– Увеличитель! – властно сказала Нарцисса и протянула руку. Эльф, который был отправлен за аптечкой, уже успел выполнить задание и сейчас вложил в руку хозяйки что-то очень похожее на увеличительное стекло. Только увеличивало оно намного больше, чем обычная лупа. Нарцисса рассматривала ставшие видимыми мышцы на руке Джинни и по лицу её пробежала какая-то тень.
– Всё... так... плохо... – слабо спросила Джинни.
– Всё хорошо, девочка, – Нарцисса погладила её по голове. – Просто расслабься и лежи, а я сделаю так, что с тобой всё будет в порядке.
– С... которой?... Меня... теперь двое...
– И с этим разберёмся, у Гарри ведь было то же самое? Он справился, и ты справишься.
В этот момент у Джинни начались судороги, и Гарри с Люциусом пришлось удерживать её, пока Нарцисса что-то колдовала и вливала ей в рот какие-то зелья. Ничего не помогало, у Гарри уже началась паника, как вдруг тело девушки окутали белые молнии и она обмякла. Все обернулись. Рядом с диваном, на котором лежала Джинни, стояли Иероним фон Гогенхайм, Сириус Блэк, Альбус Дамблдор, Поппи Помфри, мистер и миссис Уизли. В гостиной как-то сразу стало очень тесно.
– Доченька! Что с тобой?! – Молли со слезами на глазах бросилась к дочери.
– Хороший вопрос, – в тон ей сказал фон Гогенхайм, опуская свой жезл.
Гарри пришлось снова пересказывать события в гриффиндорской гостиной. После этого Нарцисса попросила Сириуса посмотреть сознание Джинни, а сама, очень мягко отстранив от девушки Гарри и Молли, вывела всех из комнаты. Тут её лицо стало мрачным и озабоченным. Гогенхайм вышел следом.
Целители какое-то время совещались, причём мадам Помфри похоже просто потеряла дар речи от того, что сейчас почти на равных беседует с господином Магистром Гильдии и всё больше взирала на Гогенхайма с немым благоговением. Наконец светила медицины подозвали остальных.
– Всё очень плохо, – тихо сказала Нарцисса. – На физическом плане они объединились не совсем полностью и с небольшим смещением, это создаёт взаимные наводки в нервной системе. Как результат – судороги. В таком состоянии она продержится сутки, максимум двое, дальше не выдержит сердце. Мы делаем всё, что можем, но пока не знаем, как ей помочь.
– Неужели, Нарцисса? – немного насмешливо спросил Дамблдор. – Ведь у тебя все записи Лили и ты так лихо подправила нашу операцию, когда мы доставали Гарри. Неужели сейчас ты ничего не можешь сделать?
– Здешней Лили сразу после школы было несколько не до высокой науки, поэтому она не добилась сколько-нибудь серьёзных результатов, я же никогда не вникала в эту проблему так же глубоко как она. В последнее время я работала над одной, очень специфичной стороной теории реальностей. Вы, как я понимаю, тоже, профессор?
Дамблдор не стал отвечать на этот явный выпад, он просто спросил:
– Значит, Джинни обречена? Вернее они обе обречены?
– Если бы мы смогли как-то попросить помощи у Лили. – сказала Нарцисса и уточнила: – Оттуда.
– Но, увы, это невозможно, – подвёл итог директор Хогвартса.
– Но ведь Джинни как-то прошла! – в отчаянии воскликнула Молли и тут же бросилась к Гарри: – Гарри! Пожалуйста! Может она что-то говорила тебе?
Гарри испытал острое чувство досады на самого себя. Ведь Джинни и в самом деле пыталась ему сказать!
– Пейджер реальности! – воскликнул он, вытаскивая из кармана пижамы (в которой так и оставался всё это время) странный кулон с пентаграммой и смятый пергамент, оставленный Джинни-из-другой-вселенной на столике гриффиндорской гостиной. – А здесь наверно написано, как им пользоваться!
Дамблдор протянул было руку, но Люциус мягко отстранил его:
– Это должно принадлежать Гарри.
Дамблдор нехорошо прищурился:
– Я так понимаю, что Вы уже получили от Гарри всё, что хотели и он Вам больше не нужен?
– Малфои никогда не разбрасывались людьми, мистер Дамблдор, – гордо ответил Люциус, – особенно членами семьи!
