— Я тебя понял, — кивнул Эш.
Магур поманил его за собой, и он направился к тюрьме.
Все четверо караульных собрались у входа, поджидая щедрого подношения. Раздав деньги, Эш получил ключ от каменного мешка и вошел в двери тюрьмы.
Даже в такую жару здесь пахло подвалом и сыростью. В каменном коридоре у входа горел один факел, делая сумерки вокруг рыжеватыми и живыми.
Эш решительно прошел по коридору к единственной запертой двери. Звякнув ключом, он открыл замок и вошел внутрь.
От тяжелого запаха пота, гниения и испражнений у Эша перехватило дыхание.
В тюремной камере было темно. Только в небольшое решетчатое окно над дверью проникал свет от факела. Но Эш и так все хорошо видел.
Вдоль стен прямо в собственных нечистотах сидели и лежали пятнадцать человек. Их руки и ноги, прикованные короткими цепями к вбитым в пол кольцам, не давали узникам ни встать, ни сдвинуться с места. По блуждающим и пустым взглядам Эш понял, что приговоренных, по всей видимости, опоили чем-то дурманящим. И только один из них, с вытекшим глазом и свежими кровоподтеками на полуобнаженном теле, смотрел на вошедшего вполне разумными и ненавидящими глазами.
— Будьте вы прокляты! — прохрипел осипшим голосом каторжник. — Пожиратели душ! Духопоклонники! Предатели рода человеческого! Чтоб ты сам сдох той же смертью, какую вы приготовили нам!
— Вряд ли мне так повезет, — честно ответил Эш.
Он шагнул к первой жертве и вытащил нож.
— Ты пришел освободить нас?.. — пьяным слабым голосом проговорил заключенный. — Ты — спаситель?..
— Нет, — сказал ему Эш. — Я не спаситель. Я — палач.
Стигма на лопатке обожгла ему кожу. Эш хотел, чтобы этот удар был молниеносным и сильным, и был готов затратить на это часть имеющейся силы.
Прихватив жертву за волосы, он запрокинул заключенному голову и полоснул его ножом по горлу.
Клинок вспыхнул в руке красным и так мягко вошел в плоть, что одним ударом Эш не просто глотку перерезал, а полностью отделил голову от тела.
Туловище медленно сползло вниз, а он все еще продолжал держать голову, пока, наконец, не разжал пальцы.
Голова с глухим стуком упала на каменный пол.
Эш посмотрел на свое оружие. Нож медленно угасал, теряя силу, которую дал ему ворон.
Эш и сам не ожидал, что удар получится таким.
Жар плеснул ему в лицо, дыхания не хватало.
Вот и все.
Теперь он и вправду палач. И возврата больше не будет.
В абсолютной тишине он шагнул ко второму, к третьему, чувствуя, как по сырой рукояти течет горячая кровь, а тюремная камера наполняется запахом смерти.
А еще — как с каждой смертью наполняется все большей силой его собственное тело.
Последним был тот самый заключенный, который проклинал его в самом начале.
Он смотрел на Эша ошалевшим взглядом, в котором одновременно смешались ужас и какое-то благоговение.
— Я знаю… Я знаю, кто ты, — прошептал он, округлив глаза. — Ты — древний бог подземного царства, вечно юный Нергал, несущий смерть! И ты пришел забрать нас, чтобы мы не достались на осквернение мерзкой твари, пожирающей души!..
Эш подошел к одноглазому и, присев, взглянул ему в лицо.
— Ты ошибаешься. Я никакой не бог. И у тебя есть всего одна минута, чтобы выбрать свою смерть.
— О, нет… — проговорил тот. — Я знаю, что говорю. Смерть — это ты. И я… выбираю… тебя!..
Он с готовностью поднял подбородок, открывая напряженное узловатое горло.
Удар — и его голова скатилась вниз, ко всем остальным.
Эш выпрямился и осмотрелся.
Каменный мешок был залит кровью. Пятнадцать обезглавленных мертвецов лежали на полу. Тошнота внезапно подкатила к горлу, но Эш совладал с ней.
Он вышел из камеры, запер дверь на замок и сполоснул руки в бочке с остро пахнущей жидкостью, стоявшей возле входа.
