— Оно бы и хорошо, да поди их раскуси. Оппа! Что это?
Джориан споткнулся о камень, наполовину вросший в землю. Что-то необычное в форме этого камня заставило его нагнуться и внимательно осмотреть находку. Джориан раскачивал и тянул камень, пока тот не выскочил из земли, а затем взял его в руки. Это оказалась статуэтка толстопузого, лысого, ухмыляющегося божка, который сидел на постаменте, поджав под себя скрещенные ноги. Статуэтка была размером чуть больше ладони и весила около фунта. Высеченная из очень твердого, полупрозрачного зеленого камня, она хорошо сохранилась; время и непогода лишь слегка сгладили очертания.
Джориан вгляделся в полустертую надпись на постаменте.
— Что это? — повторил он, развернув статуэтку к Карадуру. — Не пойму, что написано; буквы не похожи на мальванские.
Карадур, тщательно рассмотрев надпись через читательное стекло, в свою очередь задумался.
— Это, — изрек он наконец, — тираоский язык времен упадка. Современный мальванский произошел от тираоского, обогащенного федиранскими словами. Очевидно, когда город подвергся нападению обезьянцев, один из жителей Кулбагарха обронил здесь свою статуэтку.
— Что написано-то?
Карадур ощупал буквы.
— Написано «Тваша»; я думаю, так звали одного из мелких богов тираоского пантеона. Их было великое множество, каждого не упомнишь.
— Неплохо бы, слышь, помолиться этому Тваше да попросить у него помощи и защиты. Он тысячу лет пролежал в земле и будет, небось, рад без памяти заполучить одного-двух молельщиков; к тому же я сомневаюсь, что боги родной Новарии смогут нам помочь так далеко от своих владений.
— Если только он не умер от небрежения.
— А как к нему подъехать? Может, словить зеленую ящерку и глотку ей перерезать?
— Прежде надо узнать его пристрастия. Иные боги страшно обижаются на кровавые жертвоприношения. Помолись, чтобы он тебе явился и надоумил.
— Лучше б он нам жратвы какой-нибудь нашел. Последнее доедаем. Завтра придется ловить на ужин ящериц и змей.
* * *
Джориану чудилось, будто он стоит на мраморном полу какого-то зала, хотя ни стен, ни потолка было не разглядеть. Перед ним маячил в дымке бледно-зеленый силуэт Тваши, сидящего на постаменте в той же самой позе, что и статуэтка. Джориану казалось, что голова божка находится вровень с его собственной головой. Но сколько Джориан ни вглядывался, он никак не мог разобрать, то ли бог одного с ним роста и сидит в десяти-пятнадцати шагах, то ли карлик, и до него рукой подать, то ли великан, до которого много ферлонгов пути. Губы бога разомкнулись, и голос в голове у Джориана отчетливо произнес:
— Приветствую тебя, Джориан, сын Эвора! Если б ты только знал, как приятно снова обрести приверженца! В аккурат перед падением Кулбагарха у меня был приверженец, похожий на тебя; как, бишь, его звали? Никак не вспомню, но это был здоровенный красавец; вечно попадал в какие-то фантастические переделки, из которых мне приходилось его вызволять. Помню, однажды...
— Прошу прощения, господин! — не без трепета перебил Джориан словоохотливое божество. — Нас по пятам преследуют люди, которые хотят причинить нам зло. Можешь нас спасти?
— Дай, взгляну... — бог исчез с постамента, оставив Джориана во мраке и безвестности. Через несколько секунд он снова появился. — Не бойся, сын мой. Твои недоброжелатели не причинят тебе вреда, хотя они всего лишь на расстоянии полета стрелы...
— На расстоянии полета стрелы! — вскричал Джориан. — Нужно немедленно проснуться и бежать! Отпусти меня, о бог!
— Милый Джориан, к чему суетиться, — широко улыбаясь, произнес Тваша. — Мне так долго не попадался смертный, с которым можно поболтать, что я не могу сразу отпустить тебя. Я позабочусь о мальванцах и их обученных слонах. Расскажи-ка, как нынче идут дела в империи Мальвана?
— Сначала ты, господин, расскажи, как нужно тебе поклоняться?
— Вполне достаточно еженощно молиться да время от времени жертвовать мне цветок. Ну, давай, превозноси мое могущество. По правде говоря — только это между нами — я всего лишь слабый маленький божок, но, как всякое божество, чрезвычайно тщеславен и упиваюсь лестью, словно хорошим вином. Итак...
Темный зал с размытыми очертаниями исчез, и Джориан обнаружил, что лежит на земле, а Карадур трясет его за плечо. В небе висел серебряный щит полной луны, но сквозь густой полог листвы пробивались лишь отдельные бледные отсветы.
— Проснись, сынок! — шептал колдун. — Я слышу слонов; раз уж мне, старой глухой тетере, слышно, значит, они совсем рядом...
Джориан вскочил на ноги.
— Может, это дикие слоны? В здешнем лесу нам попадалось много следов... Нет, я слышу звон конской сбруи. Мальванцы!
Он кинулся было во двор, где паслись животные, но на полпути остановился. Крики слонов, поскрипывание и звон упряжи, приглушенный опавшей листвой стук копыт и едва слышные обрывки разговора стали удаляться. Вскоре они превратились в неясный шелест, который Джориан с трудом разбирал. Потом звуки и вовсе затихли. Джориан вернулся к колдуну.
— Сделал все-таки, — выдохнул он.
— Кто?
— Тваша. Он сказал, что позаботится о мальванцах. Меня сомнение взяло, потому как на вид он болтливый старикашка и неумеха. Но что б он там ни сделал, а, кажись, сработало. Сейчас самое лучшее снова заснуть; ежели мы в полной темноте пойдем плутать по джунглям, запросто можем нос к носу столкнуться с погоней.
В воздухе заметно похолодало. Джориан натянул на себя, что потеплее, завернулся в плащ и снова улегся. Однако сон долго не приходил. Больную руку дергало; Джориан лежал и раздумывал о том, как неплохо иметь своего личного бога. Он все еще продолжал вести с божеством мысленные разговоры, как вдруг обнаружил, что вновь находится в темном зале с размытыми очертаниями, а перед ним восседает на своем пьедестале Тваша.
— Как ты это сделал, господин? — спросил Джориан.
— Очень просто, сын мой. Я заставил идущих по следу слонов вообразить, будто они видят и чуют красавицу-слониху в течке, которая призывно машет им хоботом. Повинуясь воображаемому зову, слоны бросились вперед, а мальванцы решили, что животные напали на горячий след, ведущий к тебе и твоему спутнику, и послушно побежали следом. Сейчас они в нескольких лигах отсюда.
Божок самодовольно улыбнулся.
— А теперь, любезнейший Джориан, давай продолжим беседу, которую мы вели перед тем, как почтенный Карадур вернул тебя в твою обычную реальность. Как идут дела в империи Мальвана? Видишь ли, статуэтка, что ты раскопал в развалинах — мое единственное неповрежденное изображение; она одна связывает меня с твоим миром. Поэтому, посещая твою реальность, я лишен возможности удаляться от развалин Кулбагарха. Рассказывай же.
