Ознакомительная версия.
Ладонь сжалась в кулак, комкая листок с заданием. Не стану его просить.
Не хочу, чтобы принц подумал, будто я использую его.
— Так что ты здесь делаешь? — выдернул меня из прострации вопрос.
Да, действительно, что?
— Пришла сказать, что ты мне нравишься чуточку больше, чем я показала вчера.
И деру! Кажется, сбегать у меня входит в привычку…
Но свою минуту позора в этот день я все-таки получила.
Домой не переносилась, в Колледж отправились вместе с Ковиром. И я не нашла ничего лучше, как признаться в своей безалаберности прямо по дороге.
Ждала, что начнет распекать, а он как засмеется!
— Куратор Ковир, вам плохо? — Ну а вдруг я не знаю чего, а он со своими подземными ходами головой где-нибудь ударился?
Ответ оказался слегка неожиданным.
— Да, Катарина, и очень. — Пустые, почти прозрачные глаза говорили, что не врет. — Но поскольку помочь все равно не в ваших силах, лучше просто не суйтесь.
Пф! Да я вообще-то и не собиралась.
— Так что с заданием?
— Забудьте.
— Что-о?
Он это серьезно? Хм. И куда этот печальный незнакомец подевал самого строгого учителя?
— Усыпляющая смесь, — нехотя пояснил брат королевы. — В ингредиентах помимо всего доступного серебряный бесовник и масло ядовитой рши. Превышение концентрации всего на две капли ведет к летальному исходу. Это программа моего спецкурса в мастерской четвертого года обучения, но, уверен, если бы не бал и прочие события, вы бы сообразили.
Ясно. Учитель на месте. Одно интересно, зачем он вообще дал мне то задание? Развлекался? Не похоже на Ковира.
Даже на Гардиана не похоже!
Однако же, счастливо избавившись от наказания, претензий к учителю я не имела, посему дорогу продолжили молча. После красок Бастиона город казался отвратительно бесцветным, к тому же запахов практически не имел. Разве только едкий от смазки для механики.
Кругом бурлила жизнь. Открывались лавки и магазинчики, звенели посудой кофейни, орали продавцы газет, грохотали по мостовой механические лошади, таща за собой черные блестящие вагончики. Когда проходили мимо лотков, нос улавливал запах свежих булок, плохонького кофе и ледяного чая.
Я любила все это. Бьющая ключом городская жизнь оказалась для меня намного более естественной средой, чем тихая, припорошенноя снегом деревня. Дома остались родные мне люди, но здесь я наконец перестала чувствовать себя изгоем, научилась держать нос по ветру и без страха смотреть в будущее.
Так, может, правда — принцесса Катарина? Вроде бы звучит неплохо…
Тряхнула головой, отгоняя тщеславные мысли, и улыбнулась спешившему к нам Виктоиру. Ковир не противился обществу талантливого парнишки, и весь оставшийся путь до Кардиана потонул в обсуждениях вредоносных ароматов. Я не сильно вслушивалась, но неизменно улыбалась.
Уже во дворе, когда первокурсник присоединился к ребятам из своего класса, куратор придержал меня за локоть и тихо предупредил:
— Вечером позаботься об уединении. Ты ужинаешь с принцем.
— Как же слежка? — Я забеспокоилась, и не без причин.
— Ее на время отзовут, — бросил куратор и ушел по делам.
Изумительно! Нет, я не то чтобы против, просто не радует, когда в очередной раз ставят перед фактом. А вдруг у меня собственные планы имелись? Ими кто-нибудь поинтересоваться сподобился?
Проводила взглядом спину учителя и, приняв самый беззаботный вид, пошла к своим.
— Всем привет!
Ответом стали несколько угрюмых кивков и невнятный бубнеж.
— Что такие мрачные?
— За выходные было еще два нападения, а Виса все сохнет по Ковиру, — сдала причины утренней меланхолии Анна.
По ходу разговора выяснилось, что напали на старого ювелира, стащили несколько не очень дорогих побрякушек, и на припозднившуюся аллиночку. Та отделалась… ну, в общем, как Каро.
А когда шли в класс, Брианна как бы между прочим подхватила меня под руку и свернула в темный закуток.
— Продолжая тему влюбленностей: Марияр сохнет по тебе, а ты носу не кажешь. Что у вас происходит?
Как ей объяснить? Хм. А я разве должна?
— Прости, но мы сами разберемся, — произнесла вежливо, но категорично. — К тому же, как выяснилось, не такие вы с ним и друзья.
Девушка обиженно насупилась:
— Но с тобой-то мы подруги! Я беспокоюсь.
Стало чуточку стыдно. Что это я в самом деле?
— Просто вдруг поняла, что не так уж он мне и нравился… — созналась со смущением.
— Ты шутишь! — не поверила Анна.
— Да нет, серьезна как никогда.
На время в нашем закутке воцарилось молчание. До первого занятия оставалось несколько минут, а еще надо было успеть подготовиться. Решив, что подруга не скажет больше ничего интересного, я собралась уходить, но Анна удержала и зашептала:
— Вообще-то меня просили передать тебе кое-что…
— И?
— Завтра после занятий Нико будет ждать тебя у нас дома.
Сказать, что я была шокирована, это не сказать ничего. Отец? Уже? Я, конечно, очень ждала этого момента последние недели, но вот он наступил… и я все еще до конца не верю. Не воспринимаю. Даже обрадоваться толком не могу!
Анна не ждала от меня какой-либо реакции. Вернее, не сомневалась в ней. Потому мы сразу же прошли в класс.
И очень вовремя, потому что куратор грозным изваянием уже стоял над поникшими студентами.
Мы робкими мышками прошмыгнули к своим местам и притихли в ожидании заслуженного наказания. Ковир еще ни разу не спустил просто так нарушение хотя бы одного правила. Очевидно, ему настолько не нравилась временная работа, что он решил выполнять ее со всей тщательностью. Пусть взвоют!
В общем, мы ждали, а гроза всех студентов… ничего. Можно подумать, он вообще не заметил. Вместо этого Ковир продолжал вещать:
— …на основании всего этого городской Совет Кардиана решил принять меры. Мы не можем допустить, чтобы пострадал еще кто-нибудь, поэтому прошу отнестись к новым правилам серьезно. В предместье вводится комендантский час. Каждый, кого патруль поймает на улицах города после шести часов вечера, будет объявлен нарушителем и наказан. Надеюсь, общественное порицание и штраф в размере трех тысяч алов послужат для вас вескими аргументами.
— Трех тысяч?! — визгливо возмутилась Олетта Дрейн. — За одно малюсенькое нарушение? Да это же больше чем четыре стипендии!
— Именно, — весомо кивнул Ковир и припечатал девушку взглядом к месту. — На этой сумме настоял я сам, ибо только так можно удержать в рамках шебутную молодежь.
Представители оной гневно засопели.
— Значит ли это, что храны испугались кучки озлобившихся «ненормальных»? — уточнил Вильс, вжившийся в роль старосты.
Ознакомительная версия.
