— Этого не должно было произойти.
Лианнен опустилась на колени рядом с ней и положила руку ей на плечо.
— Я думаю, он ушёл, — тихо сказала она. — Мне очень жаль.
— НЕТ! — закричала Нэт. Это не так должно было закончиться. Нет, не так. Не сейчас. Не после всего, что они сделали, чтобы выжить. После всего того, что они значили друг для друга.
— Давайте убираться отсюда, — сказала Лианнен Шейксу, печально посмотрев на Нэт. — Так не должно было быть.
— Что происходит? — спросил Шейкс.
Лианнен покачала головой.
— Я объясню позже.
Нэт держала Уэса в своих руках и продолжала рыдать. Она думала, что может спасти его. Она считала, что может спасти их всех. Она не хотела, чтобы это произошло.
Она не хотела его убивать… Она думала… она думала, что спасёт его… что спасёт их всех…
«Они были правы насчёт меня», — подумала она вяло.
«Субъект не имеет сердца».
Вот что они сказали ей на МакАртуре.
Она была всего лишь оружием, сосудом огня и боли. У неё нет сердца. Вместо него холод и мёртвое пространство. Она не человек. Она — отмеченная.
Она — монстр.
«Субъект не способен любить. Не может чувствовать. Субъект превосходно подходит для их нужд».
Она считала, что они неправы. Она верила в то, что её чувства к нему реальны, что то, что она чувствовала к Уэсу правда…
Она верила, что может спасти его так же, как он спас её. Когда он поцеловал её, прежде чем торговцы пришли, когда он спас её от белых священников.
Но она ошибалась.
«Субъект не способен любить». Она не любила его, поэтому не могла его спасти.
Брендон протянул ей свой носовой платок, Роарк положил ей руку на плечо. Они оба тихо плакали.
Нэт онемела.
Она думала, что была очень умна. Она рискнула и проиграла. А теперь Уэс мёртв.
Через несколько минут Шейкс сошёл с мостика и опустился на колени перед своим другом.
— Я говорил тебе, что однажды ты убьёшь себя.
— Шейкс — сказала Нэт, протянув ему руку.
Он отмахнулся от её руки, слишком расстроенный, чтобы говорить.
Её вина… все это была её вина…она была такая дура, что думала… верила, что она другая… и надеялась, что она могла всех спасти.
Они отнесли Уэса в каюту капитана и положили на постель. Его лицо было серым, а пуля, выпущенная ею в его грудь, оставила аккуратную круглую дырочку.
Шейкс, шатаясь, вышел из комнаты, как если бы у него не было сил даже ходить. Пленник последовал за ним. Затем вошла Лианнен.
— Я убила его, — прошептала Нэт. — Это моя ошибка.
— Это было лучшее решение, иначе работорговцы убили бы его, и его смерть была бы в тысячу раз хуже. К тому же, если тебя это утешит, ты спасла всех нас. Ты же сделала это? — спросила она. — Подготовим его тело для захоронения?
Нэт кивнула и вытерла глаза. Вместе они завернули его тело в простыню и благословили лоб маслом. Она положила руку на его холодную щеку. Он был так красив и храбр.
— Мы оставим его здесь на время, пусть у каждого будет шанс попрощаться с ним, прежде чем мы предадим его тело океану, — сказала сильф.
Нэт кивнула. Она вернулась на мостик. Больше не было признаков ни Титана, ни Ван Гога.
Спасательные шлюпки покачивались на волнах на их пути к порту Нью-Крит.
Она застала Фарука у руля, выглядел он растерянным и смущённым, с глазами, красными от слез.
— Где Шейкс? — спросила она.
— Не знаю, — фыркнул молодой солдат. — Он выглядел так, будто хотел убить кого-то.
Снизу они слышали, как Шейкс бил по стенам каюты.
— Думаю, что мы должны оставить его в покое на какое-то время. Он не винит тебя, Нэт, но он зол. Он рассержен, что не смог спасти друга, — сказала Лианнен, присоединившись к ним на мостике.
Затем Брендон и Роарк присоединились к ним.
— Никто из нас не винит тебя; ты совершила смелый поступок, — сказал Роарк.
Её сердце было разбито, но она держала себя в руках и боролась со слезами.
Уйти от погони было только частью плана.
— Что нам делать теперь? — спросил Фарук.
— То же, что мы делали, когда выехали из Нью-Вегаса, — сказала она ему. — Мы должны добраться до Церулеума. ОША направляется туда. Мы должны не дать им добраться до входной двери. Лианнен, ты знаешь, как?
Сильф кивнула.
— Да. Брендон. Помоги мне, мы должны проложить курс.
УЖЕ СТЕМНЕЛО, КОГДА НЭТ вошла в каюту экипажа. Шейкс сидел в гамаке, согнувшись, положив голову на руки, Лианнен положила голову ему на плечо и что-то тихо бормотала. Сильф подняла голову, когда Нэт вошла.
— Нэт здесь, — сказала она тихо.
— Я могу уйти, — сказала Нэт.
— Нет, все в порядке, она может остаться, — сказал Шейкс, жестом показывая, чтобы она села.
Нэт едва могла стоять, чтобы не встретиться с ним глазами.
— Шейкс, — сказала она. — Мне очень жаль.
— Не извиняйся, — сказал он, наконец, глядя сквозь пальцы и пытаясь улыбнуться.
— Лианнен сказала мне, на что ты надеялась. Ты правильно сделала. Кроме того, я думаю, что сделал бы то же самое.
— Я знаю, — сказала Нэт. — Ты хороший друг.
— Ты тоже, — кивнул он.
Некоторое время они сидели в тишине, а затем Шейкс рассказал ей о времени, проведённом на Ван Гоге. Как их посадили в клетки и люди Уха не мучили их голодом, пока не продали в цирк, выручив хорошую цену. Их клетки были расположены внизу в трюме, по крайней мере, они находились в тепле.
Во вторую ночь на борту Ван Гога, они увидели Фарука. Он был не в клетке.
Работорговцы едва ориентировались и с трудом поддерживали свой корабль. Когда узнали, что Фарук может все это делать, они вытащили его из клетки и направили на работу. Когда началось восстание, Фарук выпустил их из клеток.
— Оказалось, что всё вертится вокруг идеи Зедрика. Он сбежал из трюма, когда Фарук его поймал. Он пытался убедить Зедрика остаться, но Зедрик отказался. Он заставил Фарука помочь, так как не умел управлять кораблём. Он хотел попробовать и привести его к порту Нью-Крит. Их подобрали работорговцы, и когда Зедрик стал сопротивляться, они застрелили его на месте, — сказал Шейкс и запустил пальцы в волосы.
— Я рассказал Уэсу о проблемах братьев Слейн, у него всегда была слабость к выжившим из Сантонио.
— Он рассказал мне о том, что произошло потом, — сказала Нэт.
— Он сделал это? — кивнул Шейкс. — Но он не сказал, что пытался спасти их, пытался заставить техасцев подписать договор, поэтому они схватили в плен и пытали его, но было слишком поздно. Они дали ему медаль за «победу», но он все равно оставил службу.
