Хак! Толстый дрын с лопастью на конце должен был опуститься на голову Сани, но почему-то ушел в сторону, уводя за собой владельца. Мужик от неожиданности не выпустил оружие, его и завертело. Этим же веслом Саня прижал нападающего к земле. Тот рычал, барахтался, но выбраться из-под тяжеленного парня не мог.
— Ты чего дерешься? — спросил Саня.
— Руда где? — вместо ответа прохрипел мужик.
— Не знаем мы ни какой руды. Мы из Приграничья бежим. Слышал про Рахну?
— Отпусти… дышать…
Лицо гребца посинело. Саня немного ослабил хватку. А зря. Мужик рванулся, чуть не освободившись.
— Я смотрю, ты по-человечески не понимаешь, — заключил бывший кот, — сейчас свяжем тебя… Игор, держи лодку. Мы и без хозяина спокойно переправимся.
Игорь подошел к лодке, качнул плоское суденышко.
— Сань, ты с такой управишься?
— Попробую, — не совсем уверенно отозвался кот.
— Ничего у вас не получится, — захрипел, придавленный к земле мужик. — Не пропустит вас рубеж.
— Тебя же пропустил.
— А вас всосет. Вы дороги не знаете.
— Разберемся!
Но одно дело, хорохорится, другое — осуществить. Зажав мужика ломовой хваткой, Саня, тем не менее, понимал, что разобраться сразу и с напавшим на мирных беженцев хозяином границы, и с рубежными заморочками, будет очень не просто.
Игор тем временем, угнездился в лодочке. Но стоило оттолкнуться от причального камня, обласок перевернулся. Воды, правда, было по колено, и Игорь легко выбрался на берег. А ведь мужик греб стоя. Это какую надо иметь сноровку!
Неприветливого нового знакомца связали двумя обрывками шнурков — руками, ногами к веслу. Он лежал на земле и черно ругался. На головы пустошляхов полетели все известные под солнцем проклятия. Выговорился мужик не скоро, но все же, умаявшись, примолк. Игорь поглядывал на противоположный берег, не торопится ли к сквернавцу помощь. Пока никакого шевеления видно не было. Мужик и сам, то и дело, бросал в ту сторону косые взгляды.
— Устал? — деловито поинтересовался у него Саня. — Может, поговорим?
— Не о чем мне с вами разговаривать.
— Это ты сильно ошибаешься. Мы тут люди новые, порядков местных не знаем, дороги тоже. И твоя помощь очень бы нам пригодилась. Так, что забери назад свои слова, садись в лодку и вези нас на тот берег.
— А платить чем станете?
— Тут ты прав. Платить не чем. Когда перевезешь — отработаем.
— А не перевезу?
— Ты про Рахну слыхал?
— Ну.
— Померла правительница намедни. Товарищ мой у нее в гарнизоне служил. Таких пыток насмотрелся! Его даже в помощники палача звали. Природный дар, якобы, у него. Нам, сам понимаешь, костерок разложить не долго.
— У-у-у!!!
Мужик рванулся так, что разлетелись хлипкие шнурочки. Сане ничего не оставалось, как выпустить когти, от одного вида которых, поселянин пришел в состояние ступора. Он как стоял раскорякой, так и пал на колени. Лохматая башка бумкнула о землю:
— Не губи! Перевезу, только не губи. Прости, господин. Не признал. Прости, Долгожданный!
— Эй, эй, ты чего? — оторопел Саня.
Мужик пронаблюдал за обратной метаморфозой когтей и только после этого сообщил:
— Мы святой завет помним.
— Ты драться больше не будешь? — на всякий случай спросил бывший кот.
— Прости…
— Какой завет? Рассказал бы, — подступил мокрый Игорь.
— Любому известно пророчество Диона. Сказано: наступит великая смута. Придут глад, мор и теснота. Человек не найдет пяди, чтобы приклонить голову. Оприч же будет рыскать черное воинство, посланное хватать и казнить. Но придет со стороны Границы избавитель в облике молодого грозного аллари. Жизнь наша скорбная кончится. Новая настанет.
— И что, до сих пор таковые не являлись?
— Откуда им взяться? Каждый знает, во владениях Рахны аллариям всей дороги — до эшафота. Солар ее для того и держал.
— Солар? — встрепенулся Игорь. — Я уже это имя слышал.
— В герцогстве его Светоносом зовут.
— Так ведь и не пойму, — задумчиво обратился Игорь к Сане, — Светонос это культ или живой человек? Не человек, конечно, но… ну, в общем, личность?
— Эдвард говорил, что Светонос на самом деле существует. А есть еще какой-то Дион. Откуда их всех принесло.
