– Ну, зачем же так? – упрекнул ее Фредди.
– Леди предпочитают, чтобы спрашивали их согласия, – сурово ответила Гормошка.
И тут кусок стены примерно в четырех шагах от прочной стальной двери рухнул. И в пролом влетела метла с обломанными прутьями. На метле сидел казнатар. Пачки бумаги, пакеты и химикаты полетели в разные стороны. Фредди выхватил палочку первым.
– Анквишвей! Анквишвей! Анквишвей! – кричал он, но его заклятия для скелета были не страшнее булавочных уколов.
– Скорей, Парри! – крикнул Фредди. – Возьми нож! Мне нужно больше сил! Вскрывай артерию!
Гормошка тем временем схватила пару кубиков взрывчатки, которые рассыпались по полу, когда ворвался казнатар. Теперь она металась по комнате в поисках укрытия. Какой-нибудь люк, или… И тут она заметила решетчатую заслонку, прикрывающую главный конвейер печатного станка.
Гормошка потянула заслонку, но она не желала открываться. Она пошарила по краям и нашла задвижку. Отодвинув ее, она открыла заслонку. Там было как раз достаточно места, чтобы влезть всем троим.
– Скорей! – крикнула Гормошка. – Прячьтесь сюда!
Фредди продолжал палить из своей палочки, а Парри – забрасывать казнатара кирпичами, но оба стали отступать к узкому лазу.
– Скорей! Скорей! – торопила Гормошка. – Парри, дай сюда твою палочку!
Фредди нырнул под заслонку и пополз на пузе в глубь станка. Парри швырнул последний кирпич, отдал свою палочку Гормошке и последовал за ним.
Казнатар, неловко ковыляя по неровному полу со своей охромевшей ногой, по-прежнему тащился к ним.
Гормошка устроилась в машине и воткнула Паррину палочку в заряд вместо детонатора. Потом она схватила уползающего Парри за ногу, стянула повязку и присосалась к его кровоточащей лодыжке. Потом обернулась, как раз в тот момент, когда казнатар был уже вплотную к ее убежищу.
– Анквишвей! – взвизгнула она.
Руку казнатара отбросило назад, его развернуло одной только силой взмаха волшебной палочки. Гормошка воткнула заряд, держа его на палочке Парри, точно эскимо, между ребер скелета и захлопнула стальную заслонку.
– Взорвись!
Раздался оглушительный взрыв.
– Что случилось? – крикнул Фредди.
– Извини? – переспросил Парри.
– Чего-чего? – сказала Гормошка.
– Что случилось? – повторил Фредди.
– Говори громче! – сказала Гормошка.
– Что случилось? – крикнул Фредди.
– Все равно не слышу, – сказала Гормошка. – Ну ладно, фиг с ним. Я так думаю, – сказала она, выглядывая наружу сквозь щели в заслонке, – что я его сделала. Она увидала ногу скелета, лежащую среди обломков в углу, и кусок таза и бедренной кости неподалеку.
– Да, – повторила она, – думаю, я его сделала!
– Чего? – спросил Парри.
Гормошка осторожно приоткрыла заслонку. В металлическую раму вцепилась костлявая рука, одна, потом вторая. Потом показался череп казнатара. В глазах у него горел убийственный огонь, а поредевшие зубы скалились в жестокой усмешке. Гормошка пнула ногой изо всех сил, отбросив упрямый остов. Захлопнула заслонку и быстро-быстро поползла в глубь механизма. Еще пара секунд – и останки казнатара собрались вместе, вновь распахнули заслонку и втянулись внутрь, двигаясь на локтях и ладонях.
Парри выбрался по ту сторону конвейера.
– А теперь что? – пропыхтел он.
– Бежим! – предложил Фредди.
– Нет! – воскликнула Гормошка. – Я с ним покончу раз и навсегда.
А казнатар все полз и полз.
– Ну, ты у меня пожалеешь, что связался с Юстицией Гармонией! – вскричала она. Гормошка захлопнула заслонку на этом конце конвейера, и как раз вовремя – костлявые пальцы уже тянулись к ней. И нажала зеленую кнопку «Пуск» на кожухе машины. Последовала мучительная пауза. Механизмы шипели и хрипели, приходя в движение.
– Гуд бай, беби!
Череп казначея не сводил горящих глазниц с Гормошки. Но тут наконец скрежет и грохот механизма отвлек зомби. Казнатар огляделся, словно впервые сообразив, где он находится. На какое-то мгновение он, казалось, встревожился – насколько вообще может встревожиться скелет – и судорожно попытался уползти в обратную сторону. Но тут опустился большой печатный пресс: раз – хряп! два – хряп! три – хрусть! Гормошка подождала еще немного и нажала красную кнопку «Стоп». И все трое уставились в глубь машины, на осколки костей.
– И как вы думаете, чего теперь с ним делать? – спросил Парри.
– Я так думаю, что это дело волшебников. Уж они ему устроят достойные похороны! – сказал Фредди.
– Ну, теперь-то он умер? – с надеждой сказал Парри.
– Да он уж давно умер, а толку-то!
Гормошка же в это время рылась в химикатах. И наконец нашла то, что искала: здоровенную канистру с надписью «Кислота травильная».
– Неплохая идея! – одобрил Парри.
– Неудачный поворот событий! – сказал бесплотный голос.
– Да, братец, совершенно неудачный, – откликнулся другой. – Но ведь у нас есть договор!
– И в самом деле, – согласился первый. – А пока есть коммерция, есть надежда!
– Осторожнее! – предупредила Гормошка. – Она жесть разъедает. Смотрите, чтобы на вас не попало!
Пацаны держали жестяную банку над отверстием, сколько могли, пока металл банки не сделался тонким, как бумага, и не начал проваливаться под собственным весом. Дно банки вскоре отвалилось совсем, а сама банка смялась, как раздавленная жестянка из-под кока-колы.
Гормошка смотрела, как крепкая металлическая решетка над отверстием зашипела и растаяла и сам металл потек в трубу.
– Ух ты! Крутая штука, – сказал Парри.
– Думаю, его действие еще усилили заклятием эффективности, – заметила Гормошка. Пацаны сняли толстые кожаные перчатки, которые, по счастью, нашлись рядом с кислотой, и бросили их рядом с отверстием.
И все трое направились в обход машины, к выходу.
– Жалко, что с братьями твоими так вышло, – посочувствовала Гормошка.
– Ага, – согласился Парри. – Неплохие были парни.
– Нет, – возразил Фредди, – они, конечно, были плохие парни, но ведь они мои братья! И когда я сам стану рэкетиром и вымогателем, я постараюсь быть достойным их памяти.
– Скажите, – спросил Парри, – кто-нибудь слышал это чваканье?
– Ты хочешь сказать – вот это хлюпанье? – уточнила Гормошка.
– Ну да, и вот это шлепанье, как будто кто-то лупит мокрой тряпкой по каменному полу. Тут у вас такое часто бывает?
– В первый раз слышу.
– А я-то думал, что моей единственной проблемой окажется Брейк! – вздохнул Парри. – Как вы думаете, может, стоит обернуться?
– Ну, пусть обернется кто-нибудь один. Давай ты, Гормошка! Я готов уступить даме.
