– А вроде бы Брейк говорил… – начал Фредди.
– Он просил, чтобы его теперь называли «Мефисто», – поправила Гормошка.
– Ага, – сказал Фредди. – Так вот, Брейк вроде бы говорил, что казначей работает на того мужика с чудным именем?
– Говорил, – сказала Гормошка. – На То-го-Чье-Имя-Нельзя-Произнести.
– А разве он не говорил, что он убит?
– Говорил.
– А тогда чего он тут бродит? – спросил Фредди.
– Ух ты! – восхитилась Гормошка. – Он, наверно, аватара! Ну, знаешь, живой мертвец, служащий чьим-то орудием? Есть еще какое-то слово, из другой мифологии…
– Зомби, что ли? – мрачно подсказал Парри, который это слово знал как нельзя лучше по фильмам ужасов.
– Во-во, зомби! – обрадовалась Гормошка. – Значит, это теперь… казнатар!
Тут она призадумалась и несколько сникла.
– Боюсь, это не так уж хорошо, да? Безжизненный взгляд казнатара встретился со взглядом Парри, и живой мертвец немедленно направился прямиком к парню. На пути у него оказался стол, но это казнатара не остановило. Он разметал сидящих за столом и принялся колотить по столу кулаками, пытаясь сломать его и прорваться к Парри. Парри с Фредди поступили практичнее. Они перемахнули через свой стол и рванули к выходу следом за Гормошкой.
Вскоре все трое были уже у спортивного манежа.
– Как вы думаете, он все еще за нами гонится? – с тревогой спросил Парри.
– Ну-ка, дай подумать. – сказал Фредди. – Значит, так: он – зомби, и он нас еще не догнал. Значит, гонится!
Гормошка высунула голову из-за мусорного бака, за которым они прятались.
– Да, и я его вижу – вон он! – добавила она.
Парри высунул голову с другой стороны.
– Ладно, – сказал он, – это очень, очень важно. Если кто-то оставил тут летающую метлу…
– Фигня, – сказал Фредди, – это тебе не поможет. Пароль надо знать. Каждый устанавливает свой собственный пароль, а на школьных метлах они ежедневно меняются, чтобы не катались на переменках.
– Да ладно, фиг с ним, – сказал Парри. – А вот если, предположим, кто-нибудь забыл выключить метлу после урока летания? Какая команда нужна, чтобы привести ее в действие?
– Алквей нойум, – ответила Гормошка.
– А что нужно сказать, чтобы она летела очень-очень быстро? – спросил Парри.
Гормошка пожала плечами.
– Иддигиум пу аэ галл опус.
– Вот и хорошо, – решительно сказал Парри. Он встал, высунулся из-за угла и притянул к себе парившую в воздухе метлу. Перекинул через нее ногу, покрепче стиснул рукоятку и направил ее в сторону спортплощадок, подальше от надвигающегося казнатара.
– Что ж, ребятки, приятно было познакомиться. Пишите письма. Алквей нойум! Идди-гиум пу аэ галлопус! – скомандовал он.
– Погоди! – вскричала Гормошка.
Но Парри уже унесся прочь. Метла рванула с места в карьер, только не туда, куда нацелился Парри, а прямо в противоположную сторону.
– Интересно, – задумчиво сказала Гормошка, – почему эти придурки все, как один, думают, будто метла летает рукояткой вперед?
– А черт их знает, – ответил Фредди, – но, по-моему, казначею сейчас крепко достанется.
И он был прав.
У покойников реакция куда хуже, чем у живых людей, и поэтому казнатар едва успел сообразить, что в его сторону несется метла, на которой задом наперед сидит подросток, как его смело.
Метла подняла казнатара в воздух, и вскоре оба врезались в стену. Парри повезло: казнатар смягчил удар. Оба остались лежать на земле, оглушенные. Фредди с Гормошкой подбежали к Парри.
– Ты как, живой? – спросил Фредди, ставя Парри на ноги.
– Где я? – растерянно спросил Парри.
– Посмотрите на казнатара! – сказала Тор-мошка.
Тело казнатара было все истерзано, один глаз еле держался в глазнице, кожа с одной руки была содрана напрочь.
– Фу, пакость! – сказал Фредди. – Ну что ж, по крайней мере…
Тело казначея дернулось.
– О господи! – сказала Гормошка. – Ребята, давайте-ка лучше…
Казнатар сел.
– Бежим!!! – завопили все трое. И бросились бежать.
Казнатар с трудом поднялся на ноги. Споткнулся, посмотрел вниз и обнаружил, что левая нога у него волочится. Задрав подол мантии, он увидел, что кость сломана и торчит наружу сквозь кожу. Однако он поплелся дальше, не обращая внимания на сломанную ногу, пока не увидел собственного отражения в оконном стекле. Тогда он неодобрительно цокнул языком, одернул мантию и попытался немного отряхнуться. Потом еще раз внимательно оглядел свое отражение в окне. Разбил стекло, взял осколок поострее и вырезал поврежденный глаз. Пустая глазница засветилась нездешним светом. Потом казнатар обрезал кожу, свисавшую с руки, оставив лишь кости и жилы.
Казнатар заглянул в разбитое окно. За окном была одна из многочисленных школьных мастерских. Заколдованные мечи и разные дьявольские приспособления тоже ведь не из воздуха берутся, сами понимаете. Казнатар увидел в мастерской спецодежду, потянулся и достал оттуда пару защитных очков и перчатку. Перчатку он натянул на поврежденную руку, а темное стекло очков скрыло свечение пустой глазницы. А потом похромал следом за своей добычей.
При той скорости, с какой Гормошка, Парри и Фредди неслись между школьными строениями, остановить их могло очень немногое.
Однако их остановило очень большое.
– Так-так-так! – сказал Дамиан. – Похоже, вам повезло, что вы наткнулись на нас именно сейчас.
– Просто-таки судьбоносное событие! – сказал Ганнибал.
– Да-да, – сказал Дамиан, – вам, несомненно, чрезвычайно повезло!
– Нам? – с подозрением спросила Гормошка, вставая с пола. – Или вон тому казна-тару?
– Ай-яй-яй! – укоризненно покачал головой Дамиан.
– Некоторые, – сказал Ганнибал, – видят в других только плохое!
– Мы хотим вам помочь, – сказал Дамиан. – Мы так понимаем, что кровь нашего друга Парри может оказаться весьма ценным товаром.
– Чрезвычайно ценным! – подтвердил его братец.
– Однако мы так понимаем, что некий родитель пытается ограничить доступ крови Парри в открытую продажу.
– Ай-яй-яй! – вздохнул Ганнибал. – Это очень вредит торговле. К тому же, насколько мы понимаем, если некой личности удастся заполучить себе всю кровь Парри…
– Эй, наш приятель казнатар на горизонте!
– …то названная личность сделается всемогущей.
Дамиан грустно покачал головой.
– А это может навредить бизнесу!
– Ужасно навредить бизнесу, – сказал Ганнибал.
– Если на место нашего добродушного Бол-д'Арета, который живет сам и дает жить другим, воссядет жестокий диктатор, условия для торговли значительно ухудшатся. Жестокие всемогущие диктаторы, как правило, не отличаются снисходительностью к мелким…
