Первый удар заставил двери прогнуться. Второй дал нам небольшую трещину. И только третий, сокрушительнейший удар выбил препятствие полностью!
=-=
=-=
И там, позади проема, нас ждала густая тьма. На краткое мгновение я даже допустила, что Гамильтон ошибся. Есть ведь у молодых следопытов такая фишка – идти по следу в обратную сторону.
- Добро пожаловать, леди Фоули-Штоттен,- раздался из темноты скрипучий, слабо знакомый голос. - Где же вы, не вижу.
А мы что, идиоты, что ли? Нет, среди окраинных бойцов не держат тех, кто будет стоять в дверях подобно мишени с подсветкой. В тот момент, когда проход был освобожден, мы, единовременно и не сговариваясь, левитировали себя вверх. И сходу поделились на три группы. Две замерли по сторонам от двери и я с Грозой и Мароном сверху. Тину, как целителя, оттерли назад, в безопасность.
- Действительно, как предсказуемо,- проскрипел все тот же голос. – Окраины.
По коридору разлилось ощущение чуждой, враждебной нашему миру силы. А через мгновение из проема выстрелило несколько десятков фиолетово-зеленых лиан, усыпанных шипами.
Сражаться с ними в воздухе невозможно – заклятье левитации не приспособлено к летным маневрам. Нам пришлось приземлиться на пол.
- Осторожно, шипы смазаны какой-то дрянью,- раздался из-за спины голос одного из бойцов. – Боги, моя рука тает!
- Все под контролем,- холодный голос Тины успокоил меня, вернув мое внимание лианам.
Режущие проклятья и ледяная сталь с легкостью срезали тугие стебли. Но вот беда, тьма выплевывала все новые и новые побеги. Побеги, которые не брал огонь. И с каждым разом пахучего секрета, разъедающего плоть, становилось все больше. А нас, пока еще не травмированных бойцов, все меньше. Тина развернула подобие полевого госпиталя, но, судя по тишине, она не знала как с этим справиться.
- Мина!
Я не успевала. Я катастрофически не успевала - одна из лиан, недорубленная Мароном, неслась мне в лицо.
Это конец.
- Нет!
Гамильтон бросился наперерез и получил удар в беззащитный живот. Я успела лишь увидеть выступившую кровь и яд, растекающийся по гладкой шерсти.
- Все будет хорошо,- хрипло выдохнул мой компаньон,- ты его сделаешь.
Марон, стирая выступившие слезы и моля о прощении, левитировал Генерала к Тине. А Гроза, воспользовавшись моментом всеобщего замешательства, прорвался к дверям и забросил во тьму осветительный шар. Шар, который высветил отца Кристофа. Лицо бывшего Правителя было обезображено черной капиллярной сеткой. А лианы, атаковавшие нас, шли от висящего перед ним густо-фиолеотового шара. Шара, который держал между своих вытянутых рук.
- Фоули-Штоттен взять живой, остальных убрать,- старик посмотрел мне в глаза и я вскрикнула, увидев его холодный змеиный взгляд.
Шар взбурлил и выстрелил еще десятком лиан. А в строю лишь я, Гроза, Марон и четверка старых бойцов Митара. Пегасы, жалобно ржущие, столпились позади госпиталя – от них не было толку в этой тесноте. Хотя…
- Отступайте,- приказала я, выставляя поперек коридора свой самый мощный щит. - Встретите Кристофа, перегруппируетесь и спасете меня.
- Мина...
- Это приказ,- жестко отрезала я и, добавила дрогнувшим голосом,- Тина, спаси их всех, умоляю.
- Соберите мне образцы,- отрывисто бросила подруга.
Лианы бились в мой щит, но, пока что, проигрывали кипящему расплаву. Пусть это был не полноценная сфера, но… Но я должна справиться. Я должна дать людям возможность уйти. Вот только… Сколько я так выдержу?
"Столько, сколько нужно", сказала я сама себе. И укрепила щит за счет личной, внутренней энергии. Той, что продлевает магам и колдунам жизнь. Той, что, истощаясь, уносит с собой здоровье и долголетие.
Гроза, понимая, что счет идет на секунды, вынес проклятьем ближайшее окно. Что примечательно, вместе с частью стены. Это я отметила лишь краем глаза – лианы продолжали напирать, а щит прогибался и трескался.
