— Вот оно что! — удивился Крушила. — Я-то считал, что она может говорить на всех языках. О голосах я ничего не знал.
— Она слышит и понимает все языки. Само собой разумеется, что она на них и говорит, — пояснила Ясновидица. — И не только языки людей. Она слышит лерров, птиц, зверей, пауков и мух, духов земли и огня, послания, которыми обмениваются между собой чародеи. Словом, она слышит все. И если она когда-нибудь свихнется, то на это у нее будут весьма веские причины. Попробуй хотя бы немного пожить в постоянном гвалте!
Крушила попытался представить, каково это — слышать всех и вся, но тут же от этого отказался. На роль Говоруна, если бы ее ему предложили, он ни за что бы не согласился. Стоящие перед Избранным Воином задачи гораздо яснее и проще.
— Если она умрет, — сказал Ведун, — Лорд-Чародей не сможет управлять другими созданиями и потеряет способность говорить через них. Эта часть его магии связана с Говоруньей.
Информация любопытная, ничего подобного Крушила раньше не слышал. А затем его вдруг осенило: если он убьет Говорунью, Лорд-Чародей станет менее опасным противником. Если же прикончить всех остальных Избранных, Лорд-Чародей останется практически беззащитным.
Мысль явно безумная — Избранные были его соратниками, помощниками и партнерами, и у него нет никаких причин их убивать. Его единственным противником был и остается Лорд-Чародей.
Правитель заслуживает смерти за то, что сотворил в Каменистом Склоне, и он, бывший Крушила, а ныне Избранный Воин, должен сделать все, чтобы справедливость восторжествовала. Но это вряд ли дает ему право убивать кого-либо другого. Он не имеет никакого права лишать жизни своих компаньонов. Крушила не мог понять, откуда у него взялась столь чудовищная идея.
Может быть, его мыслями каким-то образом управляет Лорд-Чародей? Хотя вряд ли. Скорее всего это была одна из тех случайных странных мыслей, что мелькают порой в усталом мозгу — особенно после того, что довелось увидеть и прочувствовать случившееся в Каменистом Склоне.
— Мне надо отдохнуть, — сказал сам себе Крушила, и тут же вспомнил об одном неотложном деле.
Он сегодня еще не упражнялся с мечом. Поход в Каменистый Склон, короткое расследование и возвращение заняли почти весь день, полностью сломав его обычное расписание. Возможно, это и стало причиной возникновения столь омерзительных мыслей. Лерры, одарившие его боевым искусством, наверное, постоянно жаждут кровопролития. Они-то и влияют на его психику.
— О, духи и кровь! — пробормотал Крушила и, скатившись с матраса, поднялся на ноги.
— В чем дело? — спросила Ясновидица.
— Забыл о ежедневной практике, — ответил он, обнажая меч.
Выходить на улицу не требовалось — амбар был просторным, а свечи обеспечивали вполне приличное освещение. Крушила вздохнул и приступил к стандартным упражнениям, совершая выпады по обе стороны от деревянной опоры крыши, отбивая воображаемые удары и делая ложные замахи.
Ясновидица и Ведун следили за его действиями, но к тому времени, когда лучший в мире воин, закончив махать мечом, задул свечи, они уже крепко спали. Требования, которые предъявляла к ним их магия, Крушила знал: Ведун, например, ежедневно должен был запомнить хотя бы одну новую историю или несколько фактов. Эти требования были, видимо, выполнены днем.
Утром они отравились в путь без проводника. Ведун клялся, что хорошо запомнил не только дорогу, но и те молитвы, которые возносил проводник, дабы умилостивить лерров. Кроме того, помня обо всех перипетиях вчерашнего дня, они не сомневались, что способны самостоятельно справиться с любыми препятствиями.
— Мне приходилось это делать, — сказал Ведун, когда они уже прошагали порядочное расстояние. — Не на этой дороге, естественно. Я повторял путь, который прошел в противоположную сторону с проводником. Это — одно из самых полезных проявлений моих магических возможностей.
— А ты уверен, что мы под твоим водительством останемся живы и здоровы? — поинтересовался Крушила, чудом увернувшись от пожелавшей выколоть ему глаз ветки.
— Вовсе нет, — ответил Ведун. — Ну и что из этого следует?
Ответа у Крушилы не нашлось.
В городке Большой Куш они появились примерно в час или два пополудни. В отличие от безымянной деревни, которую с внешним миром соединял лишь один путь, в Большом Куше им пришлось выбирать один маршрут из нескольких возможных. Но Ясновидица точно знала, куда идти, а проводника в городе ждали как раз к вечеру.
Избранные продвигались довольно быстро. В пути они почти не разговаривали. Крушила не знал почему. Им было что обсудить, да и у него на языке вертелись десятки вопросов, на которые он хотел бы получить ответы. Как мог Лорд-Чародей совершить подобное преступление? Почему Ясновидица, узнав о смертях, не могла определить, сколько человек погибло? Почему приняла на веру слова Заправилы о том, что это всего лишь горстка избравших преступный путь магов? Почему не расследовала дело самостоятельно?
Действительно ли необходимо искать других Избранных, прежде чем выступить против преступного Лорда-Чародея?
Почему он не ощущает никаких изменений после того, как они приступили к своей миссии по устранению Темного Лорда? Почему в селах и городах по-прежнему царят мир и покой, а солнце светит все так же ярко? Разве не должны были проявиться где-нибудь в Барокане знаки, говорившие о преступлении, совершенном в Каменистом Склоне Лордом-Чародеем?
Если он член братства героев, идущих отомстить за смерть невинных, то почему он не чувствует особой близости с Ясновидицей и Ведуном? Более того, он, как всегда, ощущает свою от них отстраненность. Ведун — вполне приятный человек, но они по-прежнему далеки друг от друга. Что же касается Ясновидицы, то она представляет собой некое сочетание его матери и Старшей жрицы, а вовсе не равного ему товарища в опасном предприятии. Разве не должны они быть членами одной команды, подобно Избранным из старинных легенд? Те герои были готовы умереть друг за друга и понимали один другого так, что могли без слов предвидеть действия соратников.
А эти — нет. Они лишь три разных человека, которых свела дорога. Всего лишь попутчиками. Крушила не чувствовал, что их ждут великие дела, и не мог представить, что об их деяниях когда-нибудь станут слагать баллады. Да и что можно сочинить о каких-то трех типах, слоняющихся из города в город?
Возникает вопрос, почему им не приходится постоянно сражаться с опасностями? Почему Лорд-Чародей не пытается их остановить? Почему по пути их не подстерегают чудовища, не ждут ловушки, почему они не получают известий, способных сбить с толку? Почему, в конце концов, им не угрожают?
