— Я… передам ему.
— Хорошо.
Я спряталась обратно.
Удрать незаметно от Орса не выйдет, да и какой смысл? Куда потом идти?
Я присела на постель. Взяла карандаш и тетрадь.
Вывела букву "к". Зарисовала дочерна.
Написала "Танита Лимари". Зачеркнула и вывела "Лиямар Тинатин", по инерции дописав будку "н" в конце, как в имени няни Тин.
Замерла с занесенным карандашом.
"Островитянка", "она очень расстроится, если узнает об этом".
"Островитянка" — это не я?
Лиямар… Лийамарь Тинати. Сестры Тинантин и Маяхар Сойикалль. Мои няня и бабушка. Обе они с Архипелага Бурь, с Вольных островов.
Я сама, с тех пор как выяснила это, считаю себя островитянкой, стремлюсь попасть на Архипелаг.
Но в данном случае говорили, видимо, не обо мне.
Тани-Тинати — очень похоже, что тоже оттуда. Возможно даже, она выросла там. Вот откуда у меня появилось это чувство нежности и симпатии к едва знакомой девочке. Это — родство душ.
А ещё я действительно видела в ней незамутненную ненависть к драконам, тогда на физике, когда магистр Ларинье утверждал, что без драконов нам не выжить в следующей катастрофе, если она будет. В глазах Тани сияла такая же ненависть, как у няни Тин.
"Есть одно место", — сказал Орс и запнулся. А не договорил он явно: — "где одаренных в патриции не принимают".
Архипелаг Бурь. Вольные острова. Их жители — люди второго сорта для драконов. Те, кому въезд на земли материков запрещен.
В груди стало тесно от страшной догадки: если Тани островитянка, то её даже искать будет некому. Её спокойно можно использовать, подставить, а затем — уничтожить.
Зачем? Да хотя бы затем, чтобы раздуть скандал в прессе, и выставить островитян варварами.
Я тут же представила сенсационный заголовок в газете "Драконий вестник":
"Дикие островитяне посылают детей убивать детей!"
И на первой полосе — портрет большеглазой юной красавицы, испачканной кровью, в ошейнике, символизирующем принуждение, и с букетом незабудок в руках.
"Она пыталась хладнокровно убить своих соучениц. Но им повезло, драконы пришли на помощь!"
А что могли и не успеть — невелика потеря. Это не драконят со скалы сбрасывать. Людей — много.
"Людей слишком много", — я припомнила слова, сказанные кем-то из драконов на крыше, пока они думали, что я без сознания. Поморщилась, пытаясь понять, в каком контексте это прозвучало, но затертые и навязанные менталистом воспоминания путались, накладывались друг на друга, перемешивались, как каша в котелке.
Впрочем, тут как раз все понятно. Нас действительно слишком много, можно легко пожертвовать парочкой. А ведь можно даже получить такой хороший побочный эффект, как "яркое раскрытие".
Яркое раскрытие дара.
Моего.
Хм.
А ведь я могу его использовать! Надо только разобраться, как он работает, и что вообще из себя представляет.
Глава 30
Вспомнив глубину пропасти и острые скальные выступы, мимо которых пролетала, я наверняка осознала одно: выжить я не могла. Отчаянное удивление в глазах обнаружившего меня Орса — тому доказательством. И черный мешок. И то, что за мной прилетели так поздно.
Я не Нарника Кристи, у которой большой сильный род. Я почти такая же тень, как островитянка Танита. Даже дядя мой сведен с ума, и некому меня искать или оплакивать. Зато я невеста наследника Дальсаррха.
Идеальная жертва для газетных первых полос.
Но не об этом речь. Мне нужно вспомнить мой ярко раскрытый дар.
В полете я не совсем понимала, не верила, что мне крышка. Мой страх будто оцепенел, а сама я пыталась спастись. Безуспешно и безнадежно, срывая ногти и стесывая локти и колени, пока не погрузилась в туман ущелья…
А дальше в голове понеслось что-то цветное, стремительное, наполненное страхом потерять и злым чувством полета. Видение, похожее на кошмарную фантазию.
