теперь с ним будет?
— Потери на войне неизбежны, — ушёл от ответа правитель, и я мысленно выругалась.
Неужели бросит Рейдмара на произвол судьбы? Гнить во флаоской тюрьме или того хуже — быть казнённым... Холланд предупреждал, что не пощадит пленника, если император откажется от обмена. А он, сейчас я это понимала, вполне мог отказаться.
Потери ведь неизбежны. Вот и всё объяснение.
— Ваше величество...
Не знаю, что я собиралась сказать. Попросить его за Горна, а может, чтобы оставил меня в покое.
Но он снова перебил:
— Простите, шиари, мне не стоило являться к вам вот так, внезапно. Но я должен был вас увидеть! Своими глазами убедиться, что к вам действительно возвращаются силы. — Он приблизился ко мне, почти вплотную, и прошептал хрипло: — Больше не пугайте меня так, Лайра. Я не привык... не люблю бояться.
Кивнула и отвела взгляд, не представляя, что говорить, как себя с ним вести. Император всегда держался со мной так, словно я была просто кадетом. Не девушкой, не женщиной, а полезным для него чаровиком, источником редкой силы. Сейчас же на меня, казалось, смотрел мужчина. Даже не поднимая глаз, я чувствовала его взгляд. На своём лице, на волосах. На груди, которую джарово кружево пеньюара едва ли скрывало. Скорее, подчёркивало, выделяло.
Проклятье.
— И тебе не стоит бояться меня, Лайра, — шёпот почти коснулся кожи и, казалось, ещё немного, и меня коснутся его пальцы, а может, и губы.
— Я... не боюсь.
Он тихо усмехнулся:
— Тогда почему избегаешь смотреть мне в глаза?
— Я... — Снова замялась, с трудом заставила себя вскинуть голову и посмотреть на императора. В глаза мужчины, в которых сейчас отражалась не кадет Лайра, а молодая женщина с горящими щеками, искусанными губами.
Во фривольном наряде.
— Я немного устала, — выдавила слова и улыбку. — Слабость ещё ощущается и...
— Вы правы, не самое подходящее время для визитов. — Адальгер улыбнулся в ответ и наконец отступил, снова обретая образ великодушного правителя. — Отдыхайте, шиари Ноэро. Отдыхайте и ни о чём не беспокойтесь.
Даже после того как за ним закрылись двери, я продолжала стоять, почти не дыша. Жадно прислушивалась к каждому звуку, опасаясь, что вот сейчас за дверью раздадутся быстрые, властные шаги. Он вернётся и...
Метнулась к дверям, повернула в замке ключ и, как была в пеньюаре, юркнула под одеяло. В комнате было тепло, но меня ещё очень долго бил озноб. Очень долго не получалось избавиться от воспоминаний о внимательном, жадном взгляде.
* * *
Вот уже который день он не находил себе места. Сначала из-за задания, исхода которого с таким нетерпением ждал и вместе с тем так боялся. Потом напугали плохие известия: Холланд жив, Горна поймали, а его чаровница... его Лайра находится при смерти.
За компанию с его сыном.
Адальгер действительно не любил страх. Он считал это чувство уделом слабых. Только трусы имеют на него право, а он трусом и слабаком никогда не был.
И тем не менее он боялся. Отчасти за своего бастарда, но ещё больше — за чаровницу с огненно-рыжими волосами. Будь Найферия с ним рядом, раздавил бы как насекомое! Задушил голыми руками!
И получил бы от этого немалое удовольствие.
Но ей повезло. Она осталась в родовом замке, сменив роскошные покои на стылую клетку подземелья. Он бы мог убить её сразу, но не станет оказывать жене одолжение. Быстрая и лёгкая смерть равнозначна побегу. От страданий и боли, которые он ей уготовил.
Дочери вернулись к нему и покинут стены дворца теперь только лишь для того, чтобы выйти замуж. В своём письме, полном раскаянья и мольбы, императрица клялась, что не желала его сыну зла. Бриан стал случайной жертвой. Пострадать должен был Рифер Ноэро.
Можно подумать ему было до этого дело! Рифер, Бриан... Его волновала только Лайра. Нет, как отец он переживал за сына. Но как правитель... Уже давно стало ясно, что из Бриана не получится достойного преемника. Он упрям, своенравен и ненавидит своё наследие — оборотнический дар Регенштейнов. Знать всегда будет видеть в нём бастарда. Случайную ошибку императора.
Ему нужна новая жена, и как можно скорее. Раз Найферия не смогла дать ему единственное, что от неё требовалось.
Мысленно прокляв жену, которую сейчас ненавидел пуще прежнего, Адальгер ускорил шаг, торопясь оказаться как можно дальше от покоев Ноэро. Что на него нашло? Зачем к ней отправился? Животворцы заверили, что Лайра поправляется. Но он не поверил, захотел убедиться сам. Искал чаровницу, а нашёл прекрасную, соблазнительную девушку.
Даже сейчас, спеша по сумрачной анфиладе дворца, он видел перед глазами совершенное гибкое тело, очертания которого легко угадывались под невесомым нарядом. Ощущать тяжесть её груди в ладони было бы приятно... Так же приятно, как целовать эти чувственные губы. Наслаждаться ею в любое время и наблюдать, как в её чреве зарождается будущее империи.
Одни лишь мысли об этом доставляли его величеству ни с чем не сравнимое удовольствие. А если бы явь вдруг стала реальностью... Адальгер прикрыл глаза, рисуя перед внутренним взором хмельные, сладострастные образы.
Несомненно, такая девушка, как Лайра Ноэро, подарит ему достойного наследника. И не одного. Из такой девушки, как Лайра Ноэро, получится отличная императрица. Любовница. Жена. Но тогда...
Но тогда он останется без хроновика. Без силы, которой мог похвастаться не каждый правитель.
Император усмехнулся, неожиданно подумав, что чем запретнее плод, тем слаще он кажется, тем больше его желаешь. Он привык, что все его желания исполняются. Но в этот раз...
Придётся себе отказать.
— Может, взять в жёны принцессу Вьертома? — пробормотал он вслух и тут же поморщился. — Но она так уродлива! Не уверен, что с ней получится делать наследников... Какую-нибудь девицу из Гренарры? Там полно знатных красавиц. Да и в Эргандаре хватает. Вот только...
Ни одна из них не была Лайрой.
Сейчас Адальгер понимал, почему Эскорн так в неё вцепился, и к вожделению примешивалась ревность. Генерал и так в последнее время слишком часто выводил его из себя, раздражал, а теперь одно лишь звучание его имени заставляло императора злиться. Вернувшись в Эргандар, генерал обвинил его, своего правителя, во всём, что случилось с шиари.
Можно подумать, это он, а не озлобленная тварь, его жена, подверг опасности жизнь Лайры.
Пришлось отправить его в городскую тюрьму, чтобы остыл в её прохладе. Хорошо бы там и оставить, да только последнее, чего ему
