Ознакомительная версия.
– Разрушь эту стену! – приказал Старх. – Освободи нас!
Книжный старик захлопал глазами, довольно крякнул (или мальчикам это только показалось) и набросился на стену, прикрытую опустошенным книжным стеллажом, словно дырявым разбитым щитом. В одно мгновение от него ничего не осталось. Разлетевшись в мелкую труху, книжный стеллаж превратился в облако, зависшее под потолком. Книжный старик застыл перед голой стеной, покрытой тонкими коричневыми обоями. Он сжал пухлые кулаки, труды по алхимии Борчера и философские изыскания Каспера Илия, и со всей силы саданул ими об стену. Книги рассыпались в прах, но стена выстояла.
В этот момент Старх понял всю глупость своей задумки, как книги могут разрушить каменную стену. Надо было создавать «Пражского великана» из более прочного материала, но повсюду были лишь книги. Хотелось завыть от отчаянья, да шандарахнуть огненными шарами по стенам. Только огонь воспламенит книги и внутри их клетки начнется пожар.
Надо что-то сочно предпринять. Иначе все закончится пшиком. Они не вырвутся из своей клетки. Старх из обрывков знакомых ему заклинаний сконструировал новое и применил его к книжному старику. Он облил его с ног до головы «Вечной мерзлотой». Книжный старик замахнулся и вновь ударил. Его окаменевшие кулаки оставили глубокие следы в стене, и в то же мгновение стена вспыхнула пламенем. Книжный старик не успел укрыться. Пламя объяло его, мерзлота стаяла, страницы вспыхнули, и он опал на пол горсткой пепла. Стена тут же остыла. Только глубокая вмятина и порванные обои напоминали о бушевавшем здесь сражении.
– Ничего. В первый раз не получилось. Получится в другой. Теперь мы знаем, что на стену наложено охранное заклятье. – Пробормотал Старх.
– Другого раза не будет. – Прозвучали приговором слова Радима.
Старх обернулся и пристально посмотрел на товарища. А с ним что-то происходило. Лицо корчилось в жутких гримасах. Радим побледнел, покрылся потом, крепко стиснул зубы и мелко-мелко задрожал. Дрожь нарастала и вот уже Радима колотила лихорадка. Он открыл рот, собираясь закричать от боли, и из него повалил густой чёрный дым. Выбравшись наружу дым сгустился и приобрел человеческие очертания, а затем из него вышагнул Многоглазый Шляпник.
– Мальчишки, дрянь, рвань, – с отвращением в голосе произнес Шляпник. – Вам не выбраться отсюда. Вы выбрали свою судьбу, когда пришли ко мне.
Все это время колдун сидел внутри Радима и наблюдал за жалкими потугами Старха разрушить клетку. Вот же какая засада, колдун видел волшбу мальчишки, теперь он знает на что способен один из его пленников.
Шляпник наклонился к Радиму, ухватил его крючковатыми длинными пальцами за нос и выволок из кресла. Отшвырнув мальчишку от себя, он растянулся в кресле, словно на троне и воззрился на свою добычу.
– Мы ничего не выбирали. Отпустите нас. Мы лишь полюбопытствовать. Лишь одним глазочкам глянуть. – Запричитал Дамир. – Нас дома родные ждут.
– Вас никто не ждет. И ваш дом теперь здесь.
Шляпник взмахнул руками, словно дирижер. С пола поднялась туча пепла, превращаясь назад в книги, облако стружек обратилось в книжный стеллаж, прильнувший к восстановившейся стенке. Книги в последний раз сделали круг над комнатой и разбежались по полкам, заняв каждая свое место. Через мгновение комната приобрела прежний вид.
– Так то лучше, – довольно потер руки Шляпник. – И не смейте больше хулиганить. Глупо разрушать свой же собственный дом. Не думали, что если уничтожить стену, вам на голову обрушится крыша?
– Что вы собираетесь с нами делать? – дрожащим голосом спросил Дамир.
– Я хочу вас воспитать. – Неожиданно ответил Шляпник. – В каждом из вас скрыт магический дар. В тебе, – он пристально посмотрел на Старха, – дар уже проснулся и начал расти, хотя большая часть дара все еще скрыта глубоко внутри. И только от тебя зависит каким станет твой дар, и ты сам. В остальных магия пока спит, но она проснется. Вы познакомитесь со светлой стороной магии, с ее солнечным светом, я же покажу вам ее темную сторону, лунную.
– У меня уже есть учитель, – сказал Старх.
– Ничего. Ты вернешься к своему учителю, после того как освоишься на темной стороне, – ответил Шляпник и улыбнулся. И стало жутко от его улыбки.
Он повернулся к Дамиру и Радиму. Он наслаждался их растерянностью. Ещё бы не каждый день узнаешь, что в тебе спит маг и надо только пробудить его, и тогда можно будет творить волшебство.
– Темная сторона хищная. Она не любит никого от себя отпускать. Но находятся смельчаки, которые проходят по самой кромке, по самой границе темной стороны, познав ее и обуздав в себе. Я надеюсь что вам повезет. И вижу, что один из вас упадет на темную сторону, станет ее рабом и служителем. Один удержится на грани. А последний погибнет.
Шляпник запрокинул голову, зажмурился и расхохотался.
Старх, Радим и Дамир переглянулись. Каждый почувствовал себя неловко от этого нелепого пророчества. Но оно уже пустило свои корни. Сами не желая того, они поверили в него и уже переглядывались, гадая кому суждено погибнуть.
– Я многому научу вас, многое покажу, а когда вы будете готовы, то отправитесь назад в мир. И только один, погибнув, останется со мной. Его душа станет платой за ваше обучение, жертвой, можно сказать.
– Мы не просили нас обучать! – выкрикнул Радим.
– Дерзкий мальчик. Темная сторона отшлифует тебя, как драгоценный камень. Меня не просят учить. Я сам решаю, что мне делать и когда. Вы пришли ко мне. Судьба на поводке привела вас сюда. И теперь вы мои. Так было решено свыше. У меня редко появляются ученики, но раз они появились, я доведу дело до конца.
– Кто вы? И откуда у вас такие странные, страшные глаза? – спросил Старх о том, что его волновало и раздражало больше всего.
Шляпник улыбнулся мальчику в полный рот, густо засеянный острыми клыками, и ответил:
– Я живу одновременно в тысячи разных миров. Я наблюдатель равновесия. Я вижу одновременно тысячу миров. Ты можешь называть меня Нерон. Но мое настоящее имя не доступно твоему разуму. Я изначальная сила, живущая от творения Многомирья. Я не позволяю разрушиться хрупкой конструкции мироздания. Но по большей части я просто наблюдаю, да обучаю магов, приведенных ко мне судьбой. Они и становятся Рыцарями Равновесия. Правда не все. Только один из сотни моих учеников выдерживает испытания. Другие ученики либо гибнут, либо становятся адептами Тьмы. Но такова цена за Устойчивость мироздания. Я танцующий на краю миров. Во многих легендах и сказках миров есть упоминание обо мне. Но никто из живых никогда не общался со мной, кроме моих учеников. Но память обо мне сохраняется только лишь у ставших Рыцарями Равновесия. Такова жизнь.
Ознакомительная версия.
