Доподлинно этого, сын мой, не знает никто. Я не был во всех местах разом и не могу рассказать тебе, как вздыбившиеся волны захлестывали озера огня, разверзшиеся в горах, и скалы разлетались на куски, как рано или поздно разлетится на куски забытый на огне горшок с варевом, если придавить его крышку камнем.
Я сам попал в такую волну, меня швырнуло о берег, едва не раздробив кости. Но тогда мы с Аридоси были уже в одном теле, и он послужил надежной броней для моей бренной плоти.
Я оставил дом ради знаний, движимый неуемной жаждой увидеть весь мир. Ничто не предвещало беды. Молчали наши пророки, умевшие предсказать за десять дней простую бурю. Видно, все-таки смерть пришла извне, откуда-то из черной звездной бездны, иначе бы хоть кто-нибудь знал заранее о грядущем бедствии.
— Рорта знал, — ввернул Конан. Он слушал очень внимательно, но взгляд его был прикован к танцующим драконам. — Он знал и предупредил детей рода Южного Ветра.
— Бывает, и прорицатели ошибаются, — вздохнул старик. — Наши таблицы молчали. Впрочем, острова Нихон-но не пострадали от той бури, как видишь. Зато пострадали другие наши поселения. Ведь мы тогда плавали по всему свету и жили не только в Кхитае, но и на островах близ Вендии, и на том материке, остатки которого ныне зовутся Барахскими островами. Мы не враждовали с атлантами и старались не встречаться с воинственными пиктами.
Что случилось с кхарийцами в остальных землях, я не знаю. Но те, кто бежал из Кхитая, гонимый переселенцами из Лемурии, приплыли сюда и остались здесь. Об этом, впрочем, я узнал только нынче утром…
Мы же с Аридо в своих странствиях оказались слишком близко к самому сердцу Катастрофы, чтобы успеть избежать ее. В самый последний миг я успел воссоединиться с драконом, чтобы пронести тело и душу через эти потоки огня и воды.
При этих словах патриарх лукаво сощурился и добавил:
— Если бы ты встречался с драконами до Аридоси, ты бы знал, что они не умеют разговаривать и совсем не владеют магией.
Конан хмыкнул.
— Он же самый последний на свете дракон. Где бы я взял другого, чтобы сравнить?
Старик кивнул, сразу посерьезнев.
— В этом и состоит величие твоего деяния, сын мой. Ты привел его сюда. Теперь великий род драконов не угаснет, хотя, как видишь, остался один дракон воды и один — воздуха. Но даже если их потомки не смогут летать, я буду не очень огорчен. Гораздо горше было бы утратить навсегда этих дивных животных. В силах ли ты слушать дальше?
— Да, отец мой, я слушаю.
— Очнувшись, я не узнал искалеченного мира. Там, где раньше были горы, теперь плескались моря, пустыни поглотили леса, реки перерезали ранее бесплодные пустоши, где росла одна лишь певун-трава. А благословенная Атлантида и острова пиктов, лежавшие в Западном океане, и вовсе исчезли с лица мира. Великая Катастрофа свершилась, Первый Потоп сравнял с землей древние царства и отнял тысячи тысяч жизней. Уцелели единицы. Но осталось несколько островов цивилизации, которых не затронуло буйство стихий — Кхитай, полудикие страны Запада, коренным жителям которых остались в наследство недостроенные города атлантов, далекий материк My и наши острова, Нихон-но.
Когда я, вернее, мы с Аридо пришли в себя, то обнаружили, что круговерть Катастрофы так перемешала нас, что теперь мы не можем разделиться. Из двух существ мы превратились в одно. Аридо дал ему сильное тело, способность подолгу не есть и не спать, умение дышать в воде и передвигаться с немыслимой скоростью. Все драконы очень быстры, но у каждого рода была своя стихия, в которой они могли подолгу жить, не нуждаясь ни в чем: водяные драконы могли луну за луной проводить в море, драконы воздуха могли лететь и лететь без устали, догоняя солнце, драконы земли — рыть бесконечные тоннели, не вылезая из них, как кроты, драконы огня спускались в пылающие жерла вулканов и путешествовали в гигантской кузне земли. Аридоси был водным драконом, лучшим из молодых самцов, потому я и выбрал его для своих странствий…
Он был лучший дракон, а я — самый могущественный маг и бывший правитель этих островов. Смешавшись, мы создали существо, которое могло выжить почти везде. Единственной опасностью для такой твари были люди. Но были в этом слиянии и свои недостатки: я сумел дать новому существу лишь половину своего ума, а Аридоси — лишь половину своего чутья. Оставайся он настоящим драконом, он давно приплыл бы домой — его привел бы тот же инстинкт, который каждый раз приводит диких уток, родившихся в теплом краю, к северным гнездовьям родителей.
В то же время как маг получившийся у нас зверь не был искусен настолько, чтобы вновь разделить себя на дракона и человека. Сначала мы оба очень мучились, но постепенно привыкли, а за две тысячи лет такого существования и вовсе позабыли, кто мы.
Ты своим появлением нарушил привычное течение нашей жизни. Мы понимали, что рано или поздно люди найдут и убьют нас — не оружием, так просто самим своим присутствием. Драконье ухо так чувствительно, что не выносит резких криков и фальшивой музыки, а обонянье так остро, что резкий запах может если не убить, то покалечить зверя. Жизнь в золотой клетке, в неволе, среди людей непременно доконала бы нас обоих. Нет, — сокрушенно покачал старик головой с седым, легким, как семена одуванчика, пухом над смуглым теменем. — Мир людей совсем, совсем не подходит драконам!
— А вы-то разве не люди? — удивился Конан. — Ваш мир драконам вполне по душе, судя по этим двум влюбленным!
— Мы, конечно, люди, — словно с неохотой признал патриарх. — Но в то же время и не совсем люди. Наш народ приплыл на этот остров много тысячелетий назад. Здесь уже тогда жили драконы, ведь отсюда начинает свое дневное шествие Солнце, которое вы зовете Оком Митры. Здесь — край мира, и, как ни старались, мы не смогли найти иную землю еще восточнее нашей.
Когда наши предки поселились здесь, то, увидев первого дракона, безмерно испугались. А дракон испугался, увидев их, ибо до тех пор эти острова посещали лишь боги. Сюда прибыли корабли принца Иссэ, отправленного отцом в изгнание за пределы всех известных земель, в таком гневе был на него родитель — ведь он соблазнил собственную сестру. Бедный юноша, впрочем, не знал тогда, что это его сестра. Но даже в незнании кровосмесительство — великий грех, непростительный перед лицом любых богов. Вместе с принцем отправилась вся его свита и иные люди, из простых и незнатных, сердечно сочувствовавшие его злой судьбе. Всего на дальний из этих островов высадилось одиннадцать дюжин человек…
Их корабли причалили к берегу, изгнанники обошли остров и решили, что боги сжалились над ними и послали им небесные земли среди моря. Они разбили лагерь, вознесли моление светлым духам острова и заснули, не заботясь ни о чем. А ночью, привлеченные светом огней и новыми звуками и запахами, к ним пришли драконы.
