Конан вспоминал. Обе девушки понравились ему тогда, но Мелия безоговорочно, а в отношении Зиты что-то постоянно настораживало. Тогда он решил, что это его всегдашнее предубеждение против людей, владеющих колдовством, но теперь он думал, что если сказанное Мэгилом, правда,— а судя по всему, так оно и было — то причина иная.
Он припомнил мысли, которые в ту ночь, очарованный красотой сестер, гнал от себя прочь. Он вспомнил, в частности, как не понравилось ему то, что Зита скрыла от Фабиана грозящую ему опасность. Трудно было предположить, что она не знала того, что знал безымянный жрец, направивший его самого в дом. По сути, она хладнокровно приговорила своего воздыхателя к смерти.
Киммериец мрачно уставился на Мэгила:
— Ты уверен в том, что говоришь?
Тот кивнул:
— Я разговаривал с Мелией. Она не очень-то хотела говорить об этом, но потом сказала, что и ее неприятно удивили странные перепады в настроении сестры, которые начали случаться с ней после первого посещения дома, примерно луну назад. Прежде ласковая, эта по-детски наивная почти еще девочка вдруг начала временами проявлять жесткость в высказываниях и поступках, а временами и просто жестокость. Это тревожило Мелию, но вслед за этим Зита становилась прежней, и девушка все приписывала раннему взрослению сестры.
Конан поднял руку:
— Хватит. Я уже верю.— Он на миг задумался.— Значит, ты думаешь, что воплощение уже произошло?
— Нет. Это не так быстро, но вот в том, что душа
Памелы слилась с душой Зиты и стала с ней неразделима, у меня сомнений нет. Все началось медленно и потихоньку, но время шло, и процесс стремительно ускорялся. Я думаю, к полнолунию все должно завершиться. Не зря жрецы Затха назначили именно этот срок. К перевоплощенной Памеле вернутся все ее силы, но она еще не успеет полностью овладеть ни ими, ни новым телом, для того чтобы отстоять и защитить себя.— Он обвел внимательным взглядом присутствующих и остановился на Конане.— Теперь ты понимаешь, что они собрались сейчас проделать без ее согласия то, что им не удалось сделать прежде?!
Киммериец кивнул и налил вина себе и жрецу.
— Ополосни горло.
Тот благодарно припал губами к ледяной влаге, не сводя при этом глаз с киммерийца, который жадными глотками осушил свой кубок.
— Талисман ведь у них,— сказал киммериец,— что мешает им освободить находящуюся внутри душу? — Он вопросительно посмотрел на жреца, и тот утвердительно кивнул. — Ну и принесли бы ее в жертву.
Мэгил недовольно поморщился:
— Ты понимаешь, все жертвенные обряды созданы в расчете на принесение в жертву человека, а человек — это тело и душа, слитые воедино. Человек, приносимый в жертву, лишается жизни, которую забирает бог, таким образом, овладевающий душой жертвы. Умерщвляют его, как правило, медленно и мучительно, чтобы богу легче было забрать жизнь, высосав ее по капле, а ослепленному болью человеку труднее воспротивиться этому.
Зул покачал огромной бритой головой. Киммериец налил себе еще вина и залпом выпил его.
— Клянусь рогами Нергала, знай, я об этом вчера, Хараг не ушел бы от меня живым!
Мэгил тоже выпил, и вид у него был не менее мрачным, чем у молодого варвара.
— Я думаю, Зиту убивали бы очень медленно и очень болезненно.
Конан подумал, что если Мэгил прав и этим отродьям Затха удастся выкрасть девушку, то все предназначавшееся Зите они обрушат на Мелию. Ее божественное тело, которое он ласкал, тело, дарившее ему свою любовь и нежность, каких ему вовек не забыть, станут извращенно, со знанием дела убивать, обрушив на него океан боли. Непроизвольно он сжал кубок, и тонкая бронза, хрустнув, проломилась. Острые края излома впились в руку, и только тогда Конан очнулся, отогнав страшное видение корчившейся в невыносимых муках девушки.
— Дерьмо! Он отбросил обломки в сторону.
— Успокойся, Конан! Видя, что киммериец собирается броситься прочь, бежать неведомо куда, Мэгил схватил его за руку: — Прошлого не воротишь, но грядущее зависит от настоящего, которое творим мы своими поступками! Успокойся! Нельзя действовать необдуманно, ибо ошибка непоправима!
— Он прав,— Тушка потрепал друга по плечу,— согласись, пока ведь все идет нормально, а понадобится, так пойдем и передавим этот клоповник! Как его — Йезуд?
Молодой варвар начал успокаиваться.
Кирим, ни слова не говоря, принес новый кубок и собственноручно наполнил его. Конан выпил и, казалось, окончательно успокоился.
— Хорошо, ты меня убедил. Им нужно тело, в которое можно вселить душу, но зачем такие сложности? Взяли бы любую рабыню. Быстро и никаких хлопот.
Мэгил прожевал кусок и запил вином. Довольный тем, что удалось успокоить вспыльчивого киммерийца, он не спешил с ответом, давая ему дополнительное время успокоиться.
— Не все так просто.— Он сыто вздохнул.— Многие думают, что колдовством можно легко добиться чего угодно. На самом деле все гораздо сложнее.
— Кром! — воскликнул киммериец, однако на этот раз вполне миролюбиво.— Да ведь ты недавно говорил совсем иначе!
— Да,— кивнул жрец,— вселить можно любую душу в любое тело, но не удержать в нем против воли! — Он назидательно поднял указательный палец.— Не забывай о том, что душа несет в себе отпечаток, как бы образ тела, и если новое тело — это тело сестры, настолько похожее на твое, что ты, очутившись в нем, не замечаешь разницы, то ты не заподозришь подвоха, а значит, у тебя и не возникнет желания покинуть его.
— Да разве душа Зиты не помнит, что с ней произошло, и не знает, что тело ее безвозвратно умерло и предано огню? — возразил северянин.
— Боюсь, что так,— вздохнул жрец.
— Не понимаю, — пожал плечами варвар.
— Тут все несколько сложнее.— Он вновь принялся теребить себя за губу, как делал обычно, когда не мог с ходу найти подходящий ответ.— Душа Зиты, соединившаяся с душой Памелы, скована силой Талисмана, и где-то там в таком же состоянии находится Незримый. Они как бы отрезаны от внешнего мира и погружены в сон,— он поморщился, словно сказанное не вполне соответствовало его мысли,— они как бы умерли на время, их души вморожены в Талисман — не знаю, как сказать точнее. Но могу тебя уверить, что Зита не знает о том, что происходит в мире, равно как и Незримый.
— Ну, хорошо, а дальше?
— Извлеченная из Талисмана душа сразу окажется в теле Мелии. Жрецы позаботятся о том, чтобы все прошло гладко, а для этого нужно освободить тело Мелии от собственного я непосредственно перед вселением в него нового хозяина.— Он вздохнул.— Я думаю, что обряд будет длительным и болезненным, ведь если не удастся подавить волю Мелии страхом, все может сорваться.
