На песок рухнула мешковатая фигура. Я только успел увидеть белый хвост среди взметнувшихся юбок. Когда же подскочил помочь, то на меня взглянуло морщинистое лицо старушки.
— Изаму? — послышался голос Шакко с другого конца Арены.
Что? Шакко находилась на стороне противника?
Но как? У нас же был договор с Сэтору, который он не мог нарушить!
Я взглянул на Шакко. Рядом с её изящной фигуркой приземлился кряжистый мужик, похожий на оживший пень. Вот если бы брали картинку для изображения лешего, то этот мужчина как нельзя лучше подошел бы в качестве модели.
— Да как так-то? — спросил я. — Шакко, почему ты на другой стороне?
— Я вовсе не на другой стороне, молодой хинин, — ответила старушка. — Я буду сражаться рядом с тобой.
В эту минуту догадка подлого сюрприза Сэтору пронзила мой мозг.
— Вас зовут Шакко? И вы кицунэ? — спросил я.
Я уже знал ответ, но не мог не удостовериться.
— Да, молодой хинин. И я не знаю, почему это молодому аристократу понадобилась моя смерть. Но он предложил столько денег, что я не могла отказаться. Моя семья погрязла в долгах, а он…
Я уже всё понял. Сэтору нашел-таки лазейку в нашем договоре. И сейчас… Сейчас я должен либо убить Шакко, мою Шакко, либо лечь мертвым от её ударов. А зная Шакко, могу сказать, что она не откажется от мести убийце своего отца. Значит, предсказание всё-таки свершится, и я приму смерть от рук кицунэ.
Мда, ну что-то подобное я и ожидал, поэтому не зря принял меры…
Глава 28
И всё-таки Сэтору нашел лазейку… Но как?
Мой мозг тут же восстановил события того дня, когда я рискнул всем и выложил Мацуде информацию про убийство его отца. За секунду я вспомнил, как он сидел на скамейке стадиона, а дух его отца, захвативший тело Исаи, наблюдал за нами.
И наш договор:
«— Я, Сэтору Мацуда, оябун Хино-хеби-кай, заключаю договор с хинином Изаму Такаги на предмет того, что не буду пытаться убить его до тех пор, пока он не проведет три боя… — медленно начал Сэтору.
— Не проведет три боя в паре с кицунэ Шакко, — поправил я.
— Пока Изаму Такаги не проведет три боя в паре с кицунэ Шакко, я буду терпеливо дожидаться финала боев. До этого времени Изаму Такаги не будет пытаться убить меня. И только после истечения трех сражений мы сможем сойтись в последней битве. Ты согласен, Изаму Такаги?»
Я согласился, а он… Он всё-таки смог повернуть всё так, что мы вышли с Шакко друг против друга. Фактически, он не нарушил договор, а я…
А я лошара!
Черт побери! Да если бы я даже назвал Шакко по фамилии, то вряд ли это что изменило — этот ублюдок заставил бы старушку сменить и фамилию. О да-а-а, сейчас его харя точно треснула от злорадной улыбки.
Как и ниндзя, он воспользовался той самой техникой продаж в виде «трех да». Расслабил, а третьим ударом нанес смертельное ранение… добил. Два боя были не сказать, чтобы очень тяжелыми, а вот самое основное Сэтору припас на третий бой. На решающий…
Что же, неплохо, Мацуда, очень неплохо. Я бы сказал, что недооценил тебя, но как оценивал в качестве дерьма, так и буду оценивать дальше.
— Бой ведется до смерти одной из пар. Участники, покажите хороший бой! — прогремел прежний голос неведомого конферансье.
— Что же, пришла пора сажать лес! — выкрикнул мужчина, нынешний напарник Шакко.
Мужчина рванулся в сторону и тут же начал творить мудры. Он вовремя это сделал, так как моя нынешняя напарница метнула в него огненный шар. Слабенький, но всё же снаряд. Шар вонзился в песок там, где недавно находились ноги лешего и на этом месте вспыхнуло яркое пламя. Если бы мужик оставался на месте, точно превратился бы в бегущий факел.
Молодая Шакко даже ухом не повела, когда неподалеку от неё вспыхнул костёр для ведьмы. Она смотрела на меня, а в свете полыхнувшего языка пламени, я заметил блеск слезинки в уголке правого глаза.
Какие мысли сейчас бродили под рыжими волосами? Хотела она бить меня? Ожидала ли такого поворота?
