– Спокойно, молодой человек,– примирительно поднял руки барон.– Можете мне не верить, но никакого умысла в моих действиях нет. Просто мне стало интересно, что вы за человек, если зная о том, что имеете дело со мной, не захотели отказаться от намерения посетить свою матушку.
Ни капли лжи в его словах не улавливалось. Похоже все именно так и есть. Спрашивать его откуда тот взял, что Георг догадался о его причастности к новой работе, наемник не стал. Зачем? Лишнее это, когда разговаривают два умных человека, понимающих друг друга с полуслова.
Барону все больше нравился этот парень. Умен, прозорлив, что хорошо дополняло его остальные качества. Была правда у него слабинка – вон как вскинулся, едва не то что почувствовал, а только предположил опасность для матери. Но тут уж ничего не поделаешь, следует просто учитывать в будущем.
И еще. Отчего-то не отпускало ощущение, что они уже встречались, хотя Жерар знал точно, что никогда не видел этого молодого человека. Но вот отделаться от этой навязчивой идеи никак не мог. Она сидела занозой с того момента, как он только его увидел. Потом пришло осознание, что тот просто на кого-то похож. Но вот на кого?
– Ну, и как, удовлетворили свой интерес?
– Вполне. Вы очень странный молодой человек.
– Интересный вывод.
– Это не вывод, а только наблюдение. Начало наблюдений.
– Я больше не собираюсь иметь с вами дел,– правильно истолковал слова барона, Георг.– В этот раз я согласился, только чтобы не вызвать вашего неудовольствия. Но на этом все.
– Девица пока не выйдет замуж, тоже соблюдает невинность, но потом входит во вкус.
– Вы слишком опасный партнер.
– Согласен. Но зато и выгодный. После вашего возвращения, вашу сотню ждет долгосрочный договор с короной. Не надо на меня так смотреть. Выбора у вас все одно нет. Конечно таких щедрых вознаграждений за разовое поручение не обещаю, но плата все одно будет повыше, чем в королевской армии, к тому же постоянный заработок.
– Мне больше нравится, свобода.
– Свобо-ода, это только иллюзия. Никто не свободен в этом мире, даже король, меньше всего король. Ничего, вы еще поймете все выгоды от нашего сотрудничества.
– Значит, выбора я лишен,– не вопрос, скорее горький вывод.
– Именно. И если вы этого не поняли, когда догадались, кто ваш истинный наниматель, то я в вас разочарован. Вижу, что вы это поняли сразу. Это радует. Ваше здоровье,– и барон с самым серьезным видом отсалютовал ему кружкой с холодной водой.
– Мне не понятно только одно. Случись пленить моих людей и уж тем более меня, то загросцы тут же поймут, кто именно стоит за всем этим.
– Не правильно,– покачал головой, словно подкрепляя свои слова, ответил Жерар.– Они и так знают, кто все эти годы снабжает не смерившихся со своей долей кармельцев. Вот только поделать ничего не могут. Пока Кармель сотрясается от беспрерывных восстаний, Загрос не может позволить себе напасть на нас, и это наруку Несвижу. Правда, они не забывают при этом натравливать на нас наших соседей, чтобы мы не могли усилиться. Вот такие игры происходят между нами, хотя ни одной гневной ноты из уст наших послов не пролилось. Незачем понапрасну сотрясать воздух. Признаться ты меня позабавил, когда настоял на договоре с принцем, ведь ты не обезопасишь этим ни себя, ни своих людей. Тебя прощает то, что ты просто пока не сталкивался с загросцами. Иноземные наемники там могут появиться лишь в сопровождении торговых караванов. Их купцы имеют дело только со своими соотечественниками. Все иные с оружием в руках приравниваются к бунтовщикам.
Напрасно барон Гатине считал, что Георг настолько уж несведущ. Но справедливости ради нужно заметить, что ему было и невдомек, насколько та возня была деятельной. Фактически между Несвижем и Загросом шла многолетняя война, просто она велась чужими руками и то, что первых пока не смяли, говорило о борьбе на равных. Но и свои действия с принцем он не считал неверными. Мало ли, что пока не было никаких протестов, все когда-нибудь случается впервые, и он не хотел, чтобы началось именно с него. А с договором на руках, он не нарушит никаких законов Несвижа, королю которого должно быть наплевать на законы соседей. Если он не займет сторону наемников, то тут уж может получить неприятности у себя дома. Никому этого не надо. Так что, пусть его потешается, Георг точно знал, что он делает.
А потом появилась Аглая. Едва взглянув на эту женщину, Жерар тут же понял, что если раньше он хотел держать эту сотню наемников для своих поручений, потому что она показала себя с самой наилучшей стороны, как и ее командир, то теперь знал точно, что никуда не отпустит от себя этого молодого человека.
Вопреки своим же словам, Жерар не стал знакомиться с матушкой Аглаей, направившейся сразу к столу, за которым сидел ее сын. Напротив, он поднялся и отошел в сторону, предоставив сыну и матери свободно пообщаться. Сам он довольно быстро покинул трактир.
– Георг, сынок, посмотри кого я привела,– лучезарно улыбаясь произнесла мать, подходя к нему.
При виде улыбающегося во все тридцать два зуба парня его лет, Георг поднялся и со столь же радушной улыбкой протянул для приветствия руку. Ну и что с того, что их дорожки разошлись и уже давно, детские годы, они ведь не забываются, как и дружба. Да, между ними уже давно нет ничего общего и говорить они могли только о своем прошлом, но кто сказал, что этого не достаточно.
– Рем, дружище.
– Здравствуй Георг.
– Рем как только узнал, что ты приехал, тут же привязался ко мне. Он сильно изменился, хотя и бродит все время с этими немытыми ребятами, за собой следит и одежду больше не пачкает и дырок совсем нет. Мальчик сильно поумнел.
При этих словах, Рем как-то стушевался. Было дело, он всегда был чуть не самым чумазым среди мальчишек. Позже и начинал с нищих, но очень быстро сумел сделать карьеру в теневом мире, благодаря своему уму, хладнокровию и жестокости. Об этом знали все вокруг, разве только кроме матушки Аглаи, живущей в своем собственном мире, где не было ни плохих, ни хороших, а все оставались ее детками. Он подошел к ней и приобняв женщину, которая на его фоне выглядела очень уж маленькой, поцеловал ее в темечко. Правда, при этом так зыркнул по сторонам, словно хотел выискать того, кто посмеет над ним насмехаться.
Вот только зря это. Посторонних тут не было. Сегодня вечером начинался праздник дня святой мученицы Аглаи и в церквях предстояла всенощная служба, но никто из них туда не пойдет. Всю ночь и потом весь день, по только им одним известному порядку они будут тянуться в этот трактир, заказывать еду, горячий взвар или холодный компот и ждать, когда к ним подойдет матушка Аглая. Она была их святой, их матушкой и сегодня они все были ее детками, и она не сомкнет глаз, пока не уйдет последний из них. А потом, с сердцем переполненным нежностью и счастьем, уснет и проспит до следующего утра. А потом… А потом все опять вернется на круги своя и начнется ее привычная жизнь.
