Раиль Шариф - Уравнение Куфу

Ознакомительная версия.

Чен в знак согласия кивнул и вытер слезы.

– И что вы предлагаете?

– Слушай меня внимательно…

…Когда из располосованной простыни Крейс заканчивал вязать последние узлы, из душа вышла Тана. Увидев на кровати связанного, с кляпом во рту человека, она вскрикнула:

– Что это?

Крейс Митчелл, улыбаясь, поцеловал женщину в щеку:

– Обслуживание номеров. Мальчик решил подзаработать, но у него ничего не вышло. Одевайся, мы уезжаем…

Пномпень. 9:00 утра

В это раннее время трое человек, недалеко от монастыря, осматривали «тойоту». Судя по военной форме и экипировке, они имели отношение к федеральным властям, и по нашивкам среди них можно было различить одного сержанта и двух рядовых. На боку у каждого в кобуре лежала армейская беррета, а на плече висели короткоствольные, китайского образца автоматы АКС.

Сержант обошел вокруг машины, сверяя номера. Буквы и цифры, записанные в его записной книжке, полностью совпадали с теми, что он увидел на номерном знаке «тойоты». Удовлетворенный находкой, он подошел к дверце и потянул ее на себя. Его взору открылась заляпанное кровью водительское сиденье.

– Здесь кровь. Он где-то рядом, – произнес сержант, обращаясь к подчиненным.

– Он не мог далеко уйти незамеченным. Нужно людей опросить, – заметил один из рядовых.

В глазах сержанта сверкнула искра гнева.

– Сейчас в лоб получишь. Звания еще никто не отменял. Вот ты и займись этим. Идите вдвоем. Пройдитесь по домам. А найдете – валите на месте.

Недовольно цокнув, рядовые развернулись и направились в сторону стайки молодых женщин. По оперативным сводкам им было известно, что человек, которого они разыскивают, особо опасен и, церемониться с ними не станет. Чтобы отправить их к праотцам бывшему морскому спецназовцу не нужно никакого оружия. Он сам оружие. И даже автоматы с полной обоймой им не помогут.

Не сходя с места, сержант не спеша обследовал улицу квадрат за квадратом. Первоначально в стеклах его солнцезащитных очков отразились проскользнувшие на велосипедах дети и барахтающиеся в луже домашние гуси. Степенно шедшие седовласые старцы его тоже не заинтересовали. А затем при повороте головы в зеркалах его очков отразились подошедшие к женщинам рядовые. Некоторое время они жестикулировали руками, после чего одна из кхмерок показала куда-то в сторону. Взгляд сержанта проследовал в направлении руки и остановился на монастыре. Мгновением позже он увидел, как по его лестнице стали спускаться двое монахов. Сержант направился к ним.

– Вы настоятель этого монастыря? – обратился он к карлику

– Да, я настоятель этого монастыря, – ответил тот.

Сержант поправил автомат, словно переключал скорость мысли. Он с глубоким уважением относился к монахам-бикху и ничем не желал их обидеть. Однако, решив, что церемонии здесь не уместны, сказал напрямую:

– Люди видели, как китаец с ранением в плечо вышел из этой машины и исчез в вашем монастыре.

– Да, так оно и было, – не моргнув глазом, ответил настоятель. – Я оказал ему первую помощь, после чего посоветовал отправиться в больницу. Что он и сделал.

Краем глаза сержант заметил подошедших к нему рядовых:

– Тем не менее я должен обыскать монастырь.

– Ваше право. Мой помощник вам все покажет, – парировал настоятель, указав на внезапно возникшего из монастыря мальчика-монаха.

Сержант молча поклонился и, увлекая за собой подчиненных, поднялся по лестнице на веранду. У самого входа внезапное чувство заставило его обернуться. Точно пелена сошла с его глаз, и он увидел монаха, шедшего с настоятелем, таким, как есть. Он был китайцем[5], но его смутило не это.

Мышцы на его руке бугрились и буквально выламывали кости. Взбитые в алмазные мозоли холки его пальцев говорили о том, что у сильного всегда бессильный виноват. На среднем пучке плечевого пояса левой руки виднелся широкий шрам.

Сержант поправил автомат, заставляя мысль работать в нужном направлении: «Тот, кого мы ищем, китаец, и ранен он точь-в-точь в это место. Возможно ли такое, чтобы огнестрельная рана затянулась за невозможно короткое время?»

«Защитная пелена», одна из магических фенечек Карточного Мастера, позволяла оставаться совершенно неприметным, сливаясь с общим фоном, даже при большом скоплении народа. Самый простой способ – это уйти в подкожный слой реальности, перестав излучать вибрации во внешнем мире. Гораздо сложнее, оставаясь на месте, коснуться чужого сознания и «надеть» на глаза шоры. Бред Ли использовал первый способ, чтобы отвлечь от себя внимание трех человек этого вполне достаточно.

Проводив внутренним взором военных до самого входа в монастырь, Комиссар Ли снял «пелену» и остановил мчащуюся по дороге моторикшу. Затем вместе с карликом-бикху погрузился в транспорт, и они тронулись в путь.

Когда прозвучал выстрел, они уже ехали по аккуратным зеленым улочкам в сторону торгового центра. Пуля, выпущенная из барреты сержанта, продырявила тент и, разбив витрину цветочной лавки, разгромила горшок. Бред оглянулся. Военный джип без верха находился уже в десяти метрах, и на этот раз преследователи не промахнуться.

Сержант отдал команду своему подчиненному прибавить газу и, засунув в кобуру пистолет, сорвал с плеча автомат. Снял с предохранителя, передернул затвор и поймал лицо Бреда в прицельную мушку. С этого момента для сержанта время словно остановилось. Он увидел, как, оставляя позади моторикшу, упругое тело китайца взлетело и, меняя траекторию полета, приземлилось на капот джипа. Рисунок его движений сержант запомнил до мелочей. Четкий, без обманных уловок и прелюдий. Спустя годы сержант расскажет своим детям, как лобовое стекло, вспучившись, разлетится на мельчайшие крошки, ослепляя водителя. Как палец, застывший на курке автомата онемеет на три года, а его сознание, перед тем как уйти в «штопор», запечатлеет на алмазном кулаке Бреда каждую трещинку…

…Моторикша остановился возле центрального рынка. Взору Бреда открылось огромное крытое каменное строение, сооруженное по проекту известного архитектора Ван Маливана. Прежде на месте этого здания существовала базарная площадь. Теперь же, высоко взметнувшееся на пяти массивных основаниях-крыльях, это здание напоминало гору со срезанной, застекленной верхушкой. Цвет песчаника, монументальность и его масштабы говорили об эпохе Ангкорской империи. Центральный рынок начинался с многочисленных улочек, сплошь забитых людьми. Здесь были сотни лавок и магазинов, километры витрин с бесконечным названием и количеством товара.

Ознакомительная версия.