Наверное ожидала, ведь Сэтору предупреждал её о сюрпризе. И вот этот самый сюрприз — мы стоим друг напротив друга и только один из нас уйдет с арены… И слезинка из её глаза вырвалась только от сожаления. Всё-таки месть для неё будет гораздо большим мотивом, чем жизнь какого-то хинина, пусть и вышедшего ради неё на Арену Смерти.
— Не стоит долго стоять на одном месте, молодой человек. Моих боевых меридиан надолго не хватит, — послышался старческий голос вырвавший меня из кратковременных раздумий.
Я заметил, что старушка выставила Огненный Щит, но сквозь него уже пролезают остро заточенные корни деревьев. Мужчина бил природной магией, задействовал силы трав и растений. Редкая магия. Опасная, ведь природа непредсказуема и может повернуться даже против создателя…
— Да-да, конечно, — спохватился я и выпустил в сторону лешего лассо из молний.
Молнии обвили возникший из земли столб, а сам мужик откатился колобком на свободное место.
Шакко пока не двигалась. Она продолжала смотреть на меня. Боевая бабуля кинула на неё один взгляд, другой, а после шарахнула огненным шаром в сторону молодой кицунэ.
Как в замедленной съемке я смотрел на летящий шар. Он всё ближе и ближе подлетал к Шакко. Отражался в её зрачках возрастающим огненным диском. Я видел, как легкие рыжие волоски отнесло назад. А Шакко даже не моргнула.
— Земляной Щит! — крикнул кто-то и перед Шакко выросла преграда, которая в последний миг защитила девушку от удара.
Спустя два мгновения до меня дошло, что это я сам выставил Земляной Щит. И это я кричал. И это я защитил противницу от неминуемых повреждений.
— Да что же ты творишь, морда твоя татуированная? — взвизгнула старуха. — Неужели ты сражаешься за эту девку?
— Нет, я сражаюсь за справедливость, — пробурчал я в ответ. — Мы должны с ней сражаться бок о бок, а кто-то поступил несправедливо, поставив вас вместо неё.
— И что? Я сама пошла! — выкрикнула старая кицунэ. — Я уже пожила своё и сегодня-завтра должна сдохнуть! Мои дети должны жить! Мои дети не должны нуждаться в том, в чем мы нуждались! Плевать на смерть, ведь наши дети будут лучше, чем мы…
— Таков закон сансары… — пробормотал я в ответ. — Круговорот людей!
— Что? — округлила глаза старуха.
— Ничего, навеяло чем-то из прошлого…
— Мы сейчас сами станем прошлым, если не победим противников!
— Звездный Бамбук! — выкрикнул мужчина, которому удалось-таки разрушить огненный щит, поставленный старухой.
— И-и-их! — как-то тоненько вскрикнула моя несчастная напарница, когда из песка рванулись вверх тонкие острые стебли бамбука.
Мой Доспех Духа тоже пострадал от этого неожиданного нападения, но ему удалось выдержать основной удар. Я выжил, а вот напарнице повезло гораздо меньше. Стебли пробили её тело зелеными штырями и даже подняли в воздух, как татаро-монгола на копьях поднимали былинные богатыри.
Алые струи крови плеснули на песок, а старушка… она посмотрела на меня грустными глазами, печально улыбнулась в последний раз и обмякла.
Я рванулся было к ней, разбивая выросшие бамбуковые стебли земляным мечом, но было уже поздно. Я ничем не мог ей помочь. Старушка рухнула на песок, когда стебли со злым шуршанием втянулись обратно. Зеленые окончания стали багровыми. Сочленения окрасили желтоватые костяные диски красными штрихами.
— Минус одна! — радостно заорал мужчина. — Эй, рыжая, я грохнул одну сучку, а что сделала ты? Так и будешь стоять столбом?
Шакко медленно повернулась к нему.
— Я не буду стоять столбом, ублюдок! Но и тебе не дам атаковать Изаму. Клетка Яростного Огня!
Она быстро сплела мудры и выпустила в сторону мужчины струю пламени. Огонь взметнулся к самому потолку арены, а после рухнул вниз, на лешего…
Когда же большой купол пламени покрылся прорехами, то сквозь него можно было заметить скрючившегося мужчину. Он закрывал голову, как будто это могло помочь ему избежать жара. Огонь опал и принял вид горящей решетки. Эта решетка полыхала так сильно, что на ней запросто можно пожарить шашлыки. Мужчина с обликом лешего тоже это понимал, поэтому не делал поползновений в сторону освобождения.
