специальному разрешению королевы, — тут мои глаза вполне искренне увлажнились, а умоляющий голосок дополнил картину.
— То есть назревающий в провинции бунт — это еще не все, что ты умудрилась совершить здесь всего за неделю учебы? — принц Дитрик громко расхохотался. — Хорошо, обещаю, но и ты сиди тихо. Договорились?
Мне была протянута большая жесткая ладонь — да, не скажешь, что супруг королевы неженка, — а когда я пожала ее, скрепляя договор, по нашим запястьям пробежала искорка магической клятвы.
О, тхар! Вот же хитрец принц Дитрик — тайком наложил заклятие верности! Теперь нет выбора: я буду вынуждена следовать обещанию.
Осеннего листопада мы так и не дождались: сперва зачастили дожди, а в одно прекрасное утро, выглянув в окно, я не узнала наш выгоревший край — таким белым и безупречно чистым он был. Пушистые снежинки кружились в воздухе и падали, укрывая уродливые проплешины на земле, легким пухом оседали на ветвях и крышах.
Снегопад оказался лучшей новостью за несколько недель, которые пролетели с памятного визита принца, и после лекций адепты не спешили уходить с улицы, забавляясь и забыв про учебу. Снега выпало сразу столько, что мы с Лессом и его сокурсниками выстроили целую снежную крепость, а потом отчаянно защищали ее от Яра и его приятелей. На наше веселье набежали и другие желающие, и вскоре на площадке для тиджа возилось около пятидесяти адептов с разных курсов.
Мне надолго запомнился этот счастливый день. Мы беззаботно валялись в снегу, не опасаясь простуды — воздушники несколько раз сушили одежду на участниках боев. Штурм главного бастиона начался сразу после ужина, и во всеобщей свалке трудно было разобрать, кто защищает крепость, а кто стремится ее захватить.
Устав бросаться снежками, я спряталась за одной из стен крепости, чтобы перевести дух. Но вдруг кто-то выскочил на меня из-за угла и повалил на снег. На секунду меня вжало спиной в ледяную поверхность, а сверху придавило тяжелым телом. Затем мир стремительно перевернулся и, оказалось, что я лежу на Иярете Тореддо, а нахальная физиономия оборотня находится в паре сантиметров от моего лица. Не дав мне опомниться или возмутиться, он немедленно воспользовался положением, приподнялся и прильнул к моим губам.
Мой первый поцелуй. Он оказался довольно приятным, а губы Яра — мягкими и теплыми. Ласковыми. Рациональная часть меня никуда не делась, и я немедленно отметила, что это совсем не противно (мне известно, что бывают и отвратительные поцелуи, ведь приятельницы любили обсуждать, кто из парней как целуется). Но, признаюсь, я ждала чего-то большего. По отзывам подруг, это должен быть полет, чистый восторг. Ничего подобного я не ощутила. А хотелось. Может, это приходит не сразу? И я не вырывалась и зачарованно позволяла себя целовать, однако в чувство меня быстро привел верный Билли.
‘Отпусти ее, зарово отродье! Думаешь, если я не могу оттолкнуть тебя, то у меня других средств не найдется?’ — пропищало возмущенное в головах у обоих. Тут же прямо из-под снега вылез зеленый росток лианы и живо обвился вокруг шеи оборотня, безжалостно сдавливая ее.
Поцелуй мгновенно прервался, и я вскочила на ноги. Яр захрипел и схватился за жгут лианы, пытаясь отодрать ее от своей шеи, но фамильяр держал крепко и еще противно хихикал.
— Отпусти немедленно, Билли! — потребовала я. Задушит ведь, а мне оборотень — друг. Я не собираюсь терять его из-за крошечного поцелуя. Поймала себя на том, что нисколько не сержусь на Яра — он бы не был альфой, если бы не попытался.
Лиана еще немного поглумилась над поверженным перевертышем, но, наконец, мой страж позволил ему подняться. Парень был весь красным после схватки, из ссадины, которую оставил жестокий захват Билли, текла кровь. Иярет зачерпнул снега и прижал к горлу для облегчения боли.
— Прости, Яр, — промямлила я при виде покрасневшего снега. Чувствовала себя при этом крайне глупо: почему предосудительно ведет себя он, а извиняться мне? Но Яр пострадал из-за излишне щепетильного в вопросах морали фамильяра, а, следовательно, часть моей вины тут все-таки есть. И мне оставалось только неловко топтаться рядом и подавать порции свежего снега для раны.
— Ничего, — он посмотрел на меня каким-то странным диковатым взглядом. Горящие зеленым огнем глаза добавили жути. — Только жаль, что я не влюбился в девушку попроще, чем ты, Миа. Без заморочек в виде бдительного драконьего стража.
‘Иди и влюбляйся в другую, знаешь же: с Мией тебе ничего не светит!’ — немедленно отреагировал Билли.
А я не знала, что отвечать. Просто стояла и краснела. Надо же, он сказал: влюбился! Это как-то неожиданно и некстати. Но волнующе, чего уж отрицать! Первое признание в любви, которое я получила. Да, я знала, что нравлюсь оборотню, но он сказал — влюбился! Это же серьезно. Или нет? И как он так умудрился? Ведь хорошо знает, что это ни к чему не приведет.
— Эй, Миа, Яр! Вы в игре? — послышалось откуда-то справа.
Да, мы были в игре…
* * *
Но на этом сюрпризы необычного дня не закончились. Мы разошлись по комнатам, когда совсем стемнело, и даже голубоватый отсвет, который давал снег, уже не мог разогнать мрак на площадке. Веселые и возбужденные, мы с Анджиной ввалились в нашу комнату и удивленно застыли: возле моей кровати стоял огромный красный чемодан.
— Не поняла! — возмутилась соседка. — Кого это еще к нам подселяют? И главное — куда? Кроватей-то всего две!
Да, и похоже, этот кто-то метит на мое место.
Я нерешительно приблизилась и медленно обошла таинственный чемодан кругом. Шикарный и явно дорогой, не то что мой старенький инвалид с разбитой крышкой. Чемодан был высокий — почти мне по пояс, явно новый: замочки так и сверкали, на гладкой коже ни пятнышка грязи.
Но кто оставил здесь это чудо?
В комнату заглянула Элла с целительского — та самая худощавая брюнетка, что в первый день презрительно отозвалась о моем плаще.
— Дарн, где ты шляешься? — Она кивнула на чемодан: — Это тебе еще днем принесли с проходной.
— Кто? — мы с Анджи оторвали взгляды от удивительной находки и повернулись к старшекурснице.
— А я знаю? Какой-то господин.
— Даже записки не было? — я ждала объяснений, но соседка лишь руками развела и убежала.
Ну а мы остались наедине с загадкой.
Мне и вдруг такой чемодан! Ворох вопросов роился в голове — кто, откуда, зачем, и что я за это должна… А ответов ждать не от кого, похоже.
— Что ж! Считай, тебе
