— Я в точности записал его слова, — ответил он, — ибо таковыми были данные мне указания. Человек может неправильно их понять или изменить в свою пользу. — Старик улыбнулся. — Впрочем, я записал это на благо другим, ибо эти слова запечатлелись в моем сердце надежнее, чем на бумаге. — Он начал читать надтреснутым голосом: — «В дни, которые последуют за встречей Дитя Света и Дитя Тьмы в Городе Ночи, великое отчаяние снизойдет на жрецов бога Тьмы, ибо он падет и более не появится среди своего народа. Но изгони печаль из своего сердца, ибо твое отчаяние всего лишь ночь, которую сменит восход солнца. Говорю тебе: Ангарак возродится с приходом истинного бога, которому предназначалось вести его к свету со времен зарождения жизни. Ибо бог Тьмы был рожден из ничего, в момент того события, которое разделило все сущее, и не ему было предназначено вести и защищать Ангарак. Во время последней встречи Дитя Тьмы и Дитя Света откроется истинный бог Ангарака, и ты обратишь на него свою любовь и преданность.
Путь, которым последует Ангарак, будет определен ВЫБОРОМ, и этот ВЫБОР останется навечно. Ибо внемли: двое появятся в Месте, которого больше нет, но лишь один будет избран. Дитя Света и Дитя Тьмы каждый несет свое бремя, которое приведет их к двоим, стоящим в ожидании ВЫБОРА. И если ВЫБОР падет на одну руку, то мир погрузится во тьму, но если он падет на другую, мир будет, купаться в свете, как и было предопределено в начале отсчета времени.
Посему надейся и относись к ближним своим с добротой и любовью, ибо это угодно истинному богу, который, будучи избранным, благословит тебя, и ноша твоя будет легка». — Старый гролим опустил пергамент и благоговейно склонил голову.
— Так говорил голос, наполнивший мое сердце радостью и изгнавший из него отчаяние.
— Мы благодарны вам за то, что вы поделились этим с нами, — сказал Белгарат. — Не откажетесь ли вы разделить с нами трапезу?
Гролим покачал головой.
— Я больше не ем мяса, — промолвил он. — Я не должен оскорблять моего бога. Я выбросил мой нож и больше не буду проливать кровь до конца дней. — Старик поднялся. — Теперь я покину вас. Я пришел, чтобы передать слова, которые говорил мне голос, и заверить вас, что, по крайней мере, один человек во всем Ангараке будет молиться за ваш успех.
— Мы благодарим вас, — искренне произнес Белгарат. Подойдя к двери, он раскрыл ее перед стариком.
— Любопытно, не так ли? — заметил Белдин, когда гролим удалился. — Впервые я услышал пророчество, в котором все говорится прямо.
— Ты хочешь сказать, что он действительно пророк? — спросил Шелк.
— Конечно. Это почти классический случай. У него есть все симптомы — экстаз, коренное изменение сущности и тому подобное.
— И все же тут что-то не так, — нахмурился Белгарат. — Я провел целые эпохи, читая пророчества, но то, что он говорил, не походит ни на одно из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться. — Он посмотрел на Гариона. — Ты мог бы связаться со своим другом? Мне нужно потолковать с ним.
— Я могу попытаться, — ответил Гарион. — Он не всегда отвечает на вызов.
— Все-таки попробуй. Скажи ему, что это очень важно.
— Сделаю все, что смогу, дедушка.
Гарион сел и закрыл глаза.
— Ты здесь? — спросил он.
— Пожалуйста, не кричи, — отозвался недовольный голос. — Это терзает мой слух.
— Прости, — извинился Гарион. — Я не сознавал, что говорю слишком громко. Дедушка хочет побеседовать с тобой.
— Хорошо. Открой глаза, Гарион. Я не вижу, когда они закрыты.
Как и прежде, Гарион почувствовал себя загнанным в какой-то темный угол своего мозга. Сухо звучащий голос произнес его устами:
— Ну, Белгарат? Что тебе нужно теперь?
— У меня есть парочка вопросов, — ответил старик.
— Тут нет ничего нового. У тебя всегда есть вопросы.
— Ты слышал, что сказал гролим?
— Разумеется.
— Это был ты? Я имею в виду, это твой голос говорил его устами?
— Ну, вообще-то нет.
— Значит, это был другой дух?
— Нет, это был и не он.
— Тогда кто же?
— Иногда мне не верится, что Алдур избрал тебя первым апостолом. Твои мозги завернуты в вату?
— Говори по существу, а оскорбления оставь при себе, — обиженно произнес Белгарат, а Белдин разразился неприятным трескучим смехом.
— Хорошо, — вздохнул голос. — Я объясню все подробно. Постарайся ничего не пропустить. Мой противник и я появились в тот момент, когда Судьба была разделена. Тебе понятно?
— Это я уже знал.
— И даже умудрился запомнить? Поразительно!
— Спасибо на добром слове, — буркнул Белгарат.
— Я пользуюсь словарем Гариона, а он по сути своей — мужлан и потому бывает грубоват. Тебе не кажется логичным, что, когда Судьба снова воссоединится, возникнет новый голос? Мой противник и я выполним свое предназначение, поэтому в нас больше не будет необходимости. Миллионы лет вражды слегка извратили наше восприятие.
Белгарат казался удивленным.
— Подумай, старина, — продолжал голос. — Я не приспособлен для того, чтобы иметь дело с объединенным мирозданием. Во мне слишком много застарелой ненависти. Новый голос может начать с нуля, без всяких предубеждений. Так лучше, можешь мне поверить.
— Думаю, мне будет тебя не хватать.
— Только не будь сентиментальным, Белгарат. Я этого не вынесу!
— Погоди! Новый голос появится после встречи, правильно?
— Точнее, в самый момент встречи.
— Тогда как же он говорил со старым гролимом, если он еще не существует?
— Время не значит для нас так много, Белгарат. Мы можем без особого труда путешествовать в нем вперед и назад.
— Ты имеешь в виду, что с ним говорил голос из будущего?
— Очевидно. — Гарион почувствовал, как его губы тронула ироническая улыбка. — Откуда ты знаешь, что я не говорю с тобой из прошлого?
Белгарат хотел что-то спросить, но так и остался сидеть, раскрыв рот, озадаченный последним вопросом.
— Вот теперь мы тебя достали! — торжествующе воскликнул Белдин. — Мы собираемся победить, не так ли?
— Надеюсь, но не могу гарантировать.
— Голос, который говорил с гролимом, представляет доброго бога, верно?
— Да.
— Но если победит Дитя Тьмы, новый бог не будет отличаться особой добротой?
— Конечно.
— Тогда сам факт, что голос говорил с ним из будущего — уже после выбора, — указывает, что Дитя Света должно победить, не так ли?
Голос вздохнул.
— Почему ты всегда все усложняешь, Белдин? Голос, говоривший с гролимом, представлял лишь возможность выбора нового духа. Он просто вернулся назад, чтобы сделать приготовления на случай, если все пройдет удачно. Но ведь ты знаешь, что выбор еще не сделан.
