— Куда же я ее задевала? Она всегда была неподалеку от меня… Но где я? Где моя роза? Не важно. Я здесь, и ты тоже здесь.
— По моему мнению, это было безответственно, — прошептал Ильдефонс Вермулиану. — О чем ты думал, когда вызывал ее?
Вермулиан раздраженно поджал губы.
— Она жила на исходе Двадцать первой эры, но я не ожидал ничего подобного!
— Предлагаю зазвать ее обратно в хранилище матриц и там вернуть назад в небытие. У Моррейона, похоже, сейчас период неуравновешенности, он нуждается в тишине и покое. Лучше не подвергать его столь непредсказуемым воздействиям извне.
Вермулиан пересек зал.
— Мерсея, дорогая, не будешь ли ты так любезна пройти со мной?
Красавица ответила ему нерешительным взглядом, потом с мольбой в голосе обратилась к Моррейону:
— Неужели ты не знаешь меня? Что-то здесь не так, я ничего не понимаю, все как во сне. Моррейон, разве я сплю?
— Идем, Мерсея, — учтиво сказал Вермулиан. — Мне нужно кое о чем поговорить с тобой.
— Стойте! — сказал Моррейон. — Волшебник, не подходи к ней! Это хрупкое существо я любил когда-то в далеком прошлом.
— В далеком прошлом! — язвительно воскликнула девушка. — Да это было всего лишь вчера! Я ухаживала за душистой алой розой, я не сводила глаз с небес, тебя отправили на планету Джангк, что неподалеку от красной звезды Керкажу, ока Полярной Обезьяны. А теперь ты здесь, и я тоже здесь — что все это значит?
— Неразумно, неразумно, — пробормотал Ильдефонс, потом позвал громко: — Моррейон, будь так добр, подойди сюда. Я вижу занятное скопление галактик. Возможно, именно здесь обрели свой новый дом шахары.
Моррейон положил девушке на плечо руку и заглянул ей в глаза.
— Наша душистая алая роза цветет и будет цвести вечно. Мы находимся среди волшебников, и вокруг творятся странные вещи. — Он покосился на Вермулиана, потом вновь взглянул на Мерсею. — А сейчас ступай с Вермулианом Сноходцем, он проводит тебя в твои покои.
— Да, милый Моррейон, но когда мы увидимся вновь? У тебя такой странный вид, ты так измучен и постарел, и говоришь так странно…
— Ступай, Мерсея. Мне необходимо потолковать с Ильдефонсом.
Вермулиан отвел девушку обратно в хранилище матриц. У самой двери она заколебалась и оглянулась назад, но Моррейон уже отвернулся. Она последовала за Вермулианом в хранилище. Дверь за ними захлопнулась.
Моррейон вышел из беседки, миновал темные липы, увешанные серебристыми плодами, и облокотился на балюстраду. Небеса были темны, хотя впереди и внизу теперь виднелись немногочисленные движущиеся галактики. Моррейон вскинул руку ко лбу; розовые и часть красных камней обесцветились.
Моррейон обернулся к Ильдефонсу и остальным волшебникам, которые безмолвно последовали за ним из беседки. Он шагнул вперед, и камни-иоун закувыркались в воздухе, спеша поспеть за ним. Часть из них оставалась красными, в других мелькали синие и красные проблески, третьи горели синим огнем. Все остальные подернулись перламутровой белизной. Один из них проплыл у Моррейона перед глазами, тот поймал его, оглядел, хмурясь, потом подбросил в воздух. Кружась и кувыркаясь, камень мгновенно обрел прежний цвет и быстро присоединился ко всем остальным, точно смущенный ребенок.
— Воспоминания приходят и уходят, — протянул Моррейон задумчиво. — В моем разуме и душе нет покоя. Перед глазами у меня проплывают и вновь гаснут лица, их замешают другие события. Архивейльты, камни-иоун — эти слова кажутся мне знакомыми, хотя смутно и неотчетливо, так что лучше пока попридержать язык…
— Ни в коем случае! — заявил Ао Опаловый. — Мы жаждем разделить твои воспоминания!
— Без сомнения! — подтвердил Гильгед.
Губы Моррейона искривились в улыбке, сардонической и суровой, но и печальной одновременно.
— Что ж, тогда я поведаю вам эту историю, как рассказывают сон. Мне кажется, меня послали на Джангк с каким-то заданием — возможно, разузнать об источнике камней-иоун? Я слышу голоса, которые говорят мне, что так оно и есть… Я прибыл на Джангк, его пейзажи намертво врезались в мою память. Я помню поразительный замок, выдолбленный из исполинской розовой жемчужины. В этом замке я встретился с архивейльтами. Они страшились меня и старались держаться подальше, так что когда я высказал им свои требования, возражений не возникло. Они согласились отправиться со мной за камнями, и мы пустились в путь через космос в экипаже, природу которого я не помню. Архивейльты молчали и украдкой поглядывали на меня, потом вдруг стали такими приветливыми, что я только диву давался, глядя на их веселье. Но страха не испытывал. Я знал об их магии все, и на ногтях у меня были контрзаклинания, которые при необходимости я мог мгновенно пустить в ход. Так мы летели через космос под смех и шутки архивейльтов, чье веселье казалось мне безумным. Я приказал им остановиться. Они мгновенно послушались и сидели, глядя на меня.
Мы прибыли на край вселенной и сошли на сгоревшую дотла планету — жуткое зрелище. Там мы принялись ждать среди выгоревших звездных оболочек, одни из них еще не успели остыть, другие давным-давно были холодны, третьи походили на уголья подобно той планете, на которой мы стояли, — возможно, и она тоже была мертвой звездой. Время от времени мимо проплывали трупы карликовых звезд, поблескивающие комки вещества столь тяжелого, что одна пылинка из него перевешивает земную гору. Я видел их на расстоянии не больше десятка миль, они состояли из материи какого-то солнца, подобного бескрайнему Керкажу. Внутри мертвых звезд, поведали мне архивейльты, и залегали камни-иоун.
«Но как же их добыть? — спросил я. — Нужно проложить туннель в глубь этой блестящей поверхности?»
Мое невежество вызвало взрыв насмешливого хохота, я сурово выбранил их, и они мгновенно умолкли. Зезамедес заговорил со мной от их имени. От него я узнал, что ни человеку, ни волшебнику не под силу даже поцарапать столь плотное вещество! Нам надлежало ждать.
Вдали угрожающе темнело «Ничто не». Порой мертвые звездные оболочки, движущиеся по своим орбитам, подлетали к нему совсем близко. Архивейльты не сводили с них глаз. Они тыкали в них пальцами и что-то подсчитывали, препирались и брюзжали. Наконец один из сияющих шаров врезался в «Ничто не», и от него осталась лишь половина. Она полетела дальше по своей орбите, и тогда архивейльты направили экипаж к ее плоской поверхности. Все высыпали наружу, приняв самые тщательные меры предосторожности, ибо под действием силы тяжести от незащищенного человека остаются на поверхности лишь следы. Вооружившись неподвластными силе тяжести полозьями, мы двинулись по планете.
