Предоставленная мне работа заключалась в простом упорядочении и переписывании из одного места в другое, но занимала она огромное количество времени, которого и так было мало у экипажа. Я, на самом деле, приносила пользу и очень старалась.
Так и повелось, что все оставшееся время после завтрака я вносила свою лепту в рабочий процесс на «Стремительном», а вечера коротала вместе с Лазуром, поражаясь его обучаемости.
В какой-то из вечеров я обратила внимание, что в уже привычный мне распорядок дня стали вмешиваться и Сеймур, и Серхио, причем по очереди. Сложилось такое впечатление, что они поделили между собой время посещения моей каюты. Не знаю уж, чем мужчины были заняты на дирижабле в то время, когда были не со мной. Я и не интересовалась. Но первая половина дня была отведена Серхио, а вторая – Сеймуру.
В самом начале Серхио, как бы невзначай, присоединился ко мне за завтраком и в Капитанской составил мне компанию. Он вел разговоры с Капитаном Лургасом о полетах и о возможности улучшить то или иное оборудование на дирижабле.
Как-то я задала ему вопрос:
– Почему ты проводишь столько времени со мной?
Серхио пожал тогда широкими плечами и ответил:
– Просто. По-дружески.
Я больше не расспрашивала его об этом, решив про себя, что аристократ, привыкший чуть ли не утопать в работе, просто страдал таким специфическим способом от вынужденного «простоя».
Сеймур бесшумно появлялся рядом со мной за ужином, как ни в чем не бывало садился рядом, сам ел и меня подкармливал, безмолвно оберегал и наблюдал за моими исследованиями.
Когда наемник узнал, что я загорелась идеей подтвердить способность воспринимать человеческую речь Драконовидной Лазурной Ящерицы, он долго, очень громко и крайне неприлично ржал. Смехом, звуки им издаваемые, назвать было невозможно.
Лазур быстро развеял его недоверие. По вечерам на дирижабле Сеймур за нами пристально наблюдал и больше не мешал, а когда я заканчивала свои записи, он желал мне спокойной ночи и задумчивым удалялся.
Так прошли все дни полета до земель Гидая – спокойно и предсказуемо. Всего на дирижабле мы пробыли двенадцать дней, а на двенадцатый день дирижабль «Стремительный» пришвартовался на причале в конечной точке нашего пути, где мы, наконец, сошли на землю.
Довольно вместительный Причал для дирижаблей, где «Стремительный» встал на стоянку, находился в городе Дааянь – небольшом городке, расположенном на окраине Яшмова полуострова в гидайской провинции Зяогин. Местные называли причал – «Око Сокола», вероятно, из-за того, что Шахин Ветряный из рода Соколов предпочитает гнездоваться на таких привлекательных скалах.
Причал был расположен на краю утеса, вдали от основной черты города из-за выраженности скалистой местности и из-за трудностей в выработке каменных пород. Весь каменный утес жители умело обустроили под стоянку для летательных аппаратов, оставив людям более-менее удобный спуск по длинной выбитой лестнице до самого Дааяня.
Получалось, что для того, чтобы добраться до города, надо мужественно преодолеть множество тысяч мучительных ступеней – такое вот своеобразное гидайское гостеприимство в Дааяне.
Сам город Дааянь был относительно небольшой, суетной и жутко шумный. Повсюду звучал шквал непонятных слов, а быстрые и юркие жители сновали, как маленькие трудолюбивые муравьи.
Вся эта обстановка вводила меня в ступор и заставляла теряться, поэтому Серхио и Сеймур зажали меня между своими крепкими телами, чтобы давать мне меньше возможности лезть, куда не надо. Они мешали мне глазеть по сторонам, но я все равно с интересом изучала местную жизнь. С их помощью мне все же получилось добраться туда, где нас должны были встретить.
С Капитаном Лургасом и членами экипажа дирижабля «Стремительный» прощание вышло весьма скомканным. Как-либо праздновать окончание полета на дирижаблях, как праздновалось его начало, было не принято.
Кока мне удалось поймать, даже обнять на прощание и поблагодарить за его труд, а с Капитаном получилось довольно неловко. Я была ему благодарна от всей души за то, что позволил мне стать частью команды, хотя бы номинально, и не чувствовать себя досадной помехой. Но я совсем не знала, как это выразить словами, и ничего кроме банального «Спасибо!», я из себя выдавить не смогла. Сам Капитан Лургас, человек суровый, скупо кивнул мне, стоя на верхней палубе дирижабля, когда мы уже спускались по трапу.
После такого молчаливого расставания с командой я вместе с тяжелым рюкзаком и потяжелевшим за время пути Лазуром на плече спустилась на землю. Я была уверена, что на обратном пути мне снова улыбнется удача и я повторно окажусь в компании бесподобной и чуткой команды дирижабля «Стремительный».
Добраться до маленькой с виду пошарпанной гостиницы было тем еще испытанием для моих ног и легких, но все же оно было пройдено с достоинством и без неприятностей, и за это стоит благодарить моего сопроводителя – Гровейнца, который тщательно следил, чтобы эти неприятности прошли стороной.
Хозяйка небольшой гостиницы в центре Дааяня была высокой, очень худой брюнеткой, коренной жительницей Гидая. Она носила пестрый кафтан и традиционную высокую прическу, прибавляющую ей еще роста.
Как только она разглядела среди новых посетителей в холле гостиничного дома Серхио, то в приказном тоне зачирикала на родном языке, раздавая указания своим служащим и понукая им указательным пальцем. Местные работяги ускорились до такой степени, что мне с моим зрением стало сложно сфокусироваться на них.
