка сказал, что в твоих венах течет кровь хинина. Что у твоего деда перец не стоял, и он воспользовался услугами «мрази».
— Ты всё лжешь!
— Да мне насрать, что ты думаешь об этом, — пожал я плечами. — Я могу сейчас помереть, так что врать мне нет смысла.
— Ты хочешь ужалить меня побольнее! И от этого я ещё сильнее ненавижу тебя. Ведь это не отец отдал приказ уничтожить тебя, а я! Я отправил троих убийц, чтобы они расколотили вдребезги твою рожу, а особенно твою дрянную татуировку! Да, ты удивил меня тогда, когда убил их…
— Значит, это ты меня заказал…
— И не просто заказал, а ещё внушил своему отцу мысль, что он ненавидит тебя. И ещё больше я удивился, когда ты смог одолеть папу…
— Вот, всё-таки не можешь ты обойтись без пафосных речей, — вздохнул я. — Может, не будешь рассказывать мне про своё удивление и про свои интриги? Мне абсолютно насрать на них…
Сэтору вздохнул и выпустил воздух:
— Что ты за человек? Даже не даешь мне насладиться победой над ненавистным хинином. Ладно, я с удовольствием посмотрю на то, как ты будешь умирать на Арене Смерти. Ты же не сможешь выступить против своих принципов…
— О чем ты?
— А вот не надо было перебивать. Я бы всё рассказал, а так… Вали на Арену, хинин, и… И прощай. Ты был бы хорошим противником, если бы был одного уровня со мной. А так… Так ты всего лишь мелкая собачонка, которой повезло пару раз тявкнуть на слона!
— Эта собачонка ещё и тяпнуть может, — усмехнулся я в ответ.
— Вали давай, смертничек…
Сэтору снова расплылся в улыбке, а в дверном проеме возник лимоннорожий.
— До встречи, Мацуда, — кивнул я на прощание.
Он промолчал в ответ.
Что же, не больно-то и хотелось слышать его прощальные слова. Пусть насладится зрелищем, временной победой, а потом… Потом победа достанется мне. И я найду способ насладиться ею сполна.
И вот я уже лечу по наклонному желобу. Открывается люк, и я едва успеваю сгруппироваться, чтобы не грохнуться на задницу.
Рядом должна была приземлиться Шакко, поэтому я отскочил в сторону, чтобы она не сверзилась мне на голову. Пока что я был один на желтом песке Арены. Никого из противников, никого из напарников.
Люк над головой распахнулся и оттуда… Оттуда вывалилась вовсе не Шакко!
