начал он.
Молодой охотник попытался вымученно улыбнуться, но Шираму показалось, что он услышал скрип зубов.
— Светозарный царевич Аюр велел щедро одарить вас. Чтобы утешить твою скорбь, он жалует тебе, сын вождя, плащ со своего плеча…
Учай невольно поглядел на царевича, который восседал на спине мамонта в ослепительном алом плаще, расшитом солнечными колесами и золотыми скачущими конями. Плащ был настолько хорош, что в этот миг Учай почти простил арьяльцев. Краем глаза он заметил завистливые взгляды прочих охотников-ингри, расправил плечи и гордо усмехнулся.
Однако мамонты все шагали, и непохоже было, чтобы царевич собирался спуститься на землю, чтобы одарить сына своего наместника. А тем временем Ширам сделал знак подойти слуге со свертком.
— Вот этот роскошный беличий плащ, чтобы не мерзнуть холодными зимами! А еще ты получишь три бронзовые чаши, бронзовые пояса тебе и твоему брату…
Учай побледнел и задохнулся от негодования. Он ни разу не видел, чтобы царевич надевал пестрый плащ, который держал сейчас в руках его слуга. Да оно и неудивительно! Дарить беличий плащ чужаки могли придумать только в насмешку.
Ведь даже ребенок знает, что на обмен и выход идут шкурки соболя, лисы, волка, порой лосиные шкуры, порой медвежьи… Но беличьи шкурки — их берут на вес дюжинами! Предлагать сыну вождя такой подарок — все равно что пытаться дергать его за бороду!
Учай изо всех сил пытался сохранять спокойное лицо. Зачем арьяльцы прилюдно унизили его? Или, загубив отца колдовством, они хотят окончательно отнять у ингри удачу? Тогда и с широкими поясами с бронзовыми пластинами все понятно. Чужаки решили забрать их силу так же, как забрали силу отца.
Что ж, еще посмотрим, чья возьмет…
— Я понимаю, тебе сейчас тяжело говорить. — Ширам положил руку на плечо парня. — Но прошу тебя, припомни, где еще в ближних краях есть хорошая охота? Где можно найти настоящего зверя?
— Зверя? — выдавил Учай.
В первый миг он не поверил своим ушам. В час скорби, когда вождя еще даже не проводили в Дом Дедов, арьяльцы уже затевают новую охоту? Ну хорошо, будут им звери!
— Там, впереди. — Он мотнул головой. — По правой руке от заката, три дня пути. Там живет медведь. Отец медведей.
И младший сын Толмая склонил голову, чтобы скрыть зазмеившуюся на его губах ухмылку.
— Это большой зверь. Очень большой. Царевич будет доволен.
— В самом деле большой? — уточнил Ширам.
— Я сам не видел. Но говорят, что, когда он встает на задние лапы, чтобы глянуть ему в глаза, мне бы понадобилось встать на плечи брату.
— Хорошая добыча, — кивнул Ширам. — Благодарю тебя.
Он снял с пояса длинный охотничий кинжал и протянул Учаю:
— Это тебе от меня. Твой отец был славным охотником. Жаль, что он не пойдет с нами дальше.
— Мы достойно похороним его, — ответил Учай. — И принесем все нужные жертвы.
Солнце клонилось к закату — а царевич все наблюдал, как слуги-чучельники снимают шкуру убитого чудовища, мездрят ее, отчищая изнутри от жира, и просаливают, чтобы она стала годной для работы. Необыкновенная добыча — значит и будущее царствование будет необыкновенным! И отец будет гордиться им.
И все-таки жаль, придется рассказать, что Ширам ему помог. Но все же стрела, которой был убит Зверь из Бездны, принадлежит ему! А значит, и победа его. Кто посмеет усомниться?
Как царевич ни гнал эти неприятные мысли, а все же они крутились у него в голове. Наверняка найдутся те, кто начнет твердить иное. Много охотников видело тот удар лунной косой. За всеми не уследишь…
Позади хрустнула ветка. Аюр повернулся — рядом с ним стоял Джериш, как всегда улыбающийся и довольный жизнью, будто только что с хорошей гулянки.
— Отменную зверюгу ты уложил, солнцеликий, — с видом знатока заметил воин, глядя на лежащую отдельно жуткую голову чудовища.
Аюр с благодарностью улыбнулся в ответ.
— Этот твой выстрел… Клянусь головой, я бы сам лучше не пустил стрелу! Если бы еще не этот нелепый… — Он вдруг оборвал фразу, будто устыдившись собственных речей. — Впрочем, что я такое говорю!
— Продолжай! — упрямо наклонив голову, потребовал царевич.
— Мне не пристало… Ты можешь решить, что я говорю из зависти.
— Я требую, чтобы ты говорил все без утайки!
— Ну если так, кто же осмелится воспротивиться… — Джериш сделал вид, что размышляет. — Посуди сам, царевич. Нас там было больше дюжины воинов, не считая охотников. Каждый из нас, ариев, бьет птицу влет — ты это знаешь! И каждый мог пустить стрелу, которая сразила бы это чудовище. Но мы помнили, чья это охота. И хотя были готовы положить за тебя свои жизни, не тронулись с места, ожидая приказа…
Предводитель Полуденных Жезлоносцев ненадолго примолк, давая царевичу осмыслить его слова. Судя по тому, как помрачнел Аюр, он услышал и все понял как следовало.
— То, что этот бедолага, вождь ингри, выскочил перед всеми, — это хоть понятно, — продолжал Джериш. — Получив столь высокое назначение, он желал выказать свою верность. Увы, схватка не принесла ему славы… Однако же Ширам — с чего вдруг он бросился перед тобой, пытаясь отобрать твою законную добычу? Он-то, в отличие от вождя, прекрасно знал, что такое Охота Силы. Неужели он и впрямь думал, что он — единственный, кто способен защитить тебя? Что все остальные вокруг — никчемные трусы? Что сам ты — беспомощный неумеха, с перепугу забывший обо всем, чем учился с детства?
Аюр слушал своего телохранителя, постепенно краснея от гнева, и вдруг будто пелена спала с его глаз. Ну конечно же, как он сразу не понял?! Ширам попросту хотел испортить ему священную охоту! Возможно, он затаил какой-то умысел? Ведь если царевич вернется ни с чем, он будет опозорен. Арии даже могут пожелать себе иного государя! В стране начнется смута… А там, глядишь, саарсан накхов найдет способ поднять мятеж в Накхаране!
Эти мысли возникли в голове Аюра не на пустом месте. Хотя государь Ардван и не посвящал своего сына в государственные тайны, но тот прекрасно знал, о чем шепчутся в закоулках Лазурного дворца и почему неспокоен его отец. От своих приятелей царевич слыхал, что государь в последние годы отстранил и выслал множество царедворцев — а среди знатных ариев ходили упорные слухи про заговор накхов…
«Нет, этого не может быть, — попытался он одернуть себя. — Ширам просто хотел защитить меня…»
Но в сожалеющем взгляде Джериша недвусмысленно читалось — заговор есть. Не зря же накхи слывут воплощением коварства. Вся эта показная верность — не более чем маска, военная хитрость. Все
