— Джеймс!
Я вздрогнул. Сначала я не мог понять, откуда я его слышу, а потом понял, что звук идет из-за спины, хотя не знал, насколько далеко. Откуда-то из голодной темноты.
— Джеймс!
В этот раз голос звучал тише и отчетливей. Я всматривался в темноту, испытывая облегчение от того, что в эти несколько мгновений мне не нужно смотреть, как горит Нуала.
— Я на границе света. Прошу тебя.
Я узнал его, и меня скрутило. Я пошел в направлении голоса, и действительно, там, в темноте, на корточках сидел Люк. Люк, сверхъестественный возлюбленный моей недевушки. Люк, который живет с феями и, вероятнее всего, втянул Ди в ее текущие неприятности.
— Я узнал тебя, — сказал Люк. Мы были не очень хорошо знакомы, но мне показалось, что голос у него странный. Выглядел он точно по-другому. Просто светлое пятно на краю темноты. — Джеймс, мне нужна твоя помощь. Они меня обманули. Они сказали мне… — Он покачал головой, как будто пытаясь привести мысли в порядок. — Неважно.
Люк оперся на руку, и я увидел, что она скользкая от крови, которая текла из раны на груди.
— Ее убьют. Они хотят создать нового короля мертвых. Клеверхенда. Он будет контролировать и Их, и мертвых при помощи дара Ди. И ради этого ее убьют. Пожалуйста. Меня больше никто не слушает. Все танцуют.
Я оглянулся на костер и увидел темную фигуру, охваченную прожорливым пламенем, и силуэты танцующих по другую сторону огня.
— Почему я должен тебе верить? — На самом деле мне было интересно, почему я должен бросить Нуалу, если я пообещал, что буду смотреть за ней и назову ее имя. Причем теперь придется начинать заново, потому что Элеонор сказала, что я должен назвать имя Нуалы семь раз подряд без помех и смотреть.
Люк закашлялся.
— Ты что, не слышал? Они хотят забрать ее дар клеверхенда. Они смогут идти куда захотят, делать что захотят. И ради этого ее убьют. Я думал, ты ее любишь!
— Я думал, ты тоже, — прорычал я.
— О боже… — Люк осторожно повернулся на бок, и я увидел вонзенный в него кинжал. — Я люблю ее. Я притащился сюда. Что еще я мог сделать? Я думал, ты придешь.
Откуда-то из-за спины Люка донесся еще один крик, и этот голос я тоже узнал. Ее певучий голос.
Люк дернулся:
— Джеймс, прошу…
— Мне… Сейчас.
Я развернулся к костру. Нуала стояла на коленях, закрыв лицо руками, ее волосы и кончики пальцев почернели, плечи тряслись. Это нечестно. Разве она не должна потерять сознание? Разве она не имеет права на милосердие?
— Оран-Лиа-на-Мен, — сказал я. Нуала затряслась так, что даже мне было заметно. — Оран-Лиа-на-Мен. — Она сжала искалеченные пальцы в кулаки. — Оран-Лиа-на-Мен.
Я прошептал ее имя еще четырежды, и каждый раз Нуала мучительно, жутко кричала.
Почему я не мог успеть и то, и другое? Почему она так долго горит?
За моей спиной эхом к крику Нуалы прозвучал другой крик, тоже наполненный болью. Голос Ди. Надо решать.
Головой я понимал, что обязан попробовать спасти Ди. Она важнее. Даже если бы она не была Ди, у нее большая сила, и феи, использовав ее, станут сильнее. Потому Элеонор и рассказала, как сохранить воспоминания Нуалы: надеялась, что я останусь с Нуалой и не буду вмешиваться в ее дела.
Она права. Нуала нужна мне. Отчаянно нужна. Моя глупая влюбленность в Ди была такой незначительной в сравнении с этим чувством. Но с Нуалой нужно оставаться до конца, пока она не исчезнет полностью, а тогда будет слишком поздно для Ди.
Спасти Нуалу или спасти мир?
Если бы речь шла только обо мне, решить было бы легче…
А самое ужасное — уходя, я увидел, как Нуала отнимает руки от лица и смотрит мне вслед.
У героев кино всегда есть план. Они сознают, что шансов почти нет, тем не менее они знают, куда идут, у них есть оружие, а также безумный план, подразумевающий применение боевых искусств и хитроумных конструкций. В реальной жизни вас слегка тошнит, в крови циркулирует примерно тонна адреналина, и вы имеете смутное представление о том, где именно все происходит. А Вселенная насмехается над вами и приговаривает: «Давай вперед, псих».
Жизнь — дерьмо.
Люк указал в направлении Бриджид-холла, поэтому туда я и побежал. В голове толпились слова, которые нужно было записать на руках: «огонь», «предательство», «вернись к ней», — но я отодвинул их и попытался сосредоточиться на шуме собственного дыхания в холодном ночном воздухе.
Я нашел Салливана у костра на стоянке возле Янси-холла. В оранжевом свете пламени он связывал красной ленточкой какие-то сучки. В нашу сторону летели искры.
— Джеймс, ты разве не… — Он замолчал, за что я буду ему вечно благодарен.
Я жутко запыхался.
— Я… вы… должны… пойти… со мной.
Он не стал расспрашивать.
— Куда мы идем?
Я судорожно глотнул воздух:
— В Бриджид. Что-то происходит в Бриджид.
— В Бриджид пусто. — Салливан махнул рукой в сторону здания. Окна были темные, огни костров до него не доставали, и рядом с нестриженым газоном здание выглядело еще более потрепанным и унылым. — Его на Хеллоуин запирают.
Я покачал головой:
— Один… знакомый, из которого торчит нож, утверждает, что там кто-то есть. Вы не знаете, могут ли Они сделать кого-то королем мертвых?
Салливан посмотрел на меня долгим пустым взглядом, а потом спросил:
— Джеймс, Ди — клеверхенд?
Я кивнул.
Он впихнул сучки мне в руку и побежал, полы плаща хлопали по ветру. Я бросился следом, топая ногами по дорожке, затем по хрусткой стриженой осенней траве, и постепенно костры остались далеко позади. Я точно почувствовал мгновение, когда мы перешли границу света и тьмы: воздух вокруг нас похолодел.
— Это талисман, не потеряй! — прокричал мне Салливан, и я понял, что он имеет в виду сучки. — Догоняй!
Я несся по нестриженой траве. Где-то рядом закричало нечто, и я увидел, как передо мной поднимаются огромные бархатно-черные глаза. Я взмахнул талисманом; оно закричало вновь, почему-то похожим на Нуалу голосом, и отползло в темноту.
У самого здания прямо передо мной возникла человекообразная фигура — маленькая, легкая, голодная.
Линнет.
— О боже, — выдохнул я, отшатнувшись, — вы умерли…
Взглянув на нее еще раз, когда прошло первое потрясение, я даже не понял, как я ее узнал. Она была совсем на себя не похожа. Ко мне скорее тянулось облачко бледного ядовитого газа.
— Не лезь, куда не надо, — прошипела Линнет. — Возвращайся к кострам.
И эта мегера хотела провалить меня по английскому!..
