На самой высокой крыше сгустилась шевелящаяся темнота. Скрипач не выдержал соблазна и погнался за ней — клубок проводов протянулся и повис над городом, над мирным светом фонарей. Под их прикосновениями рассыпалась кирпичная кладка.
Сабрина ждала. В ту единственную секунду, когда Скрипач показался над краем новой крыши, она бросилась к нему. Лезвие располосовало первый ряд его щупалец. Скрипач не упал, но беззвучно взвыл от злости.
Она побежала — следом валились обломанные антенны. Сабрина прыгнула, но в этот раз опоздала на мгновение, и несущийся следом провод дотянулся. Она рухнула на балконную крышу, на самый край, и едва удержалась на скользком металле. Следом посыпалась кирпичная крошка.
«Не успела», — холодно подумала Сабрина, ощущая под ногами холодную пропасть.
Облаком пыли её накрыло целиком. Не рассчитывая на большую удачу, Сабрина оценила промежуток между двумя рядами балконов, и снова прыгнула. Если ей успеть перебраться на освещённую сторону дома, Скрипач потратит драгоценное время на поиски.
Сабрина замерла, чтобы перевести дыхание, и увидела яркую вспышку в темноте между двумя крышами. Скрипача отбросило в сторону. Оборванные провода неопрятно посыпались вниз, сшибая рыжие головы фонарей, рассекая крыши оставленных у дома машин.
Он повис на стене, похожий на гигантского паука, и снова потянулся вверх. Но раскрылся новый беззвучный цветок огня. Скрипача сшибло ниже. Сабрина видела, как провода протыкают асфальт и уходят в него. От его воя гудел воздух.
Когда истерический порыв ветра затих, Сабрина услышала голос:
— Ты не человек. Ты кто такая?
Она подняла голову: на крыше стоял мужчина в форме сотрудника частной охранной фирмы — с вышитым на эмблеме соколом. Через грудь тянулись две пулемётные ленты. Сабрина убрала меч за спину — это на её языке означало жест доброй воли.
— Я человек.
— Врёшь. Люди так не могут. Ты гнала его на нас, так что мы даже обрадоваться не успели.
Он всё-таки помог ей подняться на крышу, и тут же подтянулись остальные. Сабрину обступило трое: ещё был бородатый мужчина в военной форме старого образца и тощий человек в обтрёпанном костюме.
Вряд ли стоило признаваться в том, что она — боевик Центра. Пусть лучше гадают, где она научилась так прыгать по крышам. Когда потусторонняя сущность рушит город, горожане ропщут на тех, кто должен был их защищать. И не защитил.
— Она не из этих, — сказал бородатый, направив Сабрине в лицо свет алого фонаря. Она поморщилась и отвернулась. — У этих на лицах ржавые пятна.
— И ещё они не умеют плакать, — усмехнулась Сабрина. — Может, мне заплакать, чтобы вы успокоились?
— И шутить они не умеют, — поддержал ей охранник. — Но ты многовато знаешь для простой уличной аномалии. За кого воюешь?
Она отвернулась — город подмигнул фонарями. С некоторых пор Сабрина умела различать его сигналы. Ей хотелось думать, что так Надя разговаривает с ней — гасит и зажигает огни на дальних улицах.
— Есть кое-что, что я не смогу ему простить. А вы сами кто такие?
У них нашлось оружие — две приземистые установки, покрытые тяжёлой тканью, пахли горелым. В крышу втыкались опоры из проржавевшего металла. Из чего стреляли по Скрипачу — Сабрине так и не объяснили. Она знала, что оружия против таких, как он, не существует, но сделала вид, что поверила.
— Мы — народное ополчение, — сказал, усмехаясь в бороду, бывший военный.
* * *
Не зажигая свет в комнатах, Сабрина застегнула молнию на куртке, ещё раз проверила, как держатся ножны за спиной. Отсчитала положенную дозу препарата и залпом выпила. Не знала — хватит или нет — с каждым разом требовалось всё больше. Сабрина знала, что наступит такой момент, когда ресурсы организма закончатся, и тогда ей останется убраться на задний план. Она только надеялась, что такой момент настанет не сейчас.
Сабрина уходила, зашторив все окна, запирая двери, которые всегда бросали открытыми. Уходила, как уходят на войну.
Дожидаясь, пока в небе растают последние блики заката, Сабрина села на предпоследнюю ступеньку лестницы. Тишина дома дрогнула — в комнатах второго этажа простучали быстрые нечеловеческие шаги.
Сабрина не обернулась. Она привыкла к такому. Когда Скрипач прошёлся по городу, сущности перестали скрываться. Их видели: безногого не-мёртвого на дальних тропинках парка, Чердачную Куклу брошенного дома культуры. Волк с улицы Стрелков насмерть загрыз двоих человек — не успели вернуться домой до темноты.
Не верить в них стало невозможно.
Над правым ухом раздался невнятный шёпот. Потянуло холодком, будто из погреба. Сабрина дёрнула плечом:
— Пошла вон отсюда.
Тощий призрак мотнулся вверх по лестнице, но секунду спустя возник слева.
— Нет у меня пирожных. Придёт Надя и накормит тебя. Вечно она жалеет всех сирых и убогих.
Призрак пошевелил бесцветными губами. Суставчатые пальцы, как лапки насекомого, потянулись к плечу Сабрины. Та резко обернулась — напугала истощённое создание.
— Ну чего тебе?
Она заговорила едва слышно:
— Можно мне пойти с тобой? Я позову тех, кого знаю.
Сабрина отвернулась, запустила пальцы в волосы. Кто бы сказал ей месяц назад, что так будет — она бы заверила, что она точно — никогда. Никогда не будет сидеть на лестнице, дожидаясь темноты. Никогда не заговорит с сущностью. Никогда не возьмёт меч, чтобы идти, как на войну, на старый бетонный завод.
— Делай, как тебе угодно.
Брошенный у тротуара автобус истерично мигал поворотником. В открытые двери лезла темнота. Сабрина обошла его по широкому полукругу и различила, как дёргаются на полу красные и синие проводки — как новорожденные животные.
Она измерила пешком расстояние от начальной остановки до конечной. Брошенный кирпичный завод стоял чуть в стороне от жилого квартала. Но сегодня и в жилых кварталах было темно: город оборвал все провода ещё при свете солнца. Его истерика не стихла утром и продолжалась весь день.
Сабрина боялась не успеть. Всё-таки прошло два дня, а Надя говорила, что сражение может начаться раньше. Бессмысленно прошло три ночи, пока Скрипач пожирал город, а Надя поднимала сущностей на войну. Потому что хозяйка города умерла, и некому стало защитить его.
Разбитые машины были брошены прямо у дороги или даже на проезжей части. Одни мигали фарами, выли сигнализацией, будто надеялись, что хозяева ещё вернутся и спасут. Другие давно замолчали и умерли.
Сабрина вышла засветло, когда на улицах попадались прохожие. Это были те, кто решил бежать — на своих двоих, потому что город сталкивал машины с дорог. Люди уносили то, что могло уместиться в дорожных сумках.
