— Да что ж ты такой неугомонный-то! Подписался на свой хвост[1], проводником к нему выступить для этих его дружков, а он решил коньки отбросить! Давай-давай, приходи в себя, Павел, умирать тебе ещё рано, слишком много на тебя завязано.
Я вспомнил, чей это голос! Моего Кота, что в снах появляется!
— Я не твой кот! Совсем уже оборзели, сноходцы эти недоразвитые! Я тот, кто сам по себе, и свой собственный.
Вокруг меня ничего нет, я в какой-то серой дымке подвешен. Появляется кто-то ещё. Кота нет. Этот кто-то как будто наощупь, в темноте идёт, расставив руки в стороны.
Я вспоминаю, кто я. Дежавю какое-то. Но я вспоминаю и то, где я был до этого. И кого потерял. Или ещё не потерял? Начинаю дёргаться, она же там! Да и учитель! Я должен им помочь, если ещё жив!
— Пашка? Пашка! Ты где? Мы нашли…
Я понимаю, чей это силуэт. Он ищет меня.
И тут я вспомнил всё. И как сюда попал, в этот мир, и зачем, и кто в этом мне помог. Но об этом потом. Нет, Стас, давай в следующий раз поболтаем, я там сейчас при смерти, походу, и если сейчас не выживу, то это будет наше последнее общение в моей жизни. Хотя не факт — раз тут умеют воскрешать, но проверять, нужен ли я ещё этому миру, не хочется, я всё ещё хочу ЖИТЬ, зная, что там, за гранью — НИЧТО.
А ещё остальных спасать надо!
И я открыл глаза.
Я лежал по традиции на спине и смотрел в небо.
Огляделся. Повернул голову. В ушах как вата и ни одного звука, кроме тонкого звона на грани. Солнце слепит глаза. Вокруг поле, та самая Пустошь магов, под которой Лабаринт подземелья для новичков.
Лежу на земле, метрах в двадцати от вертолёта, лопасти вертушки которого вывернуты невообразимым углом наружу и закопались в грунт на метр — пока не остановились, они вырыли себе «ямку» на последних оборотах. Сам аппарат — полубоком на земле, светя мне «незащищенным брюхом» днища. Возле него тело незнакомого пилота, в неестественной позе, сразу ясно, что мёртв. Больше никого не видно.
Я попытался вскочить, и мне почти это удалось, но тут же рухнул на четвереньки, пытаясь помириться со своей головой, которая очень сильно на меня обиделась за такой резкий финт, и включила хэви-метал в колокольной обработке, колокол из которой и был моей головой, где чугунный язык набатом выбивал звонницу к вечерне или заутрене.
Аж земля подо мной зашаталась, и рот слюной наполнился внезапно. Я понял, что сейчас блевану, и не стал сдерживаться. Очумело полюбовался, как желчь пустого желудка впитывается в землю между травинками, и уже осторожно решил оглядеться, так и стоя на четвереньках. Резких движений делать не стоит, явный сотряс у меня.
А оглядеться надо было — могли нагрянуть те, кто стрелял.
Никого на подступах в округе не увидел, хотя времени прошло прилично, я уверен, с момента нашего крушения. Это подуспокоило слегка, и я додумался ощупать голову. Справа, выше над ухом, руке стало липко, и я увидел, что на ней кровь. Точно сотрясение. Но хоть соображаю и двигаться могу. Не вставая, пополз на четвереньках, шатаясь и ловя охуенные вертолёты, нет, даже вертолётищщи с дирижаблями.
Но я дополз до вертика, на всякий случай все же пощупал пульс пилота — так и есть, мёртв. Кабина машины стояла неудобно, и пришлось приложить усилия, чтобы заглянуть внутрь, где мы сидели. Меня-то выбросило, а вот остальных я увидел здесь всех.
Моз лежал с закрытыми глазами и вокруг него было столько крови, что он реально не жилец. Дотянуться до его пульса я не мог, но и так всё было ясно.
Мой маг и не состоявшийся учитель лежал в неестественной позе — без вариантов, даже можно не проверять, так живые, даже в отключке, лежать не смогут.
И тут я увидел в завале других тел ногу Инги, она чуть подёргивалась. Жива?!
На каком-то запредельном втором дыхании, новых силах, пришедших ко мне из заглубин других пространств реальности, я смог до неё дотянуться, ухватить и стал тянуть. На моё счастье, Инга подалась легко и я практически отскочил по инерции от вертолёта, вытянув её… ногу. Это была просто нога, оторванная от тела девушки.
