— И далеко она уехала?
— Далеко. В Боливию.
У Сергея отвисла челюсть, и Ильич тревожно пошевелился. Несколько мгновений художник размышлял, а потом решил идти напролом.
— Я тоже в Боливии, — ответил он. — Вот так совпадение! А где она, и что за молодой человек, может, я с ним знаком? Может, получится встретиться с ней, я был бы рад…
Пауза была очень длинной, и он успел подумать, что Юлькина бабушка сейчас повесит трубку.
— Сергей, я беспокоюсь за нее, — сказала, наконец, Мария.
Сергей слушал ее какое-то время, потом нажал отбой и внимательно посмотрел на садовника и шамана.
— Юлька здесь, в Боливии, — медленно сказал он. — С неким молодым человеком, который очень интересовался ее дедами.
Макс откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, а Сергей продолжал:
— По странному совпадению, именно этот человек недавно купил у меня картину, которую я продавать не собирался. Купил за совершенно неадекватную сумму, которая и позволила мне приехать сюда.
Ильич хмуро пожал плечами и вопросительно взглянул на Морено.
— Так, — кивнул Макс. — Ну конечно. А ты, шаман, думал, мы одни такие умные.
— Не понимаю, — проговорил Сергей.
Макс сморщился и снова потянул себя за усы. Вздохнул, откинулся на спинку стула.
— Существует два ритуала пробуждения, — заговорил он, обращаясь почему-то к Ильичу. — Для обоих требуется человек и предмет. Запись одного хранится в монастырской библиотеке. Другой я прочел в записях Тани, которые должен был передать Че Геваре. Я не успел. Что было бы, приди я двумя часами раньше, вы, молодой человек, видели, когда моя внучка решила над вами подшутить.
— Только дорогу, — сказал Сергей, — до монастыря я так и не дошел.
— Не важно, — отмахнулся Макс. — Ритуал, который хранится в библиотеке, позволяет пробудить Чиморте. Это то, синьор Чакруна, чего я так боюсь, и о чем так мечтал Че Гевара: свобода для всех и каждого. Я был знаком с Эрнесто. Он был умный человек, но не понимал некоторых элементарных вещей. Он судил о других по себе. Приписывал им честность, справедливость, великодушие, способность к железной самодисциплине, — Макс вздохнул. — Даже Конго его ничему толком не научило. Он всегда говорил, что революция без стрельбы не делается, и в речах был вполне кровожаден, но на самом деле никогда не представлял масштабы жертв. Несколько десятков погибших в честном бою — вот и все, что было способно подсказать ему воображение. Он не хотел понимать, что стоит Чиморте проснуться, и всю Южную Америку зальет кровью. Я сам понял это довольно поздно, когда отряд был разгромлен. Но! Оказалось, что это не так уж важно.
— Не так уж важно? — хмыкнул Ильич.
— Да. Потому что Таня передала ему совсем другой ритуал, который позволял не пробудить Чиморте, а взять его под полный контроль. Вместо стихийного освобождения — власть, сосредоточенная в одних руках. Великий вождь держит в кулаке всю Южную Америку…
— Ну, — пожал плечами Сергей, — это его, наверное, тоже устроило.
— Ты не понимаешь, — сердито буркнул Макс, и Ильич медленно кивнул. — Времена великих вождей давно прошли. В нашем веке один человек не может править целым материком, на такую силу всегда найдутся хозяева…
— Родригес, — сказал Ильич, и Макс кивнул.
— Ничего не понимаю, — проговорил Сергей.
— Феликс Родригес, агент ЦРУ. Руководил операцией по поимке Гевары, — объяснил шаман.
— И отрубил ему руки, — добавил Макс. — Тогда они считали, что для контроля над Чиморте достаточно отпечатков пальцев нужного человека. Теперь, видимо, знают больше, раз привезли сюда мою внучку и заманили тебя.
— Да я-то тут причем? — взревел Сергей.
Ильич откинулся на спинку стула и безрадостно рассмеялся.
— До сих пор последним человеком, способным справиться с Чиморте, был Че Гевара. Ты — следующий, неужели непонятно?
Сергей закурил и внимательно вгляделся в лицо шамана. Тот был абсолютно серьезен, и надежда на розыгрыш исчезла.
— Съездил порисовать, — угрюмо пробормотал Сергей. — Ну, хорошо. Мы можем рассуждать логически? Во-первых…
— Вообще-то нет, — перебил его Ильич. — Не можем.
— Нет?!
Сергей опешил. Серьезный ответ на риторический, в общем-то, вопрос выбил его из колеи.
— Друг мой, речь идет об изнанке мироздания. Ты же с ней уже сталкивался. Какая здесь может быть логика?
Художник пожал плечами, отхлебнул пива.
— Моя внучка находится в руках ЦРУ, — сказал Макс. — А ты хочешь рассуждать логически.
— Так, — сказал Сергей и встал. — Я сейчас пойду прогуляюсь, кофе выпью… Посплю нормально. Если хотите, завтра встретимся и поговорим.
— Только не вздумай сбежать, — сказал шаман.
— Почему это? — ощетинился Сергей. — Вы вроде бы хотели, чтоб все осталось, как было?
— Хотели. Но так уже не будет.
— Я так вижу, судьба моей внучки тебя не волнует, — с деланной безмятежностью проговорил Макс, — но ты имей в виду: с людей Родригеса станется воспользоваться твоими руками как ключом… Без твоего участия.
Ильич криво ухмыльнулся и рубанул себя ребром ладони по запястью, иллюстрируя слова старика. Сергей выматерился.
— Плохо по матушке говорить, голубчик, — старательно проговорил по-русски Макс, и Сергей, чувствуя, что у него сейчас окончательно съедет крыша, бросился прочь.
Автобус громыхал по извилистой дороге, увозя Сергея в Санта-Круз. Решение художник принял спонтанно: просто вошел в свой номер и, вместо того чтобы завалиться досыпать, покидал вещи в рюкзак и отправился на автовокзал. Он едва успел на рейс. Черт с ним, с монастырем! Макс и Ильич хотят сохранить статус-кво? Да пожалуйста! Если он единственный, кто может провернуть эту авантюру с Чиморте, ему достаточно просто уехать. И так уже ум за разум заходит, он едва не принял бредовую идею, что агенты ЦРУ будут гоняться за его руками…
В то, что Юльке грозит серьезная опасность, Сергей не верил. В конце концов, если он уедет, зачем им броненосец? Да и она девушка разумная, если поймет, что дело плохо, просто отдаст кулон. В здравомыслие Юльки, правда, верилось слабо, но Сергей кое-как сумел себя уговорить.
Он начал задремывать, когда до него вдруг донеслась серия взрывов. Автобус взвыл и резко остановился. По инерции Сергей полетел вперед, стукнулся носом о спинку переднего кресла, с полок с грохотом посыпались сумки и мешки. Истерически завизжал придавленный поросенок.
Сергей вскочил и огляделся. Автобус стоял посреди дороги, и в окно было видно, как из двигателя валит черный дым. По обе стороны тянулись горные склоны, поросшие джунглями. Пассажиры, ворча, подбирали свои вещи и двигались к выходу. В дверях они переругивались с водителем, но без особого энтузиазма. Сергей подхватил свой рюкзак.
