Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

— Было бы благородно с твоей стороны позволить нам обсудить детали передачи в спокойной обстановке. Также я опасаюсь, что часть нашего рыцарства не подчинится твоему приказу без сопротивления. Нужно подумать, как предотвратить это. — В его взгляде она читала, что он видит ее насквозь. Тем не менее он повернулся, чтобы уйти.

— Я поговорю с капитаном моей каравеллы. Через час я вернусь. И буду ждать вашего решения.

Лилианна подошла к окну и замерла там, пока не увидела, как Луи показался в двери у подножия башни. Мастер флота все еще стоял неподвижно. Он наблюдал за рабочими, поднимавшимися по лесам возле храмовой башни. Губы его слегка дрожали.

— Мы должны принять этот вызов, — мягко сказала Лилианна. Затем взяла его под руки и увела от окна.

— С моей стороны было неверно… — выдавил из себя Альварез.

— Без вопросов. Это ограничивает наши возможности. — Лилианна развернула на столе карту моря Дивина. — Для начала определимся с нашим положением. — Из-за приказа Оноре у нас уже на протяжении многих недель нет информации. Наши запасы подходят к концу. У нас не останется иного выхода, кроме как вскорости покинуть башню. — Ее палец скользнул по карте.

— Войска ордена Древа Праха стоят в Гаспале и готовятся к вторжению во Фьордландию. Их флот гораздо слабее нашего. Наш опорный пункт Паульсбург настолько хорошо укреплен, что они не отважатся атаковать его. Вероятно, здесь, на севере, мы гораздо сильнее, чем орден Древа Праха. Мы можем отрезать их войско в Гаспале от снабжения морским путем и заставить отступить.

— Ты планируешь вести войну против братьев из ордена Древа Праха? — спросила Мишель.

— Не мы ее начали, — ответил Альварез. — Твоя сестра совершенно права. Наше положение не так и плохо. Мы…

— Прежде чем начинать войну, нужно понимать, что мы можем выиграть и какой ценой. Этому учат всех послушников Цитадели еще на первом году обучения.

— Ты собираешься учить нас тактике? — Альварез ударил кулаком по письму гептархов. — Что же ты за рыцарь? Повинуешься клочку пергамента!

— Моя верность принадлежит Тьюреду, — спокойно ответила Мишель. — В первую очередь я отвечаю за свои поступки перед ним. Но прежде я должна подумать о своих людях. Как я их защищу? В Анискансе находятся маршал нашего ордена, наш примарх и наш гроссмейстер. Ты вообще понимаешь, что, возможно, ты последний из руководства, кто все еще жив?

Альварез посмотрел на нее с открытым ртом. Слова застряли у него в горле.

Лилианна удивилась младшей сестре. Она всегда считала ее импульсивной, даже вспыльчивой. За последние годы Мишель изменилась.

— Твои упреки справедливы, сестра. Мы можем держаться на севере и, может быть, еще в Валлонкуре. А между этими точками на карте — полмира. Силы нашего ордена разрознены. Нужно действовать умно, когда начнем кампанию. Может быть, для виду нужно будет даже согласиться с требованиями Луи. Это даст нам время.

— Ты помнишь сад нашего отца?

— Какое отношение имеет сад к интриге, которую сплели против нашего ордена в Анискансе?

— Самое прямое, Лилианна. Ты забыла о них, о рыжих и черных муравьях? Мы наблюдали за ними полдетства. Тебе нравились рыжие. Они были крупнее, более умелые воины. У них даже муравейники были красивее. Но их всегда было меньше. Воин рыжих муравьев мог легко справиться с двумя или тремя черными муравьями. Но в конце концов рыжие проигрывали, будучи обложены со всех сторон. На каждого воина приходилось по десять черных. Они откусывали рыжим ноги и заднюю часть туловища. То были бесчестные бои. Как думаешь, чем окончится борьба против Древа Праха? И помни, ты восстаешь не против одного Тарквинона и его рыцарей. Ты восстаешь против всей Церкви. Кто поможет нам, станет еретиком. Откуда нам брать новых рекрутов, чтобы восполнить потери? Отсюда, из Друсны? Дворяне, которых мы подчинили, будут наслаждаться, наблюдая, как мы будем истреблять друг друга. Эта война будет проиграна в тот самый день, когда мы ее начнем.

— Мне насрать на муравьев! — взорвался Альварез. — Если ты хочешь бежать — пожалуйста! — Он указал на лестницу. — Мне нужны рыцари, которые не забыли, кому они обязаны всем!

Лилианна хорошо помнила войну муравьев. Хотя она всегда говорила Мишель, что они не должны вмешиваться в борьбу, иногда она оставляла возле муравейников рыжих муравьев фрукты и кухонные отходы. В первую очередь потому, что черные заполонили уже почти весь сад. Она понимала, что никто им не поможет, если их рыцарский орден будет отлучен от Церкви.

— Она не так уж не права, брат.

— И ты туда же? — Альварез покачал головой. — Ушам своим не верю. Рыцарство превратилось для вас в математику? Вы когда-нибудь слышали о герое, который считает, прежде чем вынуть меч из ножен? Вы говорите о детстве… А вы помните истории своих отцов? Какой рыцарь когда-либо оценивал свои шансы на победу, выходя один против тролля, чтобы защитить девушку? — Он положил правую руку на грудь. — Настоящее рыцарство произрастает из сердца! Мое сердце знает, что правильно, а что — нет. И я обладаю достаточным мужеством, чтобы действовать по велению своего сердца. И цифры в этом решении никакой роли не играют. Если ты считаешь иначе, то ты — всего лишь солдат, Лилианна, а не рыцарь. Может быть, время рыцарей подходит к концу. Но я-то знаю, кто я.

Лилианна хотела ответить, но слова застряли в горле, словно темная желчь. Она посмотрела на Мишель. Сестра тоже боролась с собой.

— А если мы только для виду согласимся с предложением…

— Разве рыцарь отдал бы девушку троллю на время, чтобы потом вернуться ночью, когда он может надеяться застать врага врасплох?

— Прекрати нести чушь! — вырвалось у Мишель. — Какой девушке прок от того, что она увидит, как ее рыцаря разорвут на части? Не нужно все упрощать, Альварез! Рыцарь распоряжается только своей жизнью. Мы распоряжаемся жизнями многих тысяч. И разве ты не видишь, что мы, восставая против ордена Древа Праха, служим делу наших заклятых врагов? Мы ослабляем Церковь. И это в тот миг, когда мы наконец-то нашли дорогу в Альвенмарк и можем сражаться собственно с врагом, вместо того чтобы выступать против ослепленных подмастерьев-помощников.

— Путник, у которого перед глазами только его цель, может споткнуться в пути. За последние несколько недель у меня было много времени поразмыслить. Если у нас отняли Оноре, то это послужит на благо ордену. Это самое хорошее, что я прочел в письме, привезенном братом Луи. Но помни одно, Мишель. Если на пути к своей цели я перестану слушать совесть, то кем я стану, когда достигну ее? В любом случае не тем человеком, который начинал этот путь. Есть пример даже еще лучше. Ты согласишься со мной, если… — внезапно Альварез покачнулся, словно кто-то толкнул его в спину.