Они вернулись в обыденный мир. Идэль отпустила Источник, Дэвид – разорвал связь с монограммой. Лишенная его воли и силы, монограмма стала всего лишь комбинацией прямых и изогнутых линий, едва заметных на полу.
Глаза Яджи открыты, губы дрожали. Похоже, ей было дурно от осознания того, насколько близко к ней подошла смерть. Идэль села рядом, что-то успокаивающе шепча. Лийеман с любопытством разглядывал комнаты, которые стали видны после того, как Сфера Смерти испарила здоровенный кусок стены.
Дэвид услышал шум за спиной и обернулся. Оказалось, что это Лийеман, переступая через остатки стены, поставил ногу на камень – а тот раскрошился под сапогом, в результате чего юноша едва не потерял равновесие. В месте, куда попала Сфера, вещество испарилось, но заклятье Смерти повлияло и на соседние сегменты стены: камень стал крошевом, лишь до первого прикосновения сохраняющим прежнюю форму.
Лийеман, методично постукивая сапогом, сбил этот верхний слой. Перешагнул через невысокий порожек, с интересом посмотрел по сторонам. Дэвид последовал за ним.
– А где меч? – спросил он.
– Какой меч? – удивился Лийеман.
– Твой. – Дэвид показал на ножны, висевшие на поясе дворянина. – Нет, не этот. Тот, которым ты только что дрался.
Клинок, покоившийся в ножнах Лийемана, был самым обычным. Никакой магии, обыкновенный кусок стали. Но Дэвид прекрасно помнил, что меч, которым с поразительным изяществом юноша орудовал во время боя с демонами, выглядел совсем иначе. То был колдовской клинок, и в рукояти его, как глаз тьмы, мерцал Истинный Морион…
– Ты? – переспросил Лийеман, задрав подбородок. – Позвольте спросить, кто вам позволил так со мной разговаривать? То, что вы приближены к принцессе, не означает…
– Да при чем тут принцесса… – устало сказал Дэвид. – Прошу прощения. Хотя после такого боя… я думал, мы можем забыть об условностях…
Лийеман посмотрел на него с сильным сомнением:
– Вы полагаете?
– Да-да, – нетерпеливо кивнул Дэвид. – Можно сказать, мы практически побратались… Впрочем, как вам угодно. Так откуда у вас взялся волшебный меч и где он сейчас?
Лийеман некоторое время задумчиво разглядывал землянина. Последний вопрос он явно пропустил мимо ушей. Решил для себя что-то и сказал – величественно, так, как будто бы оказывал Дэвиду огромную честь:
– Сейр, я даю вам право говорить мне «ты».
«А-бал-деть!..» – подумал Дэвид. – «Счас прям расплачусь от счастья!..»
Но он не позволил себе улыбнуться – с этого психа станется вызвать его на дуэль за недостаточную серьезность в такой торжественный момент – и, сколь мог уважительно и проникновенно, ответил:
– Сейр, я бесконечно признателен вам за доверие и предлагаю в ответ свою самую искреннюю дружбу.
Лийеман неторопливо кивнул.
– Соответственно, можете говорить мне «ты», «вы», обращаться по имени, фамилии, званию, профессии, месту и году рождения…– Дэвид почувствовал, что его несет и быстренько притушил пафос. – В общем, как вам удобнее. Может быть, теперь вы… ты ответишь на мой вопрос. Напоминаю. Про меч.
Вместо ответа Лийеман улыбнулся и вытянул клинок из ножен. Взмахнул… Что-то случилось – Дэвид не успел разглядеть – и в руке юноши был уже совсем другой меч. Пропитанный волшебством, с пульсирующей точкой силы на конце рукояти… камень – как крошечное черное сердце…
– Интересный фокус, – задумчиво произнес землянин.
– Да, это очень удобно.
Взмах – и снова никаких Истинных Камней и волшебства. Обычный прямой клинок без всяких украшений.
– Как это возможно? – спросил Дэвид. Око однозначно свидетельствовало: никаких иллюзорных чар тут нет и в помине.
– Вы с таким еще не сталкивались? – Лийеман приподнял бровь. – Я полагал, в Военной Академии изучают философию, и даже если вы сами не видели ничего подобного, вас это не должно удивлять.
– Стоп-стоп-стоп. В вашей Академии я не учился, но при чем тут философия? Вы меня совсем запутали.
Неосознанно он опять перешел на вежливое обращение, несмотря на полученное разрешение. Рядом с этим чопорным юношей как-то сама собой отпадала всякая тяга к панибратству.
– Я учился дома, большей частью по книгам, – сказал Лийеман, – но в моем распоряжении был «Кодекс» и все учебники, которыми пользуются в Военной Академии. Это великолепная военная школа, и я очень жалею, что мне не довелось быть принятым в нее. Без сомнения, философия является одним из важнейших предметов, которые должен знать воин-маг, не менее важным, чем танцы и придворное вежество. Ведь философия помогает нам понять природу вещей, а управлять чем-либо без знания об этом невозможно. Мы видим вещь, но не видим сущности вещи, между тем как видимое – лишь проявление сущности для нас. Всякая сущность обладает своей энергией, энергия – это то, что позволяет сущности проявляться. Обычно сущность одна, и энергия одна, а значит и видимая вещь – тоже одна. Но можно сделать так, что одной и той же энергией станут обладать две разные сущности. В этом случае себя будет проявлять то одна природа, то другая, по очереди, а если речь идет о разумном существе – то не просто по очереди, а по желанию. В зависимости от этого будет меняться и образ видимой вещи, ведь тела не существуют сами по себе: с одной стороны, они зависимы от энергий, которые их образуют, а с другой – от нашего восприятия. Так превращаются оборотни: у них две сущности, и по желанию они делают «активной» то одну, то другую, в соответствии с чем принимают иной вид как их тела, так и гэемоны. Так же устроен мой меч: у него две природы, одна из которых соответствует обычному клинку, а другая – колдовскому. Поскольку меч принадлежит мне, и я властен над его энергиями, я и решаю, какой из его природ пользоваться в том или ином случае. Это очень удобно. И это совсем не просто увидеть. Даже много лучшему колдуну, чем вы.
«Понятно… – подумал Дэвид. – А я-то удивлялся, почему Яджи после обратного превращения оказалась одетой, – когда она только успела?.. В земных фильмах все как-то зрелищнее. Оборотень, разрывая одежду, превращается в зверя… а когда переходит обратно, шмоток на нем, естественно, нет… что особенно положительно для рейтинга фильма в том случае, если оборотень – молодая симпатичная девушка… Но здесь все иначе. Как будто бы у девушки-пантеры есть два тела и она по очереди меняет их… И демоны, наверное, устроены так же. Я ведь видел, как превращался Скеггель, – одежда на нем рвалась, но когда он переходил обратно, все вещи оказывались целыми… я просто как-то не обращал на это внимание, не задумывался, почему так и как это возможно…»
Поскольку пауза затянулась, он повторил свои размышления вслух, опустив только воспоминания о земном кино. Лийеман кивнул.
