— Оставь меня в покое. — Говорит мальчик спокойным, тихим голосом.
Айва тут же забывается, смотрит в его глаза и будто не видит, что белки его глаз уже наполовину стали черными.
— Пф, ну и ладно. — Отвечает колдунья, будто обиделась. — Не хочешь, чтобы помогала, ну и пожалуйста.
Она скрещивает руки на груди и отворачивается, а мальчик собирается уходить, делает шаг в сторону княжеского дома, но вдруг останавливается и поворачивается обратно.
— Скажи мне, правду люди говорят, — спрашивает он, — что ежели ведьму убить, то можно завладеть ее силой?
— Вот ты пристал. Неужели так интересно? Ладно. — Быстро соглашается Айва. — Правда.
Она собирается еще что-то добавить, но мальчик задумчиво опускает глаза и заговаривает первым.
— А ты же не ведьма, да? А ежели я тебя убью?
Айва ведет себя как обычно, словно мальчик говорит то же, что и всегда. С легким неудовольствием, приевшимся ее выражению, колдунья вздыхает, отводит глаза, но тут же оборачивается.
— Не ведьма я, когда ты уже запомнишь? И, да, если меня убить, то можно получить силу, но только если….
Что-то останавливает Айву, она всматривается в глаза мальчика, начинает хмуриться, но потом встряхивает головой, словно отмахивается от случайной мысли и продолжает спокойно говорить.
— Обряд нужно правильно сделать… в общем, легче без этого обойтись, уж поверь.
Мальчик нахмуривается, опускает глаза, раздумывает о чем-то и молчит.
— А ты меня убить надумал что ли? — Спрашивает Айва.
Алеша не отвечает, продолжает о чем-то думать, а потом заговаривает, не поднимая взгляд.
— Уходи. — Говорит мальчик, оборачиваясь в сторону княжеского дома. — И больше ко мне не приближайся.
— Пф, да и на здоровье. — Фыркает колдунья, и тут же послушно уходит, даже не пытаясь спорить или перечить.
Алеша же идет к дому, навстречу стражам, глядя лишь на дверь. Он вдруг теряет чувственность мальчишеского лица, опускает веки и с безразличным выражением идет дальше.
— Стоять! — Грозно приказывает один из стражников, выставив ногу и подняв ладонь. — Чьих будешь, да по какому праву….
— С дороги. — Спокойно перебивает мальчик.
И стражник заминается. Внезапно он замолкает, уставившись на мальчишку, но ничего не может возразить, кивает и отходит в сторону.
Второй стражник, заподозрив неладное, перехватывает бердыш, чаще служивший для устрашения, но Алеша на него лишь взглядывает, и второй стражник тоже застывает.
— В сторону, я сказал. — Злым, недовольным тоном шипит мальчик.
— Да, государь. — Тут же кланяется стражник. — Как велите.
Алеша спокойно проходит в княжеские хоромы, но внутри ему приходится еще долго плутать. Не сразу мальчик отыскивает нужные палаты, успев навести шороху. Напугать своим появлением мальчишка вряд ли кого-нибудь бы смог, тем не менее, его заметили и слуги, и боярыни, и сами бояре. Бояре тут же повелели мальчика поймать и выкинуть к чертовой матери на улицу, ругаясь, что дружинники ничего не стоят, если обычного, крестьянского мальчишку и то пропустили в княжеские палаты, но поймать Алешу не успевают, а даже если бы и смогли, то вряд ли бы долго удержали. Вскоре мальчик все же находит главный зал, где вовсю идет пышная трапеза.
Когда Алеша заходит, то все сразу умолкают. Быстро все внимание обращается к нему, но Алешу это совершенно не пугает и даже немного не беспокоит. Он оглядывается, находит взглядом князя, которого легко угадывает среди остальных приближенных по особой шапке, усыпанной камнями, так же щедро украшенному поясу и гербовому плащу, соединенному тонкой золотой цепью.
Богатыми одеждами, кроме самого князя, среди остальных выделяются еще лишь двое. Боярин в позолоченных одеждах, и сурового вида мужчина. Второй, держа в руках огромный меч в расписных ножнах, с большим перстнем, короткой, но густой, мощной бородой, первым обращает свой угрюмый взгляд на мальчика, и Алеша тоже его замечает, но уже отыскав князя, не обращает на воеводу никакого внимания.