Я знала, что пегасы унесут всех. Что грамрлы в воздухе сражаются еще хуже, чем люди.
Но еще я знала, что не прощу себе смерть Гамильтона. Что не смогу посмотреть в глаза Ауэтари.
"Нужно было идти одной", злилась я, из последних сил удерживая щит. "Все равно мы ничего толком не сделали. Даже яйца уничтожить не смогли".
- Вильгельмина, девочка, отринь эти глупости,- лианы исчезли. - Проходи, милая. Ты так много для меня сделала. Выполнила практически всю работу. Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось!
Он разразился мелким, дробным смехом и я замерла.
Что? О чем он? Что я могла такого сделать?
Кожу под грудью закололо – наша с Гамильтоном печать отреагировала на переизбыток чуждой силы. И это… Для меня это стало ответом на вопрос. Единственное, что я сделала неправильно – выжила в тот момент, когда должна была сдаться и умереть. Использовала свою кровь, чтобы призвать компаньона. Искала защиты и поддержки. Искала и нашла.
- Вижу, ты осознала,- отсмеявшись, произнес старик. – Проходи, мне нет смысла тебя убивать. Поговорим, и ты, быть может, осознаешь величие моей затеи. Ну а нет… Использовать тебя можно как по согласию, так и без оного.
=-=
=-=
"Мне нужно оттянуть время. Любой ценой".
- Здесь темно,- я сделала шаг вперед,- почему?
- Мне безразличен свет,- рассеяно, почти равнодушно отозвался старик и махнул рукой.
В комнате загорелись все свечи, как магические, так и обычные, восковые. Вот только пламя было синевато-серым, неживым.
Я сделала еще несколько шагов и встала прямо напротив старого Рентийского.
- Как вы собираетесь править мертвым миром? – спросила я и оперлась бедром и подлокотник массивного кресла.
- Почему же мертвым? – с искренним удивлением спросил он в ответ.
- А каким? - с усмешкой уточнила я. - Грамрлы стравливают темную пыль в еще живые миры. Так они получают потомство, а миры… Что ж, пока что их еще много.
Старик отзеркалил мою усмешку:
- Так почему же вы так легко их кладку?
- Что?
Он залился неприятным смехом:
- Они, жалкие твари, считали себя умней меня. То, что им удалось выкосить серокрылых мотыльков лишь удача. А после они выбирали лишь тех, с кем могли справиться.
- Или тех, в чьих рядах были грязные предатели, способные продать свой мир за плошку с грамрльего стола,- я не считала, что мне стоит держать язык за зубами и вежливо молчать.
- Да, или тех, кто готов рискнуть и обрести новую силу,- старик оскалил в улыбке мелкие, желтоватые зубки. – Тебе ли осуждать меня, м? Не у тебя ли в прическе прячется луо-наари? Не в твоей ли крови плещется чуждая сила?
- Живой, смею заметить, луо-наари,- отозвалась я. – И сила в моей крови – от живых лунных бабочек. Отданная добровольно, а не отнятая силой.
- Утешай себя,- бросил старик. – Оттого вы и выродились. Грамрлам совсем немного потрудиться пришлось. Да-да, за вырождением мастеров стоят именно они. Вот только в процессе умнейшие офицеры, цвет мертвого мира, погибали. И сейчас от их интересной цивилизации осталась лишь пара сотен самцов и десяток самок. Все они одержимы идеей размножения – надеются, что родится новый офицер. Только кто ж его воспитает?
Он вновь хохотнул и продолжил:
- От грамрлов я получил силу, а от тебя получу вечную жизнь. Остатки грамрлов будут уничтожены. Благо, что около сорока лет назад они крупно просчитались с морским миром – вайеры не захотели становится инкубатором и уничтожили свой дом. Как выяснилось, на дне их морей прятались очень активные огненные горы.
- Вулканы,- я аж воздухом поперхнулась,- это называется вулкан!
Старик отмахнулся:
- Это не важно. Важно лишь то, что последние офицеры и самые умные самки погибли вместе с родным миром вайеров.
Старый Рентийский явно собой гордился. Он смаковал слова и даже его мертвые, нечеловеческие глаза на краткое время стали почти обычными. Вот только…
