Хотя какой там толк, не те еще времена. Выйдет замуж, нарожает кучу ребятишек, и весь ее мир сомкнется до стен собственного дома с редкими вылазками на рынок и единственным удовольствием посудачить с соседками. Но она точно не будет ломать голову над тем, чем накормить своих детей и во что их одеть, уж об этом-то я сумею позаботиться.
После Гиссы на борт поднялась Мириам. Определенно с ней что-то произошло, хотя она старательно пыталась этого не показывать. Только бы не то, о чем я подумал, только не это. Последним появился сти Молеуен, державший в руке дежурный саквояж фер Груенуа. Он поздоровался со всеми, затем Прошка увел Клемьера в его новую каюту. Мириам вместе с Гиссой подошла ко мне, ожидая распоряжений. Нет, мне не показалось: что-то в ее взгляде неуловимо изменилось.
Неужели все-таки… Так, спокойствие, Артуа, и не надо так смотреть в спины трем новым пассажирам, пока еще не все ясно. Чтобы узнать правду, нужно поговорить с Мириам. Уже в своей каюте, отослав Прошку под благовидным предлогом, я коротко бросил Мириам: «Рассказывай».
И она, захлебываясь слезами, давясь ими, рассказывала, рассказывала, рассказывала прерывающимся голосом. Это действительно чуть было не произошло.
Люди Диамуна заволокли Мириам в его каюту, когда мы считали последние минуты жизни на палубе «Интбугера». И только вмешательство капитана «Морского воителя» дир Героссо предотвратило попытку этой мрази воспользоваться ситуацией. Ведь всем было не до происходящего в каюте наследника, шел бой. Видимо, в свите Диамуна все же нашелся человек, не растерявший остатки совести. Он сообщил обо всем Мелиню, и дир Героссо пришлось покинуть мостик, потому что он не мог никому перепоручить то, что должен был сделать сам.
Они очень ругались, рассказывала Мириам, всхлипывая и вздрагивая всем телом. Диамун кричал, что дир Героссо не стоит портить с ним отношения из-за какой-то там шлюхи. Мелиню в ответ заявил, что он капитан на этом корабле и он не позволит кому угодно сделать то, что собирался сделать Диамун. И когда тот протрезвеет, то сам пожалеет о своем намерении. Наследника поддерживали люди из его окружения, и когда дело дошло уже до шпаг, на «Воитель» обрушился град вражеских ядер. Диамун присел, обхватив руками голову, а дир Героссо схватил Мириам за руку и выволок ее из каюты. Все время до прибытия на борт «Интбугера» она вместе с Гиссой провела в каюте капитана.
Я стоял и молчал, прижав ее к себе и гладя по голове. В конце рассказа Мириам вынула ожерелье, которое Диамун дал ей в качестве аванса за ожидаемую услугу.
Ты только не говори ничего Проухву, девочка, хорошо? Не нужно ему знать об этой истории. Мириам кивала головой, глядя на меня полными слез глазами. Ненавижу женские слезы, но сейчас они были вызваны не тем, что на улице украли кошелек, и даже не рассказом о том, что пришлось расстаться с любимым.
Выйдя на палубу, я обнаружил ожерелье зажатым в руке. Первым желанием было выбросить его в море, и я даже размахнулся, но потом передумал. Украшение не выглядело дешевым, скорее дорогим, возможно, даже очень. Но разве это цена, Диамун? О настоящей цене ты узнаешь позже. Какая же ты мразь, Диамун, ведь именно так ты хотел мне отомстить.
Грохнул пушечный выстрел, отвлекая меня от навязчивых мыслей.
«Морской воитель», снявшийся с якоря, отсалютовал остающимся кораблям. На нем не стали дожидаться возвращения шлюпки, потому что это была шлюпка с «Интбугера».
Хороший все же ходок наш новый корабль. «Буревестник», если перевести с табрисского языка. Есть такие птицы, непревзойденные мастера планирования, размах крыльев которых достигает порой четырех метров.
«Над седой равниной моря гордо реет буревестник…» — вспомнились с детства знакомые строки. И лишь сейчас я подумал, что море бывает седым в шторм, когда на гребнях волн белеет пена. Только равнины в этом случае не получается. Наверное, чтобы видеть море седой равниной, нужно стоять на берегу, на высокой-высокой скале.
«Интбугер» шел в полулиге за кормой «Морского воителя», причем особо не напрягаясь, чтобы развить приличную скорость. «Воитель» — быстрый корабль, но «Буревестник» даже не думал от него отставать. Когда на «Воителе»-флагмане прибавили паруса, положение не изменилось — мы по-прежнему легко держали дистанцию. Более того, при нужде нам удалось бы даже обогнать «Морского воителя». И это при том, что на борту «Интбугера» на пять орудий больше. Славный корабль, очень славный.
Либо табрисцы превзошли Скардар в искусстве кораблестроения, что очень сомнительно, либо произошло другое. Так бывает: казалось бы, одинаковый проект, строят одни и те же люди, из идентичных материалов, но один летит как птица, а другой тащится, как кляча на смертный одр. И такое применимо не только к кораблям, но и к другой технике. Хотя трудно назвать парусники техникой, они ведь живые существа: каждый со своим характером, привычками, наклонностями и предрасположенностями.
Я отстоял на мостике почти до утра, спать не хотелось. Накануне вечером добросовестно попытался уснуть, разделся, лег в постель, затем вспомнил заплаканное лицо Мириам, и сон как рукой сняло. Далась же она мне, ведь ничего меня с ней не связывает. Если разобраться, то все проблемы только из-за нее, а ведь чувствую себя перед ней обязанным и понять причины этого не могу. Нет здесь никакой логики.
Фред молчал, изредка поглядывая на меня, расхаживающего от борта к борту, и по выражению его лица становилось понятно: он знает о произошедшем в каюте Диамуна. И понимает, для чего все это было сделано. Но фер Груенуа молчал, и я был ему за это благодарен.
На мостик принесли трош, горячее, даже обжигающее вино с пряностями, медом и чем-то еще. Правда, здесь его называли лизгом, но от этого он во вкусе ничуть потерял. После троша внутри стало теплее, а на душе легче, и я отправился спать.
На следующий день за обедом в кают-компании присутствовали все трое из свиты наследника. Имя я запомнил только у одного, того, кто выглядел немного старше двух остальных, имел несколько развязные манеры, небольшой шрам на левой щеке и взгляд прожженного циника. Звали его Юстином дир Метрессу, и он казался главным в троице, а задача остальных была во всем ему поддакивать и соглашаться.
Отважные господа, что и говорить. Появились на борту «Интбугера» под предлогом того, что на «Воителе» не хватает места. Это действительно так, а потому под предлог не подкопаешься.
В кают-компанию с подносом вошла Мириам. И дир Метрессу, старательно глядя куда-то в сторону, что-то сказал на незнакомом мне языке. Остальные два его спутника рассмеялись. Казалось бы, что тут особенного?
