Ополченцы — большей частью молодые, безусые ребята — лениво переговаривались и были похожи на вялых и сонных осенних мух. Некоторые из них тайком дремали, делая вид, что несут службу. Сержант куда-то отлучился, а капралы азартно резались в кости, не обращая на царившее вокруг разгильдяйство особого внимания.
— Эх, сейчас бы ударить, и получилось бы здорово, — шепотом сокрушался Тумо, наблюдая за ополченцами. — Даже пикнуть бы не успели, мы их сразу тепленькими и прихватили бы.
— Ага, — едва слышно усмехнулся Шустрик, — а потом пришлось бы не меньше часа удерживать ворота. Харкая кровью и отбиваясь против целого полка…
— Цыц! — одернул их Священник, окончательно сбросив маску удалого трактирщика. — Не хрена тут болтать, действуем по плану. Сначала сигнал, потом еще немного обождем, а как услышим, что лучники за стеной зашумели, так наше время и подойдет. И никакого геройства. Откроем ворота, впустим лучников и отойдем в сторонку. Нечего им мешать, пусть сами рубятся, если уж им так охота.
Тумо и Шустрик довольно закивали — рубиться насмерть с лондейлским гарнизоном им не очень-то и улыбалось.
— Тумо, — требовательно обратился к помощнику Священник, — как там твои ребята, готовы?
— Да, хозяин, — отозвался верзила, — арбалеты натянуты, болты вложены. А кому болта не достанется, того враз порубим, никто пикнуть не успеет.
— Хорошо, — кивнул Священник. — А твои парни, Шустрик, не подведут?
— Обижаешь, хозяин, — ухмыльнулся коротышка, — у меня все схвачено. Приготовили тележки со всяким хламом. Пока Тумо будет охрану чикать, мы двери мигом заколотим, а потом еще и завалим для надежности.
— Ладно, тогда давайте дуйте сейчас к своим орлам, чтобы никто из них раньше времени какую-нибудь дурость не учинил. И смотрите у меня, начинать только по моему сигналу. — Священник поднял дудку из рога, висевшую у него на шее, и показал ее своим подручным.
Те послушно кивнули, возбужденно блестя глазами, и растворились в темноте. Священник проводил их взглядом и вытер об одежду вспотевшие ладони. Многолетняя работа подходила к концу, скоро он наконец снова будет среди своих. Люди, признаться, ему уже порядком надоели.
Большие плоты спущены на воду и до отказа заполнены смертоносным эльфийским грузом. У поглощенного ночной теменью берега их удерживали только туго натянувшиеся канаты. Будучи еще на земле, лучники тихо переговаривались между собой, но, погрузившись, — затихли, готовясь к предстоящей схватке. Противник уже доказал им, что он достоин уважения, и на легкую прогулку никто не рассчитывал.
Риталь подошел к группе офицеров, ожидавших сигнала на берегу. Эльфы подтянулись:
— Генерал…
— Вольно, парни. — Риталь остановил их порыв движением руки. — Как настроение?
Сухощавый, гибкий, как гремучая змея, капитан весело ухмыльнулся:
— Рвемся в дело, господин генерал.
— Это хорошо, — улыбнулся Риталь. В отличие от других герцогских фаворитов он не чурался простых вояк, понимал их и заботился о них. И они отвечали ему любовью, возвеличивая его перед герцогом на острие своих стрел и мечей.
— Лучников покормили? — спросил он у офицеров, и они понимали, что это не показная забота, генерала это и в самом деле волнует.
— Да, господин генерал, — доложил все тот же капитан. — Еще два часа назад, горячей и сытной пищей.
— Ну что ж, — ухмыльнулся Риталь, — завтракать они будут уже в городе. — Офицеры заулыбались, а он, посерьезнев, спросил: — Как они?
— Сидят и плачут, — моментально ответил капитан.
— Не понял? — нахмурился Риталь.
— Душа рвется к славе, господин генерал, — пояснил капитан, — еле сдерживаются, оттого и плачут.
Офицеры тихо засмеялись, и генерал вместе с ними. Среди этих офицеров не было штабных шаркунов. Крепкие, резкие, закаленные в горниле многочисленных боев, эти эльфы знали, как пахнет кровь, и, когда доходило до дела, не боялись даже своего всесильного бога Неиклота. И генерал их был им под стать.
В раскинувшемся к западу от них городе внезапно вспыхнула новая звезда. Высокая колокольня, которая легко просматривалась с востока и севера, полыхнула ярким факелом, осветив окружающие ее мирные кварталы.
— Пора, господа, — сказал генерал, все еще улыбаясь. — Выложите этот поганый город герцогу на блюдечко, и, будьте уверены, он воздаст вам должное.
Офицеры отдали честь и растворились в темноте, заняв места на плотах среди своих рвущихся в драку сорвиголов. Взметнулись топоры, перерубая связывающие канаты, и темные тени заскользили по течению к принадлежавшему людям городу.
«Славно полыхнуло», — подумал Священник, оглядываясь. Высушенная временем колокольня горела с азартом, яростно и неистово. Казалось, даже здесь, у южных ворот, было слышно, как бешено трещат искры, взлетая к небу. Эльфийский шпион погладил рожок на груди, сдерживая собственное нетерпение. Начинать операцию было пока преждевременно, он привык рисковать жизнью, но сегодня хотел подстраховаться. Глупо умирать в шаге от успеха, которому предстоит достойно увенчать его многолетнюю работу.
Ополченцы на стене пока вели себя спокойно, кое-кто из них лениво наблюдал за полыхавшей колокольней, но большинство беспечно спали, причем даже те, кому было не положено. Время тянулось тягуче медленно, отдаваясь дрожью в напряженном теле. Губы у Священника пересохли, и он нервно облизал их языком.
Несмотря на напряженное ожидание, поднявшаяся на стене суматоха застигла его врасплох.
Послышались тревожные вскрики, закричали проснувшиеся сержанты, погруженная в дремоту стена очнулась и загудела встревоженным пчелиным ульем. Надо было отдать лондейлскому гарнизону должное, несмотря на общую расхлябанность, командирам удалось очень быстро навести порядок. И уже вскоре защелкали с башен и стен арбалеты, собирая среди приплывших эльфийских лучников свою кровавую жатву.
Пора! Священник даже улыбнулся, поднося к губам свою сделанную из рога дудку.
— Время пришло. — Ополченец положил тяжелую ладонь на плечо старика. — Пошли, напарник. Я посторожу, а ты поджигай, и потом сразу деру.
Старик покорно кивнул и пошел за молодым, в душе лелея нанесенную ему давеча обиду. «Ишь, раскомандовался, что твой барон, — думал старик. — А сам всего лишь сынок какого-то там купчишки. Ну ладно-ладно, сейчас мы пока в одной упряжке, а как к воротам подойдем, так, глядишь, паря, ненароком-то и порежешься в суматохе, с моей-то помощью». Старик злобно улыбнулся в темноте и спросил:
— Точно время-то?
— Точно-точно, — заверил его ополченец, — у меня с этим все в порядке. Потому-то меня с тобой и послали, что я насчет времени никогда не ошибаюсь. Ладно, ты давай поджигай, а я немного подалее отойду, ежели кто вдруг появится, мне его исподтишка легче уделать будет.