– Тогда зачем Вы толкаете Гарри на самоубийственную авантюру?!...
И два уважаемых волшебника принялись вспоминать старое. Многое сказали они друг другу. Вспомнили они и философский камень, и дневник Тома Риддла, и Барти Крауча младшего и Питера Петтигрю, и Снейпа всуе помянули... Пока они занимались сим важным делом, Гарри развернул смятый в суете пергамент и пробежался по нему глазами. Джинни написала несколько строк о том, что она задумала, как добыла пейджер... это он прочтёт после, когда ей уже ничего не будет угрожать, а сейчас важно узнать о самом пейджере... И, да! Он сможет вернуться с его помощью в ту реальность где живы его папа и мама! И там мама сможет спасти Джинни... Вот только одно но...
– Я могу вернуться в ту реальность вместе с Джинни, – сказал он, – вот только... если я оставлю вас, Малфой-мэнор будет беззащитен перед Волдемортом...
– А если не сделаешь, – тихо сказала Нарцисса, – то Джинни умрёт. Мы справимся, Гарри. Ты и так уже помог нам. Гораздо больше, чем мы надеялись.
Юноша покачал головой. Он не мог бросить этих людей. Но не мог и оставить умирать рыжую девушку, лежащую сейчас в соседней комнате. И был умоляющий взгляд мистера миссис Уизли, которые не смели просить, они просто смотрели и надеялись. С другой стороны, защита крови хранит дом, который он считает своим, не зависимо от того, где он сейчас находится. Есть один древний ритуал, который он видел в учебнике по рунам. Просто как пример могущества этого старинного искусства.
– Дядя Люц, тётя Цисси! – позвал он. Когда все повернулись к нему, Гарри продолжил: – Я не могу предать вас, и не могу бросить умирать Джинни. Я придумал, что делать! Идёмте!
Он решительно направился к главному входу Малфой-мэнора. Люциус и Нарцисса двинулись за ним, Дамблдор увязался следом. Гарри подошёл к двери, попросил у Люциуса нож, этим ножом он надрезал указательный палец на правой руке и нарисовал на двери кровью руну Одал.
– Дом семьи Малфой и мой дом! – сказал он твёрдо, после чего вышел на улицу, нарисовал на двери снаружи руну Алгиз и произнёс: – Пусть моя кровь хранит его, я вернусь на пасхальные каникулы!
Дамблдор наблюдал за ним расширившимися от удивления глазами, а когда Гарри закончил, спросил:
– Откуда ты узнал об этом ритуале?
– Вообще-то из учебника, – ответил Гарри. Нарцисса взяла его за руку, залечила палец заклинанием и сказала:
– Спасибо. Только не стоит вспарывать себе руку до кости. Достаточно слегка проколоть палец...
(Одал – руна означающая дом.
Алгиз – руна защиты. Викинги изображали её на щитах.)
Глава 24. Путь домой
Сборы были не долгими. Гарри попросил Дамблдора позволить Люциусу принести ему из Хогвартса мантию-невидимку, шепнув мимоходом своему опекуну, что на самом деле его волнует легкомысленно оставленная в тумбочке не сильно законная книга, та самая, подаренная Сириусом. Пока опекун мотался до Хогвартса и обратно, Нарцисса (совместно с герром Гогенхаймом) написала пространное послание самой себе. Сугубо медицинское такое послание, и про Гарри, и про Джинни. К моменту возвращения Гарри от дверей Малфой-мэнора из гостиной вышел Сириус и выдал своё заключение: души девочек так переплелись, что полное разделение их невозможно. А полное слияние, хоть это и не бог весть какая сложная задача (по крайней мере в данном случае, когда на руках две копии одной и той же души), так, интересное упражнение из некромантии среднего уровня, возможно только после решения всех проблем на физическом плане.
Когда все вопросы были улажены, Гарри примостился с завёрнутой в одеяло Джинни у входа в гостиную (дабы не наткнуться по прибытии в другую реальность на что-нибудь, стоящее не так как здесь), окинул всех окружающих взглядом. Да, он действительно влип в дела этого мира. Нравится ему или нет, но ему придётся разбираться с проблемами двух вселенных, ибо и там и там есть люди, ради которых он готов драться. Проверив всё ли он взял, Гарри растянул цепочку пейджера так, чтобы накинуть её на шею себе и Джинни, сказал ещё раз:
