Вот только, по изменившемуся взгляду, женщин, я понял, что говорю что-то не то и замолк, не решаясь продолжать.
А официры переглянулись между собой, а затем генерала, ровным голосом произнесла, - Всё, Пётр, этого достаточно, можешь быть свободен. Пока мы всё до конца с официальной версией событий не проработали, от общения с кем-либо воздержись. А потом, официальное заявление сделаем и станет попроще.
Постояв некоторое время, я молча кивнул, развернулся и покинул кабинет. И что их так насторожило?
***
Стоило парню выйти, как Седова немедленно выругалась, туша не до конца выкуренную сигарету. - Он еще и с амнезией, - эмоционально воскликнула она, - Сейчас из него знания по диверсионной работе полезли, а завтра что?
- Хреновей всего, - медленно произнесла Россиянова, - если он спящий. Причем оттуда.
- Вот только внедренного иностранного агента нам не хватало, - с полуслова поняла подругу генерала.
Профессиональные инстинкты контрразведчицы, буквально вопили, что тут что-то не чисто. Вот только это пока были лишь предположения основанные даже не на каких-то фактах, скорее на каком-то внутреннем ощущении, шестом чувстве.
- Давай пока не делать скоропалительных выводов, - произнесла полковница, - мальчик, всё-таки, обладает уникальными возможностями, так что думаю, пока можно ограничится наблюдением.
- А если он действительно великий князь, похищенный, ментально обработанный, подготовленный как агент влияния, с закладками в памяти которые сработают в определенный момент?
Официры вновь переглянулись. Цена ошибки в таком деле могла быть слишком высока. Но, после недолгой паузы, Россиянова лишь отрицательно мотнула головой и добавила, - Пока наблюдаем. Кто предупрежден - тот вооружен. Будут странности в поведении, примем меры.
- У него и так странности одна другой веселей, - буркнула Седова.
- Ну не скажи, - слабо улыбнулась особистка, - на самом деле пока что все в рамках нормального мужского характера. А все его кажущееся девиантное поведение вполне укладывается в границы допустимых отклонений. я консультировалась в том числе и с специалистами, пока бить тревогу рано.
- Главное, чтобы потом не поздно…
***
Морская инженерная академия Императрицы Александры Второй
Разъяренная инструкторша, крепко сбитая, короткостриженная, в черной униформе морской пехоты, с закатанными до локтя рукавами, стояла напротив вытянувшейся по стойке смирно команды по шарострелу. Курсаты, вдыхая через раз, пожирали глазами женщину в звании капитан-лейтенаты, что продолжала рычать, отчитывая облажавшихся на чемпионате девушек.
- Ну куда вы поперлись?! Кобеля какого?! Всей толпой, в здание, не проверив?! Хотя нет, понятно какого кобеля. Что, думали - один, так вы его все там трахнете? А он сам вас трахнул, всех. Дебилки, бать! Стадо!
Где, где должно было быть охранение?! На входе в здание оно должно было быть! И не врываться в комнаты с диким криком, а плавно заходить, по дуге. Дверь прикрыта? Толкнули, гранатку забросили, потом сами зашли. А вы?! Обезьяну в цирке научить можно, а вы дебилки девятнадцатилетние, кроме как бегать напролом, за два года ничему так и не научились.
А потом?! Автомат услышали? А стрелял он куда? По вам? Нет. Так какого хрена вы всей толпой ломанулись?! Рванули, на радостях. Отомстить хотели. Да там медведь цирковой и тот бы понял, что это ловушка очередная. Медведь, - но не вы!
Что, молчите? Стыдно? Опозорили всю академию. Этот пацан не только вас, он меня, - инструкторша яростно потыкала пальцем в собственную грудь, - поимел, и адмиралу и всех остальных. Один!
Пару минут постояв, гневно раздувая ноздри, капитана махнула рукой, рявкнув, - Всё, брысь с глаз моих. Чтоб я вас больше не видела.
В этот момент в зал заглянула дежурная, косо посмотрев на продолжавших стоять статуями курсат, произнесла, обращаясь к инструкторше, - Госпожа капитан-лейтената, вас к адмирале, срочно.