— Дион живет в гольцах, — подсказал мужик.
— Старик?
— Д-а-а. Седой как облако.
Встреча показалась не случайной, как не случайно все складывалось в последний год Саниной жизни. Эд велел найти старика и вот уже, первый встречный указал, где того искать.
В событиях последнего времени сквозила некая предопределенность. Возможность оставаться прежним канула. Кот Санька остался в прошлом, на его месте потихоньку укоренялся лев Александр.
Променять сапоги на легкие чеботы, в каких разгуливали местные крестьяне, Саня отказался.
Вся остальная одежда пришла в полную негодность. Он без сожаления расстался с рубашкой тончайшего сервезского сукна, манжеты которой хранили обрывки кружев. Штаны изодрались — стыдно на люди выйти. Зато сапогам сноса не было. Парня переодели в простую, привычную с детства одежду. На плечо лег перевязанный мешок со снедью. Больше ничего ему не нужно было. Но каждый, пришедший поглазеть на Долгожданного, норовил сунуть молодому аллари, что-нибудь сверх необходимого. Саня устал отпираться. Часть подарков он незаметно перегрузил в мешок Игоря.
Их пути расходились.
Деревня стояла на островке ровной плодородной земли, которую с одной стороны отсекало озеро, а с другой — длинная непреодолимая расщелина. На востоке полнеба загородила неприступная скальная стена. На юге же лежали непролазные болота. Поселение являлось центром пересечения невидимых рубежей. Легче всего было сообщаться с приграничьем. Но перебежчиков из надела покойной Рахны можно было пересчитать по пальцам. Мадам хорошо стерегла свои рубежи. Не случись заварухи с дикарями, по этой дороге арлекины прошли бы от силы версты две. Дальше разъезды вели патрулирование только на прямой видимости — не проскочишь.
Другое дело, коренные жители гольцов. Они изредка появлялись на берегу озера. С поселянами у них от века существовал непрочный, но весьма выгодный мир. Горняки приносили золотую руду, слитки и минералы, чтобы обменять на продукты. В последний свой приход они принесли очень мало, попросив хлеба вперед. Крестьяне дали. С тех пор от горняков не было ни слуху, ни духу.
Зачем поселянам золото, Саня спрашивать не стал. Понятно же, что у них есть своя тропинка в герцогство. Для визитов в директорию золото и копили.
Село выглядело не по реалиям последних двадцати лет, нарядно. Вокруг взрослых вертелись полчища детворы. А где дети родятся? Правильно, там, где их способны прокормить и защитить. Но дома стояли тесно, как в городе. Поля же были малы и тщательно ухожены. Человеческое селище разрасталось, оставляя все меньше свободного места.
С крохотного балкончика, больше похожего на карниз, под окном третьего этажа свешивалась длинная огуречная плеть. От нее в окошко тянулись веревочки — подтягивать по мере надобности. На другом карнизе пышно кустились маргаритки и розмарин, но такой мелкий, что Саня едва его узнал. Дома походили на поставленные на попа огороды. В основном растили овощи, но и цветочки вот попались. Хозяин или так богат, что может покупать у соседей, или беспечен.
В окошко высунулась маленькая аккуратная головка в белом чепчике. Девушка начала деловито выщипывать из грядки невидимые сорняки, набрала щепотку и бросила вниз.
— А-а-а! — заорал, прогуливавший одесную Долгожданного, Игор. — Что ты наделала!
— Ой!
Шаги были такими легкими, что даже кот услышал только, когда девушка уже выскакивала на улицу.
— Простите! Я нечаянно. Заходите, я Вам глаз промою. Цветы разрослись, улицы не видно… простите.
Зверски кривя рожу, и прикрыв один глаз ладошкой, Игор пошел за девушкой. Саня — следом. Не оставлять же товарища в беде. Провожатых Саня вежливо попросил, остаться на улице. Трое так и сделали. Четвертый, — помощник вилконта, местного головы, — потащился за котом по узкой лесенке. Но, — вот невезуха, — в комнату неосторожной зеленщицы так и не попал. Пришлось ему довольствоваться видом Санькиного зада. Тот и сам остался на пороге.
Жилище девушки только очень добрый человек назвал бы комнатой. У них музыкальный ящик был больше. Вдоль стены тянулась узенькая кушетка. Между ней и окном — стол, заставленный кувшинчикам и плошками, а все стальное пространство занимала табуретка, на которую девушка усадила пострадавшего. Игор охал и подстанывал. Он, гад, до того уже натер глаз — в пору лечить по настоящему.
Девушка налила в плошку прозрачного отвара, капнула понемногу из трех кувшинчиков и осторожно приложила чистую тряпочку с лекарством к пострадавшему месту.
