сторон неслись драконы разных цветов: серебряный, черный, зеленый, синий и золотой.
Лаирэ затараторил, перечисляя заковыристые имена и роль в происхождении всего.
– Давай это по дороге, – поторопил его Рикки и убежденно добавил: – Если Эри там, ей понадобится помощь.
***
Грязно-бурый ковёр куда-то исчез, и на каменном полу в центре тронного зала проступали очертания лилии – символа хаарской империи. Драконы расположились с двух сторон. Как Арго и обещал, они уменьшились в размерах, но выглядели по-прежнему внушительно. Справа Саутринг отливал синевой сапфировой чешуи, рядом Вестнаур, словно вырезанный из обсидиана, и рубиновый Истландейл. Напротив них серебряный Нордальбран и золотой Шангрэль, а затем изумрудный Лайфванг.
Арго и Хоакин сидели на ступеньках у подножия трона. Эри в сопровождении двух эльфов прошла к драконам под эхо собственных шагов.
Молчание нарушил Нордальбран:
– Мы видим, что условие не выполнено.
– Арго готов передать часть души Оринга, – ответила Эри, выразительно глянув на мужчину. Тот поднялся.
– Безусловно, готов, – сказал он с легкой улыбкой. – Но боюсь, этого будет недостаточно. Есть еще один осколок. Его носит твой друг на шее.
Хоакин коснулся своего амулета.
– Что это значит, Эр? – возмутился он. Она глянула на Оринга, бледного даже для призрака, и всё поняла.
– Медведь лысый! – воскликнула она. – Нет-нет, должен быть другой выход.
– Другого нет, – покачал головой Арго. – Найтингейл поделился кусочком бессмертия с возлюбленной, благодаря чему та и жила так долго. А потом Тиара отдала амулет сыну.
– И если забрать его, Хоакин умрет окончательно, – заключила Эри, хватаясь за голову.
«Что же делать?»
– Я не знал, что ты по эту сторону, – словно в оправдание сообщил Оринг.
Истландейл поднял рубиновую лапу. Среди когтистых пальцев появилось подобие переносного фонаря, только внутри не было свечи.
– Это для души бессмертного, – пояснил дракон.
На не гнущихся ногах Эри подошла к нему и, взяв фонарь, отправилась к Хоакину. Тот вышел навстречу.
– Не бойся, Эр, – торопливо заговорил он. – Всё хорошо. Я рад, что хоть так смогу быть полезен.
Она подошла ближе и остановилась, не в силах поднять глаза. Эльф взял её за руку. Мгновение они простояли в молчании.
– Нет, – она перешла на шепот. – Не такой ценой.
– Ко мне всю жизнь относились, как к особенному, – Хоакин усмехнулся. – Говорили о высоком предназначении, всячески опекали, а я лишь бездельничал и развлекался. У нас вышло отличное приключение, Эр. Если бы не ты, я бы так ничего и не понял.
– Что толку, если ты не вернешься обратно? – возразила она.
Хоакин посмотрел на неё с усиленным вниманием.
– Нет, Эр, мы с тобой обсуждали. Нельзя нарушать естественный порядок.
Она вздохнула, не зная, что ответить. Хоакин снял с шеи амулет и вложил в её ладонь.
– Верю, что ты поступишь правильно, – добавил он и, склонившись, поцеловал её в висок.
Не успела она ответить, как в ту же секунду эльф исчез, словно его никогда здесь и не было. Эри растерянно завертела головой. Хотелось опуститься на пол и зарыдать.
«Возьми себя в руки», – скомандовала себе она и, открыв дверцу сосуда, поместила внутрь амулет. Тот вспыхнул и превратился в маленький, размером с монету, светящийся шарик.
Эри повернулась к Арго.
– Теперь вы.
Мужчина бойко зашагал к ней и, вытянув ладонь, коснулся фонаря. Шарик внутри стремительно рос, сравнявшись по размерам с яблоком. Закончив, Арго отступил, пропуская Оринга.
Эльф глянул на сосуд, затем на неё и, помолчав, проговорил:
– Ну, вот и всё, пришло время твоей битвы.
Эри еще не оправилась от жертвы Хоакина, но теперь ей стало жаль Найтингейла. Кажется, она простила ему и загубленное детство, и недомолвки. Все они оказались здесь не по своей воле.
Эльф коснулся сосуда. В мгновение его окружил свет, как в её снах, но очертания стремительно растворялись, расплываясь, как чернила в воде. Вскоре от легендарного Ланса не осталось и сапога.
Эри сжала теплую ручку фонаря с бессмертной душой и повернулась к драконам.
– Для перемещения в иной мир потребуется огромная сила, – проговорила она, возвращаясь в центр зала. – Когда я призову Огненную лилию, вам нужно направить на неё пламя. Подпитать цветок, так сказать. Остальным, – она кивнула Эрвину, – лучше отойти как можно дальше.
– Ты просишь нашей силы? – прорычал Истландейл.
Эри не повела бровью и уверенно продолжила:
– Если хотите, чтобы всё сработало, придётся рискнуть.
Драконы по очереди переглянулись.
Недолгую тишину нарушила открывшаяся дверь. Первым Эри увидела Лаирэ, а за ним откуда-то взялся Рикки. Последний смотрелся неуместно, как башмак в кастрюле. Всё внимание разом устремилось на них, но Арго снова вернул их к теме:
– Оринг ошибался.
Драконы повернули к нему головы. Эри махнула ребятам, чтобы отошли в сторону. Тут Лаирэ наконец заметил Эрвина и, молча, направился к нему. Радостные приветствия, однако, пришлось отложить.
– В чём ошибался? – спросил Саутринг.
Арго выдержал длинную паузу, словно играл в спектакле.
– Оринг до последнего верил, что Эриал – воин Огненной лилии, – он снова замолк. – Но она и есть – Огненная лилия. Та, что ознаменует ваше возвращение.
Драконы снова переглянулись. Эри выразительно посмотрела на Лаирэ, надеясь дать понять, что всё хорошо, Арго на их стороне. Брат нахмурился и глянул на Эрвина. Тот положил руку ему на плечо.
– Это правда, – сказал Шангрэль. – Её рождение неслучайно.
Истландейла такой ответ не устроил.
– Если обманешь... – грозно проговорил он.
– Умру, – закончила за него Эри. – Я итак скорее всего не выживу, – она скрестила на груди руки. – Так что решать вам.
– Не только ты умрешь, – добавил Нордальбран, – но и весь мир, все кого ты знаешь.
– Да, – она кивнула. – Вы готовы?
Эри открыла стеклянную дверцу фонаря. Светящийся шарик лёг на раскрытую ладонь. Было в нем что-то маняще прекрасное, трудно отвести взгляд. Опустив сосуд под ноги, она подставила под шарик вторую ладонь и глубоко вдохнула.
«Пожалуйста, пусть получится», – мысленно попросила она и, закрыв глаза, сосредоточилась.
Кончики пальцев потеплели, затем стало жарко, словно руки окутало горячим воздухом. И через мгновение вокруг бессмертной души вспыхнули лепестки пламени.
Открыв глаза, Эри увидела Огненную лилию в своих ладонях. Она повернула голову и посмотрела