- Ну вот и всё, - вздохнула та, и машинально покрутила шеей, которую словно начало сдавливать тугим воротником, - ну, Пётр Иванов, я тебе этого никогда не забуду.
Глава 24
Ну что сказать. После официального заявления майоры, что это был такой себе тактический план, который она, деревянным голосом озвучила в микрофоны целой толпы журналистов, нашу академию залихорадило повторно.
Курсаты разделились на две половины, устраивая постоянные выяснения, кто прав. Часть этого срача долетала и до меня, как непосредственного виновника, так сказать. Сколько раз за день, идя на перерыве по академии я слышал в свой адрес то поздравления, то выкрики - тварь и мразь, - сосчитать сложно. Один раз даже гондоном обозвали и дилдаком. Даже чуть не побили, благо вступились другие курсаты и из начинающегося мордобоя мне удалось незаметно свалить.
Официальной версии поверили не все, и тут же начали плодить слухи один другого веселей. То я оказывался внебрачным сыном кого-то из шибко благородных особ, то родственником кого-то из официр академии, то выяснялось, что род Златолесских занес бешенную кучу денег команде противника за проигрыш, чтобы выставить своего вою победителем. Даже про заговор мужчин и отраву ослабившую противниц что-то болтали.
Но были и те, кто наоборот, победу, даже такую, воспринял с радостью, хоть и с тщательно скрываемой завистью и ревностью в глазах. Это я про девиц своего взвода. В числе прочих была и Вика с Кристиной.. Хотя Криста, похоже, радовалась за меня вполне искренне. Командира же, которую я, с некоторых пор, про себя хулигански называл, - “Света - королева минета”, в свою очередь, ходила смурная и чересчур серьезная. Ну не в жилу ей были мои успехи, потому что подрывали её убежденность в превосходстве женщин над мужчинами, на что я только усмехался, и не думая с ней вступать в какие-либо дискуссии, предпочтя делами доказывать обратное.
Преподавалы тоже ходили взвинченные, начальница кафедры тактики на занятии первую половину пары меня шпыняла по любому поводу, а со второй половины и вовсе выгнала, когда я, не выдержав высосанных из пальца претензий, на очередное замечание выразился предельно кратко, ёмко и непечатно.
Пошатавшись по пустым коридорам, я поперся на родную кафедру в некоторой надежде найти там Марину, но не свезло. А вот начальницу кафедры нашел, на свою голову, перед которой пришлось объясняться за отсутствие на занятии. В итоге припахали таскать какие-то коробки из подсобки в контейнер у заднего входа в корпус. Коробки подозрительно побрякивали пустой посудой, но проверять что там пьют госпожи официры не стал, тем более надписи на коробках: - “Столичная”, - большого простора для фантазии и любопытства не оставляли.
Затем нарвался на подругу по воспитательной и меня отчитали за отсутствие на паре повторно, после чего утащили в кабинет, где мы еще раз пробежались по тому, что и кому мне можно говорить.
В общем, геморой я этим расстрелом команды нажил себе тот ещё. Тут кстати всё ещё совершенно непонятно было, что делать с следующей игрой, которая будет через месяц. Участвовать в ней я не рвался совершенно, Эллу дисквалифицировали и с учетом её третьего курса, больше ей участие не светило.Остальные? Ну, разбирательство ещё велось, тут я тоже информацией владел постольку-поскольку, но точно было известно, что Арине учёба дальше заказана. Наверное кого мне было действительно жаль, так это её, хоть именно из-за её спонтанного выброса всё и завертелось. Но, в конце-концов и она же и первая во всём призналась. Вот только, изменить уже ничего было нельзя и даже мои попытки как-то повлиять на решение о отчисление, натолкнулись на однозначную профнепригодность по медицинским показателям. Армия на себя ответственность, за официр не умеющих контролировать свою магию, брать не хотела. И это нужно было принять.
Но в итоге, без меня Эллы и Арины в команде оставалось лишь чуть больше половины участниц и кем инструкторша будет затыкать возникшие дыры, мне было неизвестно, да и говоря честно, положительно, от слова - “положить”, - не интересно.
