Она несколько мгновений изучала его лицо.
— Ты заблуждаешься, если полагаешь, что можешь держать в узде полулюдей.
— Если кому и следует избавиться от заблуждений, так это Джит.
— Джит способна защитить себя, — прошипела фамильяр. — Ей не нужно твое покровительство, и нам оно тоже не нужно. Полулюди все равно не вступили бы на Тропу Карга. Они боялись бы Джит, как боялись Стены. Они побоялись бы ступать на Тропу.
Шесть других фамильяров подплыли ближе, словно поддерживая ее мнение.
— Вы бывали за Северной стеной? — Он знал, что не бывали. Стена служила барьером в обе стороны — на протяжении тысячелетий. — Вам ничего не известно о том, чего они боятся, а чего нет. Не заблуждайтесь, полагая, будто знаете это.
Ханнис Арк выдернул секиру из стола и покрутил ее.
— Они не охотятся вдоль Тропы Карга только потому, что я не велел им приближаться к ней. И с жадностью ворвутся на Тропу, если я позволю… особенно если я отдам для их котлов ваши отрубленные конечности.
Все семь разом отпрянули, весьма мудро не издав ни звука.
— Все вы, и Терновая Дева, и люди Темных Земель, и полулюди из-за Северной стены — мои подданные. Вы все живете под моей властью. Вы все будете верны мне, если хотите и дальше наслаждаться привилегиями, полученными при возвращении в этот мир.
Любопытство одной из них пересилило осторожность.
— Какими привилегиями?
Ханнис Арк чуть склонил голову набок.
— Прежде всего, привилегией жить, конечно же.
Никто из семерых не стал уточнять, что он имел в виду.
— Передайте Джит, что ей лучше делать, что велено. Передайте ей мои слова. Скажите также, что ей лучше позаботиться, чтобы ее фамильяры выказывали должное почтение ее господину, или ни у кого из вас не останется рук, чтобы помогать ей.
Все они отступили еще немного. На их лицах отчетливо читался страх.
Вдруг они закружили по комнате, собираясь уходить.
— Все будет, как вы велели, епископ, — сказала однорукая. — Мы передадим хозяйке ваши слова.
— Посмотрим.
Ханнис Арк смотрел, как они кружат, подобно дыму, и просачиваются наружу сквозь трещины по краю тяжелой двери. По дороге наружу они, как и Молер до них, старались не встречаться глазами с женщиной, стоявшей на страже.
Ярость Ханниса Арка наконец вырывалась на волю. Он исправит несправедливость. Дух его отца увидит со своего почитаемого места в подземном мире, как его сын наконец претворяет в жизнь месть дому Ралов.
Для Д'Хары грядет рассвет новой эры. Темные века владычества Дома Ралов на исходе.
Ричард Рал почти потерял свою власть. Скоро он потеряет все. Ханнис Арк вступит с ним в бой. А когда все это свершится, устрашенные люди будут приветствовать нового повелителя.
Наконец свершится правосудие.
Ханнис Арк вытащил из стола нож, на который все еще была насажена обмякшая теперь рука. Когда он протянул его женщине в дверях, та шагнула к столу.
— День его куда-нибудь.
Когда она потянулась к ножу, он внезапно отвел руку.
— Постой, есть мысль получше. — Он указал ножом. — Положи его в ту витрину, вон там, чтобы посетители видели.
На лице женщины в красной коже промелькнула мрачная улыбка.
— Слушаюсь, лорд Арк.
Ричард зевнул. Оторвавшись от перевода сложного символа в составлявшие его условные элементы, он увидел Зедда, возвращающегося в библиотеку. В высоких окнах балкона первые лучи рассвета подрумянили безоблачное небо.
Странная весенняя буря прекратилась, однако казалось, что она лишь предвестник более значительных напастей. Ричарду было ясно, что он столкнулся с серьезными неприятностями, но в чем их суть, пока было от него скрыто. Его одолевало знакомое тревожное чувство, что он бродит в потемках и не знает, что в действительности происходит.
Все, от мальчика на рынке до бури, странных смертей, обилия странных пророчеств, машины, так неимоверно давно замурованной и столь внезапно пробудившейся к жизни, было слишком для простых совпадений. Его всегда настораживали кажущиеся совпадения. Наибольшее беспокойство вызывала обнаруженная ими машина, особенно то, что она каким-то образом находилась в сердце всего этого.
Перевод символов на металлических полосках только подтверждал его подозрения.
После того как он открыл, что все в книге изображено зеркально, перевод, прежде сложный, пошел спокойно и ровно. И чем больше Ричард узнавал из перевода, тем сильнее беспокоился.
Пока дед пересекал библиотеку, Ричард заметил, что Зедд утратил свою обычную бодрость. Он показался внуку обычным стариком — усталым стариком. Ричард мог бы прочитать по складкам на лице Зедда, что тот не меньше его озабочен неприятностями, которые им, похоже, грозят. Свойственный Зедду восторженный, почти ребяческий взгляд на мир бесследно исчез. Это лучше всяких слов обрисовало Ричарду всю серьезность ситуации.
Это — и перевод символов на полосках.
Выделив краем глаза искомое место, Ричард заложил книгу ладонью, чтобы страница не закрылась.
— Вот первый элемент, — сказал он Бердине. Затем постучал пальцем по элементу на странице. — Вот этот. Что он означает в перевернутом виде?
Бердина склонилась над книгой, молча читая объяснение на древнед'харианском.
— Нечто, связанное с падением.
Ричард уже понемногу схватывал язык Творения и знал, что означают многие из элементов. Сейчас он смотрел на подтверждение своих худших опасений. Бердина лишь засвидетельствовала — они не напрасны.
— Этот элемент последний, и он…
— …Означает финальное действие подлежащего, — пробормотала Бердина. Она еще не осознала того, что понял Ричард. Высунув кончик языка, она записала то, что уже установила, и начала листать страницы книги. — Мне нужно подлежащее.
Ричард постучал пальцем по металлической полоске:
— Вот. Если он зеркальный, тогда подлежащее — эта часть.
Зедд по другую сторону стола встал как вкопанный и наклонился, щурясь в попытке прочитать написанное на том листе бумаги, где она делала пометки.
— Что это? Что вы тут понаписали?
— Это перевод с языка Творения фразы на вот этой полоске, — сказал Ричард. — Как Кэлен? Вылечил ей руку?
— Разве я не волшебник, мой мальчик? — Зедд повертел в руках лист бумаги, на котором писала Бердина. — Так вы догадались, как пользоваться книгой? Как расшифровываются эти символы?
— Да, — ответил Ричард. — И это нечто поистине поразительное. Эти символы — разновидность на удивление эффективного и емкого языка. То, что мы изложили бы в предложении или даже абзаце, язык Творения способен выразить небольшой строкой символов. Всего несколькими сложными символами он может рассказать целую историю или сообщить огромный объем информации. При этом он необычайно точен в передаче смысла и весьма компактен.