Когда Эш выпрямился, у него закружилась голова. Внутри его тела медленно, как раскаленный металл, текла сила. Перед глазами на мгновение вспыхнул ослепительно-белый свет, от которого ему пришлось сощуриться — но наваждение, к счастью, тут же прошло.
«Ты славно накормил свою луну, — хриплым шепотом проговорил юноше на ухо ворон. — Теперь избегай смотреть обычным людям в глаза, когда используешь стигму. Если, конечно, не хочешь, чтобы они упали перед тобой ниц.»
— Почему?.. — шепотом спросил Эш.
«Потому что в твоих глазах они увидят то, чего боятся больше всего на свете — саму смерть».
Бодрым шагом Эш вышел из тюрьмы.
— Что, уже все? — удивился один из патрульных. — Тебя не было всего минут пять!..
— Мне хватило, — усмехнулся Эш. — Спасибо за услугу.
Махнув на прощание рукой, он по тропинке направился прочь.
Теперь ему следовало поторопиться.
Каждая минута была на счету.
Очень скоро стражники обнаружат, что случилось. И до того момента, когда весь город бросится разыскивать Эша, ему нужно успеть разобраться хотя бы с одним стигматиком.
А еще лучше — с двумя.
Замедлив шаг, он погрузился в звуки, запахи и эмоции города. Они текли сквозь Эша, как река, и через пару минут он без особого труда отыскал поблизости свою следующую жертву — стигматика со знаком орла.
Кажется, наблюдатели решили проверить, чем же занят Эш, и отправились на поиски.
Что же, одному из них скоро удастся достигнуть желаемого.
Эш поможет ему найти себя.
Глава 25
Эш легким шагом двигался по тропе, пристально вслушиваясь в потоки эмоций и запахов.
Он шел на врага, как дикий зверь идет на запах крови.
Неумолимое солнце било в глаза сквозь листву, горячо припекало спину. Узкая тропинка уводила глубже в заросли, дальше от наполненного людьми и домами города и ближе к стене. Одичавшая поросль вокруг становились все гуще, а орел — все ближе.
Какие способности у этого стигматика, Эш толком не знал. Но ему было все равно. Хлынувшая в жилы сила пьянила, ярость за убитую семью Верры смешалась с гневом за резню, которую только что сотворил он сам.
Наконец среди старых раскидистых яблонь Эш увидел промелькнувшую в листве спину своего противника.
Наблюдатель дингира, держа руки в карманах, направлялся вдоль стены, петляя меж деревьев.
Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, воин выглядел, как простой рабочий со стены или кровельщик. На нем были штаны «двупортыши» — широкие, как «двое порток», откуда и пошло смешное название, деревянные башмаки с кожаным верхом и рубаха из некрашеного полотна. Оружия при нем Эш не видел, но в бездонных карманах двупортышей можно спрятать что угодно, даже пару приличных молотков с пригоршней гвоздей.
Эш бесшумно снял со спины лук, приготовил стрелу и прильнул спиной к первому попавшемуся стволу, чтобы не выдать свое присутствие раньше времени.
Но напрасно.
Стигматик все равно учуял его.
Воин замер, не оборачиваясь. Сквозь ткань на плече мутным зеленоватым пятном засветилась стигма.
— Эй, не стоит тебе этого делать!.. — громко крикнул он, продолжая стоять спиной к Эшу. — Это бессмысленно…
Но тот его не слушал.
Сосредоточившись на противнике, он применил терпение ворона.
Белая бабочка, пролетавшая мимо Эша, застыла в воздухе.
Он тщательно прицелился, стараясь вложить в стрелу больше силы.
Щелчок тетивы — и…
Время потекло, как обычно. Бабочка упорхнула, обретая обычную скорость. А стигматик вдруг ушел вправо от выстрела.
Стрела просвистела мимо и вонзилась в молодую березу далеко позади, пробивая ее насквозь.
Орел развернулся.
— Не ожидал?.. — с довольной ухмылкой спросил он.
Эш мгновенно скрылся за дерево.
И очень кстати.
Потому что с той стороны, где он только что стоял, в ствол впились две остро заточенные металлические звездочки.
— Орел слишком быстр для тебя!.. — выкрикнул стигматик.
Он рывком разодрал на себе рубаху, высвобождая стигму.