Или скорее на жуткое воспоминание того, что было на самом деле.
Да, реальность всегда страшнее, — сквозняком по затылку скользнула не моя мысль. Странная. Полная невыносимого опыта.
Я вздрогнула — и…
…стала драконом.
Драконом, которым владели ярость и страх. Драконом, несшим злую смерть злым людям.
Они не были безобидными жертвами, они били в меня из всех оружий, и я менялась, когда не удавалось уклониться — растворялась, пропуская летучие снаряды сквозь себя, тут же заращивая прорехи, будто затягивая их дымом.
Я дымка…
Я видела девушку на скале, маленькую и яркую, как мотылек. Я ощущала её, как самое важное в жизни. А эти злые муравьи, претендующие на звание венца природы, хотели её убить.
И я, разинув пасть, её схватила…
Зачем?!
Меня швырнуло на пол комнаты так резко и больно, словно я свалилась из-под потолка. И грохот был соответствующий, мисс Зерби обеспокоенно заглянула в дверь.
— Всё хорошо? — распереживалась совсем не похожая на обычного Цербера женщина. — Может чайку? Посидим?
— Не нужно… — я с трудом разжала стиснутые до скрипа зубы и, пряча, чтоб не заметили, разбитую коленку, пробормотала: — Задремала, упала с кровати…
— Бедное дитятко, — мисс Зерби покачала головой. — Ну, если что, я рядом, — она тихо притворила дверь, что-то тревожно выговаривая.
Я её не слушала. С трудом сдерживая нервную дрожь, я пыталась понять, что только что видела, и особенно — почему дракон схватил девушку, за которую боялся большее жизни.
"Не о том мыслишь, вспоминай полёт", — прошелестела в голове разумная идея. Рефлексировать буду потом, а сейчас…
Будучи злым и напуганным драконом в видении, я словно дымка, меняла своё огромное тело, растекалась, когда били по мне, и уплотнялась, чтобы ударить самой. А падая в пропасть, настоящая я сумела из рук отрастить себе крылья. Правда воспользоваться ими толком не сумела, кувыркаясь как неоперившийся птенец, выпавший из гнезда. Но замедлилась, это точно.
Я подняла перед собой руки, поглядела на них в который раз за день. Пошевелила пальцами.
— Вы — ды-ымка-а-а… — попыталась втолковать им. Пальцы не вняли, остались равнодушно плотными и даже не попытались удлиниться или обзавестись перепонками.
И как это развить? Как сделать это осознанно, если я понятия не имею, как у меня это получилось тогда?
Может дело в опасности? В страхе? В адреналине?
"Хороший кошмар поможет, ложись, вечер дня мудренее".
Я усмехнулась этой неожиданной мысли. Она словно прилетела издалека. Может меня ими награждает Корвин?
— Кор? — робко проговорила я. Не дождавшись отклика, тихо побилась о спинку кровати головой. — Дура, — констатировала обреченно и вытянулась на постели, всё равно мне не сбежать незаметно из дома, и к Таните — не попасть. Одна надежда на очень страшный сон и выплеск адреналина.
"Легко"…
— Как жаль, что я тебя не увижу…
Достаточно ли кошмарна смерть дракона?
А если он не знает, смог ли спасти смысл своей жизни? А если его тело истерзано и сил не осталось, а вокруг ни души, и даже если она всё ещё жива — шансов не погибнуть тут в одиночестве у неё практически нет, но он умирает, оставив её одну? А если не одну? Если в чреве её зреет дитя, из-за которого она не могла спастись сама, боялась, что метаморфозы тела повредят ребенку?
Достаточно ли отчаяния этого дракона для того, чтобы я изменилась?
Оказывается — да…
С головой.
С последним выдохом его, с последним прикосновением к ней, к его золотовласой яни.