Как безумный, я, не помня себя, заскочил внутрь кабины, стал растаскивать тела. Вон у Моза тоже руки нет правой, и пол бочины снесено, всюду те самые кишки, что мотались вместе с нами по кабине, пока нас в воздухе болтало, чья-то ступня (уже не её). Зарывшись во всей этой расчленёнке, я понял, что с сотрясом повезло только мне, остальные не выжили. Тело Инги было равномерно распределено по всему пространству вертолёта, внутренности — её, они были тоже везде. И я нашёл её голову…
Сколько я просидел возле вертолёта, баюкая её голову у себя на коленях — не знаю, я потерял счёт времени. Да оно было и не важно. Я бездумно перебирал её белокурые локоны в пальцах, вспоминая её небесные глаза. Вспоминая — потому что закрыл их ей ладонью, как делают в фильмах, не в силах видеть этот пустой стеклянных взгляд. Мысли были как желе или сироп, вязкие и тягучие.
Потом меня привлёк голос, раздавшийся внутри кабины. Сначала я решил, что мне послышалось, и не обратил внимания. Но кто-то закашлялся. Я равнодушно повернул голову в сторону звука и увидел чью-то руку, поднятую вверх.
Кто-то всё же жив. Но не она.
Я осторожно положил её голову на траву, предварительно выбрав место помягче, чтобы не так жёстко ей было, поднялся (голова уже не кружилась), и механической походкой пошёл проверять.
Моз? Живой?
Молча вытащил его, осмотрел. Правой руки нет, оторвало вместе с куском торса, то он как-то ещё пришёл в сознание и пытался что-то мне сказать. Я наклонился и прислушался:
— На… — неразборчиво что-то прохрипел мужчина.
— Что?
— Наруч, — громче, но сильнее булькая кровью смог выговорить Моз, и, из последних сил что-то нажимая на нём, выговорил: — Забери его, я включил, в нём точка ближайшей базы. Доставь. Он очень ценен… С тем, что в нём есть… Передай, что я…
Не договорил. Я пощупал пульс. Всё. Нет и Моза.
Но он даже перед самой смертью мне умудрился помочь. Его последние слова заставили меня действовать.
Сначала я снял с него наруч, подсоединил к своему, законнектил и запустил процесс синхронизации, чтобы перекачать его данные к себе — так, на всякий случай. Потом вспомнил, что у меня есть две пары камней для переноса души в другое тело. И решился на авантюру, которая мне бы даже в голову не пришла, будь я в здравом уме и не под шоком, как сейчас: пересажу-ка я душу учителя к себе, а он в моей голове уже в виде говорящего голоса проинструктирует, как мёртвое тело подготовить к пересадке обратно и восстановить моих жмуриков. Уж его и Моза-то я точно восстановлю. Хоть как-нибудь.
Достал и положил в траве тело Охкоа, лёг рядом сам и разложил на нём и на себе камни, на наруче запустил текст ритуала и зачитал его. Получилось даже быстрее, чем в первый раз. Полежал немного, ожидая галлюцинаций внутри головы в виде голоса. Ничего. Ещё полежал. Всё равно ничего. Повторил, на всякий случай, весь ритуал, но эффекта опять не было.
А мне, кстати, стало намного лучше, пока я со всем этим возился. Я имею в виду телесно — видимо, регенерация отработала своё и я восстановился. Хотя в душе так и зияла дыра пустоты.
Третий раз повторять ритуал я не видел смысла — ошибиться я не мог. И либо не сработало, либо просто из-за разных условия переселения, потому что там был мёртвый командор, а тут живой я, процесс будет идти дольше. Так я себя утешил.
Но зато у меня появилась ещё одна гениальная идея!
Если я могу переселить к себе Охкоа, то почему не смогу и душу Инги? Учитель в голове — даже неплохо, будет изнутри видеть все мои потуги к обучению, и ещё лучше направлять его, пусть даже и временно, пока ему тело не найдём. А Инга — чистый и открытый человек, с которым мне было комфортно и скрывать от неё я ничего не собирался. Даже, наверное, со временем рассказал бы кто я и откуда. Да я, в общем-то, даже и пытался это сделать в самом начале, по-моему, но никто не поверил и всё равно уже резко стало не до того.