— Выбросить щенка! Немедля! — Приказывает князь, взглянув на своих бояр.
Те сразу же встают с мест, кланяясь на ходу, и идут навстречу мальчику, смотря так угрожающе, будто Алеша провинился лично перед ними. Только остановить его они не могут. Еда четверо бояр окружают мальчика, как он с безразличием взглядывает на каждого из них и приказывает спокойным голосом: «Прочь».
Бояре, поклонившись, расходятся в стороны, и вот теперь уже все немеют, с удивленным испугом таращась на мальчика в грязной, старой и дырявой крестьянской одежде, который, тем не менее, одним лишь взглядом заставил бояр с поклонами уступать дорогу. Не понимая, что происходит, даже князь с воеводой, переглянувшись, на мгновение застывают.
Мальчик спокойным шагом идет к князю. Мгновение тишины, предвещающее бурю, мгновенно оканчивается, и князь резко встает с места, ударом поставив кубок на толстый деревянный стол.
— Выбросить! — Приказывает он криком, маскируя волнение за злобой. — Бросить собакам!
И уже бояре, приближенные дружинники и стражники бросаются к мальчику, скаля зубы от ярости, как дикие звери. Даже воевода из чужого княжества встает с места, хмурясь и не отрывая глаз. А когда все остальные начинают расступаться, подходя к мальчику, не вынимая из расписных ножен огромный меч, воевода берет его у основания двумя руками, как дубину, и преграждает Алеше путь.
Только перед воеводой мальчик останавливается на миг, но князь уже даже за спиной богатыря начинает бояться и с беспокойством следит за происходящим. Все кругом — бояре, воинство, самые преданные люди, почти всегда находившиеся рядом, теперь стоят за спиной у крестьянского мальчишки, одетого в рваное тряпье. И все глядят так, будто князь для них ничего не значит. Воевода же опускает глаза и всматривается в холодное, ужасающее своим безразличием лицо Алеши.
— Уйди, щенок. — Говорит богатырь тихим, спокойным голосом, совсем беззлобным, но внушающим покорность глубиной и насыщенностью низкого баса. — Шею сверну, не погляжу, что дитя.
Алеша не пугается, даже не моргает в ответ.
— Ну как знаешь. — Вздыхает богатырь и поднимает меч, одетый в ножны.
— Отойди. — Только сейчас заговаривает мальчик.
И вдруг, богатырь замирает, будто его пронзило копьем. Миг он еще может держать себя в руках, пытается сопротивляться, но чувствует, как воля постепенно тает.
— Ах… ты…. — Пытается богатырь уронить меч.
Собственные же руки не позволяют ему завершить удар, останавливают меч и упирают в пол, а воевода опускает голову и освобождает мальчику проход. Вдруг, князю становится действительно страшно.
— Что происходит!? — Оглядывается он.
Никто не отвечает, все стоят молча, опустив глаза и не желая взглянуть в глаза князя.
— Предатели! — Сердится он. — Ни чести вам, ни памяти! Будьте вы прокляты, трусливые….
— Ты князь? — Перебивает мальчик.
Он заговаривает совсем тихо, но вдруг, князь теряет всю злобу и опускает глаза.
— Я — князь. — Отвечает он изменившимся, спокойным голосом.
— Дочь твою, за меня в жены отдай. — Велит мальчик.
Князь миг не отвечает, но потом спокойно кивает, будто бы отвечает сапожнику, который поинтересовался, начистить ли сапоги еще получше.
— Будь по-твоему. Эй, вы…. — Уже собирается князь отдать приказ, но вдруг останавливается глазами на воеводе, а затем снова оборачивает взгляд к мальчику. — А что же мне ответить светлейшему князю Владимиру Милосердному?
Алеша даже теряется, застыв в недоумении. Хотя, до сих пор его лицо не выражает ни единой эмоции.
— Ответить на что? — Переспрашивает мальчик.
И князь с обычными своими манерами наклоняется к Алеше, но говорит так, будто бы беседует с молодым царевичем.
— Так ведь дочь моя ему обещана. — Отвечает князь с задумчивой обеспокоенностью. — Ссориться с ним нам….
— Пусть скажут ему, — перебивает Алеша, — будто сбежала она, да и не нашли.
Князь со всей внимательностью слушает мальчика, но потом вдруг медленно поднимает растерянный взгляд на стоящего в паре шагов воеводу.
