Остановившись, Мольфи осмотрела ногу. Сапог оказался поцарапан и ободран, но сквозных дыр почти не было. Крови она тоже не заметила.
— "Скоро заживёт", — подумала она и подняла взгляд, — "Море… Море? Море!!!"
Она задохнулась от радости. У неё получилось. Она пересекла джунгли и вышла к берегу. Город должен быть где-то совсем близко.
Она не ошиблась. Город показался ей сквозь заросли уже на следующем повороте. Но он был одинаково не похож ни на её родной лесной городок, ни на грандиозные постройки Серениссы. Перед девушкой возвышалась деревянная, поросшая кое-где мхом стена с несколькими деревянными же вышками и окованными бронзовыми полосами воротами. Поверх частокола торчали крытые травой и пальмовыми листьями крыши. Ещё дальше одиноким клыком поднимался в небо каменный остов башни. Судя по всему, это был довольно старый и ветхий маяк, к которому пристроили несколько деревянных балконов и навесов. Всё вместе это выглядело каким-то бутафорским и ненадёжным.
Девушка подошла к стенам. Над воротами что-то раскачивалось. Приглядевшись, она разглядела трупы повешенных. Лохмотья на них остро напомнили ей одежду матросов с "Красного Солнца". Мольфи стало не по себе. Она даже не удержалась и оглянулась. За спиной чернели поднимавшиеся по склону джунгли. Нет, это не выход.
Она решительно вздохнула и подошла к стоявшему у ворот стражнику.
Рослый темнокожий человек с красным платком на голове поглядел на неё сверху вниз.
— Тебе чего?
— Я хочу войти в город.
— Ты вообще откуда взялся?
— Я шёл по джунглям…
— Да ну?
— С того берега. Где живёт старый рыбак.
— А-а понятно. Ты действительно прошёл по тропе?
Мольфи кивнула.
— Ты либо очень смелый, либо очень глупый, — покачал головой стражник, — я думаю, что скорее второе… Но в любом случае ты очень везучий. Ладно. Заходи. Но веди себя пристойно. Мы здесь не любим задир. А с теми кого мы не любим, разговор у нас простой.
Он показал на раскачивавшиеся на стене трупы.
Мольфи беззвучно кивнула. Поправила заткнутый за пояс кинжал и прошла через открытую стражником в воротах калитку.
Внутри город выглядел ничуть не солиднее, чем снаружи. Месиво хибар и хижин, на скорую руку сколоченных из кривых неструганных жердей и грубых досок. Улицы покрывал толстый слой жирной ржаво-рыжей грязи, в которой бродили свиньи и куры.
Старик на берегу говорил, что его внучка работает на постоялом дворе. У входа в одну из хибар висел обломок доски с накарябанным углём изображением не то собаки, не то коровы. Наверное это здесь.
Мольфи поёжилась. Похоже, к вечеру холодает. Решительно поднялась по лестнице в три ступени и зашла внутрь. Там было темно и затхло. Обождав пока глаза привыкнут к полумраку, она подошла к положенной на две бочки доске. Видимо, это сооружение выполняло роль стойки.
— Я бы хотела здесь переночевать, — коротко сказала она мрачному белобрысому типу, протиравшему пыль с кувшинов у стены.
— Деньги покажи сначала…
Она развязала кошелёк и продемонстрировала серебряную монету.
— Наверху есть пара свободных гамаков, — тип прекратил вытирать пыль и поднял на неё хитрый прищур голубых глаз.
— И что-нибудь попить, — у неё жутко пересохло в горле.
Девушка опустилась на стоявший рядом со стойкой табурет. Она не стала вдаваться в подробности того, что именно было в поданном ей оловянном стакане. Главное, что этим можно было утолить жажду.
Укушенную ящером ногу дёргала ноющая боль. Мольфи снова поёжилась. Солнце ещё не зашло. Отчего здесь так холодно?
— Я смотрю, у тебя деньги есть?
Она подняла голову. Перед ней стояли несколько субъектов в парусиновых матросских штанах и потрепанных фуфайках.
Она растерянно посмотрела на блондина за стойкой. Тот старательно протирал бочонок, повернувшись к ним спиной.
— А вам какое дело? — она перевела взгляд на матросов.
— Не поможешь беднякам? Одолжи пару монет…
— А чего это я должн… должен вам что-то одалживать?
— Ты этого… не хами нам, парень, — мрачно заметил один из типов.
— Поищите милостыню в другом месте. Нет у меня для вас денег.
Она для убедительности положила ладонь на рукоять кинжала. Но на матросов это ни малейшего впечатления не произвело.
— А если мы сами посмотрим?
Один из типов ухватил её за грудки и тряхнул. Куртка за последние дни пережила слишком много, чтобы выдержать ещё и это. Швы затрещали и поползли.
— Убери руки!!!
Мольфи рванулась, куртка расселась окончательно, вместе с рубашкой. Девушка потеряла равновесие и повалилась на спину, судорожно запахивая одежду.
Матрос жадно сглотнул.
— Кажется, мы нашли даже больше, чем искали. Мы сорвали банк, парни… А деньги, так и быть, можешь оставить себе, красавица.
— Не подходите, — она отползла к стене.
— И не проси…
Субъекты нависли над ней. Она ещё раз посмотрела на блондина за стойкой. Тот уже не протирал бутылки, а задумчиво переводил взгляд с неё на матросов, оценивая как поступить.
Её ухватили за ворот, приподняли и повалили на ближайший стол.
Мольфи зажмурилась и представила себе вспыхивающее пламя…
— А-а-я-аа! Эта сука меня обожгла!!!
Она открыла глаза.
Стоявший перед ней тип моргал полусгоревшими ресницами и возмущённо разглядывал свои руки.
— Эта сука меня обожгла, — снова повторил он уже менее возмущённо и решительно.
Матросы переглянулись.
— Она меня обожгла… — тип снова моргнул и начал пятиться, — проклятая ведьма!
Он шарахнулся к выходу, сшибая табуретки и цепляясь за столбы. Его товарищи последовали за ним.
С потолка на Мольфи, плавно кружа, падали угольки.
— "И почему я всё время промахиваюсь?" — пронеслось в голове.
Блондин за стойкой внимательно разглядывал обугленное пятно на потолке. Сверху донеслось недовольно ворчание.
— Эй там, внизу, что у вас происходит? Я заплатил за эту комнату не для того, чтобы мне поджаривали пятки…
Кабатчик посмотрел на Мольфи.
— Спокойнее. Давай без пожаров, ладно? Я только неделю как всё здесь отремонтировал после той драки…
Девушка медленно съехала со стола, пытаясь хоть как-то стянуть расползающуюся в пальцах ткань рубашки.
В таверну с грохотом ввалилась дюжина человек буквально обвешанных разнообразным оружием. Головы у всех были повязаны красными платками.
Из-за их спин высовывался испуганный тип. Мольфи узнала одного из тех, кто только что раскладывал её на столе.
— Вон она… — боязливо произнёс тип, — в углу.
