Разбудили меня какие-то странные звуки. Я не помнила, когда успела закрыть глаза. На улице уже светало, эта непомерно длинная ночь подходила к концу. Некромант что-то бормотал во сне в подушку, беспорядочно выкрикивал, призывая к чему-то, я не могла распознать слов. А потом тихо так, неверяще позвал. — Клара?
В его голосе было столько надежды и горечи, словно он после долгих лет увидел очертания знакомой фигуры и стоя у нее за спиной, все еще не знал точно, что он испытает, если этот человек обернется — радость встречи или разочарование.
— Клара? — повторил он.
— Клара, Клара. — наиболее мелодичным голосом выдала я, присаживаясь у кровати на корточки. Почему-то его бывшая возлюбленная представлялась неземным эфемерным существом с длинными, светлыми волосами в каком-нибудь воздушном полупрозрачном платьице в цветочек и с венком из ромашек на башке. Веофелий Саторски, по-моему, просто не мог бы полюбить какую-нибудь другую. Среагировал он как обычно странно. Резко дернулся и подскочил на кровати, нервно озираясь, я аж от неожиданности потеряла равновесие и уселась на полу.
— Плохие сны? — сочувственно спросила я, чтобы хоть что-нибудь сказать. Когда он понял, что неведомой невесты рядом не обретается, Веофелий слегка успокоился. С недоумением повертел головой по сторонам, пытаясь определить, откуда идет голос, и только через пару секунд нашел меня. — Вот, сижу, проверяю чистоту пола. — пояснила я.
— Ты, что, нарочно? Тебе заняться больше нечем? — накинулся на меня Веоф. Видно, решив помочь ему из добрых побуждений, я ему здорово подгадила настроение и сон. К шхэну. Я уже подгадила все, что могла.
— Вам уже лучше? Ложитесь обратно. Хотите я вам что-нибудь принесу? Только скажите. — Он запнулся на ответе, словно что-то резко вспомнив, и снова посмотрел на меня тем странным вчерашним непроницаемым взглядом. Сплошная чернота зрачков и больше ничего, и какой-то вопрос, застывший в самой глубине.
— Да вы не волнуйтесь, я днем уеду. Или как только вам станет лучше. Сразу же возьму билет на экипаж.
— Так. Ясно. — тихо сказал он. Потом встал, шатаясь, подошел к двери и завозился с замком, тщательно запирая ее. Я отступила к стене. На всякий случай.
— Садись в кресло. Поговорить надо. — У него был такой голос, что невозможно было не послушаться. Наниматель явно собирался сказать мне какую-то гадость. Да я и сама предлагала уволиться. К чему разводить такую трагедию, на работе у него свет клином не сошелся. Ну обидно конечно, но по-моему, он переживает больше меня. Еще утешать его придется.
Я послушно села в кресло. Рассвет золотистой масляной дымкой затекал в комнату, успокаивал и прогонял любые страхи, словно говоря, еще пара минут, еще немножко и наступит новый день, и весь вчерашний ужас исчезнет, растворится в солнечных лучах. Темный маг, судя по сосредоточенному насупленному лицу, очевидно, так не думал, но на то он и темный. Веофелий присел напротив меня на корточки, положил ладони на подлокотники моего кресла, словно боялся, что я сбегу и не дам ему договорить. — Для начала, я поясню в чем суть вчерашнего ритуала.
— Я… — он заткнул мои очередные извинения успокаивающим взмахом руки.
— В общем, начну с того, что этот ритуал по выявлению Тьмы позволяет магу… так скажем, заглянуть в некоторые события и увидеть их, как бы, со стороны. — Он посмотрел на меня, снова отвел взгляд. — Скажем так, когда я собирался провести вакшассу, этот ритуал, я не рассчитывал увидеть ничего серьезного. В некотором роде он даже запрещен, так как позволяет… лезть в чужие дела. Но запрет не отслеживается, так как это муторное и специфическое колдовство, часто показывает не то что надо, а лишь разрозненную череду событий и удается лишь вынести общую суть. Все ли в порядке в городе и окрестностях. Но мэр… предпочитает меня держать занятым делом и подальше от спиртного, в своем роде акт жалости с его стороны. — некромант криво усмехнулся. — Мне ли не знать, что это просто одна из подачек, чтобы я остался здесь. Не то важно. И думаю, ты уже меня поняла, что я хочу сказать… — я сидела в этом шхэновом кресле и размышляла, почему у меня по спине бегают ледяные колючие мурашки и так противно, страшно сдавливает затылок в ожидании чего-то не хорошего. — Побочный эффект этого ритуала — никогда не знаешь, что он покажет. Сила Равновесия сама выбирает по какой-то только ей ведомой прихоти. А ты стояла рядом, помогала готовить ритуал. И он показал. Ты ведь понимаешь, верно?
Некромант был прав. Мне хотелось смотаться, но он с серьезным видом сидел напротив, вцепившись в подлокотники, так что побелели пальцы, и я смотрела на жилы, вздувшиеся на его неухоженных, совсем не подходящих магу руках. Чтобы сбежать, мне надо было перепрыгнуть через его голову.
— Что… понимаю? Э-э… ты наверное головой сильно о землю двинулся. Хочешь, я тебе… чай сделаю? Кофе? А? Молочка, может? Я щас сбегаю, надою. — так, заткнись, это уже нервное. Первое правило лжи, прямо смотри в глаза, со всей честностью. Но я не могла на него смотреть, пыталась заставить себя, но не выходило, и я всей кожей чуяла, что проваливаюсь с треском и не могу остановиться, и сомнений у него все меньше и меньше. Мне конец. Спрашивается, смогу ли я его победить второй раз. В первый он был пьян и не ожидал. В этот… Веофелий конечно неудачник, но не настолько. И он знает, где меня искать. Шхэн!
Мы пялились друг на друга, я угрюмо и недоверчиво, ерзая на кресле и против воли пытаясь поджать под себя ноги и забиться в самый угол, будто это меня спасет. Он уже со спокойным, слегка грустным осуждением, которое выбивало из колеи, и только уже от этого мне было паршиво. Лучше бы орал, придурок. Угрожал, читал мораль. Ну какого шхэна он так смотрит? Ему-то какое дело? Ему-то что?
— Драконолог, н-да… — с непонятным выражением пробормотал он.
— Слушай, я не знаю, чего тебе там привиделось, но ты правда сильно о землю двинулся. Ты же без сознания полчаса был. И вообще почему так ритуал сработал? Ты наверно в нем ошибся!
— Не предусмотрел. Не поставил защиту. В вакшассе, чем больше сведений она дает, тем сильнее отдача. А я вот как обычно не предусмотрел. — он грустно, не без самоиронии усмехнулся. — Не рассчитывал ни на какие… неожиданности.
— Да ничего не было! Не было! Не было! — где мои пять лет, когда воплями я могла хоть кого-то переубедить. Правда, разбитая ваза от этого целее не стала. Ее можно склеить по кусочкам, а все равно что-то не то. Вот и сейчас тоже самое.
— Неважно, что было или нет. Дай сюда руку. Ладонь. Левую.
— Не дам.
Он закатил глаза, на секунду возвращаясь к себе прежнему, перестав изображать Судию высшей справедливости. Вздохнул. — Найми девчонку, отвлечешься от выпивки. Отвлекся. Большое спасибо. Дай руку! — гаркнул он. Веофелий требовательно протянул ладонь. — Я тебя кусать не собираюсь.
