Я не кивнула, но она вела себя так, будто так и было. — Теперь, мне кажется, что ты опаздываешь на работы в подвале, так что я предлагаю тебе поспешить туда, прежде чем Мисс Вандерлайден пойдет тебя искать.
Через пелену слез я смотрела, как она садиться обратно за стол и открывает свой журнал. Я была разгневана тем, что она отказалась признать, что в Гекате может быть что-то, о чем она не знает. Я также почувствовала грусть, пронизывающую до костей.
Не имело значение, что я нашла, или какие теории я пыталась разработать; самое простым объяснением было то, что Дженна убила Холли и попыталась убить и другую девушку, так что это было все, во что кто либо когда-либо поверит. Все остальное могло означать допущение, что они ошибались или, что еще хуже, что они не всесильны.
Слезы высохли к тому времени, когда я достигла подвала. Им на замену пришла тупая устойчивая боль за глазами. Венди ждала меня в дверях.
Я ожидала, что она откусит мне голову — возможно даже буквально — но она должно быть увидела что-то на моем лице, потому что она лишь проворчала: ты опоздала, — и слегка подтолкнула меня к лестнице.
Когда она заперла за мной дверь, Арчер выглянул из-за одной из полок. — Вот ты где. Неужели Венди послала за тобой цербера?
— Нет. Я подняла планшет и направилась в самый дальний угол подвала.
— Что ни остроумной реплики? Ни фирменного ответа Софи Мерсер?
— Я не чувствую себя очень остроумной на данный момент, Кросс, — сказала я, когда мои глаза невидящим взором просматривали полки.
О, — тихо сказал он, — что с тобой?
— Давай посмотрим, хорошо? Единственная подруга, которая у меня здесь есть, и та, вероятно, больше никогда не вернется. Каждый намерен думать, что она чудовище, и никто не будет слушать любые другие идеи.
— Какие еще идеи? — спросил он. — Софи, она вампир. Это то, что они делают.
— Ты тоже веришь в это?
Он бросил свои бумаги вниз. — Да. Я знаю, что она твоя подруга, и что это хреново, но она была не единственным другом у тебя здесь.
Я была так зла, я почувствовала, что начала дрожать. Я пересекла комнату, чтобы стать перед ним. — Ты хочешь сказать, что ты мой друг, Кросс? Я могу поклясться, что ты едва разговаривал со мной с бальной ночи.
Он отвернулся.
— Ты стал совершенно странным после той ночи.
— Я? Он кинул взгляд обратно ко мне. — Это ты та, кто не была в состоянии смотреть на меня. И прости меня, если я думаю, что это немного подозрительно, что как только Элоди начала проводить время с тобой, она неожиданно разрушает то, что было между нами.
Я замотала головой шокированная, пока то, что он говорил, не дошло до меня. — Неужели, ты думаешь, я рассказала Элоди о том, что ты хотел провести вечер со мной, и поэтому она бросила тебя и я могу получить тебя в свое полное распоряжение?
Когда он ничего не ответил, я легонько толкнула его. — И не мечтай, — я чуть не зарычала. Я попыталась пройти мимо него, но он схватил меня за руку, потянул меня к себе, так что я почти столкнулась с ним.
На несколько секунд мы застыли, глядя друг на друга, и тяжело дыша. Я увидела, что его глаза чуть-чуть темнее, чем были у Дженны в день, когда она видела мою кровь. Но это был другой вид голода, который я тоже чувствовала.
Я не позволяла себе думать. Я просто наклонилась вперед и прижалась губами к его губам.
Он размышлял долю секунды, чтобы ответить, но потом из горла вырвался звук похожий на рычание, и его руки вокруг меня, держали меня так крепко, я едва могла дышать. Но меня это не волновало. Всем о чем я думала был Арчер, его губы на моих губах, и его тело прижимающееся к моему.
Меня целовали несколько раз прежде, но ничто не могло сравниться с этим. Я чувствовала себя наэлектризованной от макушки головы до пальцев ног, и где-то в потайных участках моего мозга я услышала голос Элис, говорящую, что у любви была своя собственная сила. Она была права: это было волшебно.
Мы одновременно отстранились, чтобы отдышаться. Я задавалась вопросом, выглядела ли я столь же ошеломленной, как он, но в этот момент он снова поцеловал меня, и мы наткнулись на полки. Я услышала, что что-то упало и разбившись о пол, услышала мягкий хруст стакана под ногами, когда Арчер прижал меня к стене.
Где-то была та разумным часть меня, что ухватила суть и прошипела, что мне лучше не отдавать девственный билет в подвале, но когда руки Арчера скользнули под рубашку и по коже моей спины, я начала думать, что подвал был так же хорош, как и любое другое место.
Как будто они даже не принадлежали мне, мои руки расстегивали первые пуговицы на его рубашке. Я хотел коснуться его кожи так же, как он касался моей.
Он, должно быть, чувствовал то же самое, потому что он отклонился немного, чтобы предоставить мне лучший доступ. Его губы продвигались от моих губ к моей шее, и я закрыла глаза, и позволила своей голове отклониться назад к стене, когда я шевелила руками под его рубашкой.
Ощущение его рта на моей шее было так прекрасно, что мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что моя рука горела.
Моя голова казалась тяжелой, когда я опустила ее, чтобы взглянуть на свою руку на его груди, как раз над его сердцем.
И затем туман желания, омрачающий мой мозг, уступил ошеломляющей волне шока, поскольку я увидела как татуировка — черный глаз с золотой радужной оболочкой — появляется под моими пальцами.
Сначала я отказалась верить тому, что я увидела. Тогда Арчер, заметив, как я застыла, отступил и посмотрел вниз.
Когда он поднял лицо, он был бледен, и в его глазах был испуг. Именно тогда я поняла, что то, на что я смотрела сквозь пальцы, было реальным: это был знак Льоккио ди Дио. Арчер был Оком.
Я мысленно произнесла слова, но они не укладывались у меня в голове. Я знала, что должна закричать или убежать, или сделать что-нибудь, но я не могла двинуться.
Арчер произнес: — Софи.
Это было, как будто мое имя было кодовым словом, чтобы сломать мой паралич — я начала вырываться из его объятий. Я застала его врасплох, иначе я бы была не в состоянии его оттолкнуть.
Но он отступил, врезавшись в полку, столкнув все ее содержимое на пол. Вязкая, желтая жидкость пролилась из одной из сломанных фляг. Я поскользнулась на этом, когда поворачивалась, чтобы убежать.
