— Никаких сложностей, — тут же ответил барон. — Назначьте время и у главного подъезда вас будет ждать машина. У вас есть какие‑то конкретные пожелания?
— Да нет, пожалуй, — сказал Сварог. — Попросту поколесить по городу, когда мы спускались от базы, мне показалось издали, что он довольно красив.
— Безусловно, — сказал барон. — Найдется водитель, который хорошо знает городские Достопримечательности и сможет быть хорошим экскурсоводом.
"Интересно, это тот самый, о котором упоминали в записке неизвестные дамы? — подумал Сварог. — Если нет — ни черта не получится. В любом случае нужно будет проверить завтра машину на предмет микрофонов…"
— Вы так и не ответили, барон, — сказал он, подумав. — Коли уж разговор у нас крайне откровенный… Есть ли вероятность, что решение будет отрицательным?
— Я сделаю все, чтобы этого не допустить, — немедля, ответил барон, и лицо у него стало таким, с каким, прищурив глаз, смотрят на дичь поверх мушкетного ствола.
Сварог подумал: интересно, насколько далеко простираются твои наполеоновские планы? Самому тебе чертовски хочется наверх, это уже ясно. Переворот? Но принц говорил Маре — дэнго давным — давно просчитали все мыслимые и немыслимые варианты, по которым кто- то один попытался бы захватить власть, — и разработали все мыслимые и немыслимые меры, чтобы этого не допустить. Как и сам Сварог сделал бы на их месте. Как опять- таки признавался принц, за все это время случалась лишь пара попыток, когда кто‑то один пытался взять власть — и всякий раз это для него кончалось печально.
Вот только двух вещей они, похоже, все же не предусмотрели: что некий принц окажется не простаком, а коварным заговорщиком, что придет человек, у которого на уме вовсе не взятие власти — совершенно наоборот^. Все их предосторожности были рассчитаны исключительно на с в о и х, выскочек из сплоченных рядов… Здесь просто
т
обязана работать определенная инерция мышления — и! сработает она на нас…, л< t
…Последующие события напоминали классический шпионский боевик. Вся компания в- сопровождении барона уселась в тот самый наглухо затонированный автобус, что привез их с базы (все, включая барона, вновь были в морской форме). На сей раз он направился не к главным воротам, а куда‑то в объезд, по территории, оказавшейся гораздо более обширной, чем Сварогу представилось поначалу: еще несколько таких же домов, как тот, в котором их поселили, другие здания, отнюдь не убогие, но на фоне остальных выглядевшие домами для прислуги и всевозможными подсобными помещениями (какими они, несомненно, и были), вертолетная площадка с полудюжиной винтокрылов, сразу видно, чисто пассажирских: еще какие‑то постройки непонятного назначения. И повсюду над подъездом или крыльцом, даже в самом по здешним меркам убогом домишке; неизвестная корона, та самая, что Сварог уже видел на медальоне принца Каугена. Перехватив его удивленный взгляд, барон усмехнулся:
— Собственно говоря, это одна из загородных резиденций принца. О чем всём известно. И часть ее отведена под роскошный клуб для членов Восьми Семейств. О чем опять‑таки многим известно. Ну, а то, что порой здесь проводятся крайне важные совещания, известно уже немногим. Психология чистой воды. Принц Кауген — последний в Токеранге, которого можно заподозрить в том, что у него во дворце порой происходят исерьезные встречи, серьезные разговоры… Принц Кауген — это олицетворение простоты, пустых развлечений, назовем вещи своими именами, туповатый прожигатель жизни, даже на фоне отнюдь не блещущей интеллектом придворной толпы смотрится серенько…
"Вот на это он вас и купил, — не без веселости подумал Сварог. — И вы поймались…" Асфальтированная дорожка упиралась в высокие глухие ворота в заборе, протянувшемся вокруг отдаленного уголка поместья. Здесь уже не было никаких строений — только красиво разбитый парк
с мозаичными дорожками, фонтанами и статуями, Там, перед воротами, стоял еще один автобус — точная копия того, на котором они ехали. Они остановились уардах в ста за ним. Справа от ворот красовалась красивая будочка, ничуть не похожая на уродливый блокпост, и возле нее прохаживались двое с автоматами, в красивой форме, похожей, скорее, на гвардейскую. Один из них обернулся к будочке, ворота медленно разъехались, передний автобус выехал, поверил куда‑то. и ворота сразу же захлопнулись.
Необходимые предосторожности, — сказал барон спокойно.
Еще через пару минут настала их очередь, ворота распахнулись, и выскочивший из них автобус свернул налево. Вокруг тянулись обширные зеленые лужайки, и только далеко за ними начиналось редколесье. Сварог оценил ландшафт по достоинству — и наблюдателю невозможно приблизиться, достаточное расстояние, и группу для штурма дворца незаметно не накопить.
Автобус проехал с лигу, потом свернул направо и относительно медленно), > без лишних виражей принялся петлять — надо полагать, где‑то по городской окраине, меж невысоких бедноватых зданий, каких‑то высоких длинных заборов и чахлых рощиц. Пока не оказался перед воротами, украшенными по обеим створкам знакомым гербом подводных сил (и ни единой надписи). Ворота распахнулись моментально. Снаружи охраны не было, а вот внутри обнаружился КПП, и с двух сторон дорожки стояли вооруженные моряки. Оказалось, это еще не конечная цель путешествия. Автобус подвез их к зданьицу казенного вида с табличкой "Склад № 11", и барон предложил:
— Пойдемте. Здесь нужно будет переодеться и сменить машины… Предосторожности, увы…
Сварог ничего удивительного в этом не видел: дело житейское — дэнго не застрахованы от лихого налета диверсантов, при той‑то горячей любви, которую к%им здесь питают… Их развели по двум разным комнатам, для муж
чин и для женщин, откуда они — в том числе и барон — вышли уже одетые дворянами средней руки. Но потом повели не прежней дорогой, и они оказались в подземном гараже, где расселись по двум роскошным легковым машинам с какими‑то дворянскими гербами на дверцах и затемненными стеклами. Поднявшись по отлогому подземному пандусу, машины выехали, такое впечатление, довольно от здания, в какой‑то более благоустроенной части города, и дома там были выше, и особняки среди них попадались чаще, и светофоры. И все же уличное движение не показалось Сварогу особенно уж оживленным — как его и засняли в свое время Золотые Шмели…
Петляния эти затянулись надолго. Барон все это время сохранял полное спокойствие, не оглядывался назад — но в*ухе у него красовался маленький шарик на блестящем кольцевом проводе. Вероятнее всего, у их кортежа была какая‑то подстраховка, ради выявления возможной слежки.
